Олег Гайдук - Фактор Z

— Не о том он думает, Серёга. Не о том. Сам знаешь, какая сейчас жизнь. За неё хвататься надо руками и зубами — а то убежит вперёд, и поди догони.

— Стоп-стоп. А ну-ка, Стас, давай вытащим насекомых из фарша заранее. За жизнь или за карьеру?

— Вот не надо этого. Только твоей философии не хватало. Ты давно на улице был? В магазин для бедных когда последний раз заходил? Какая сейчас, на хрен, жизнь, если работы нормальной не будет?! Ну какая?!

Стас привстал, и, тяжело дыша, навис над столом.

— Ты на себя посмотри, Серёга, — почему-то очень тихо сказал он. — Сидишь тут, рассуждаешь. А вот не было бы у тебя этой твоей работы — что тогда? Выгнали — и не берёт никто. Вот раз — и зубы на полку вместо всех эти дорогих ресторанов да супермаркетов грёбаных, где кило картошки под штуку стоит.

— В дворники пошёл бы, — безмятежно улыбнулся Сергей. — Посмотри на улицу. Там же — осень. Золотая осень, Стас. Самое время под небо выбраться, плечи расправить.

Друг молча смотрел на него. Потом дёрнулся было вперёд — но тут же, махнув рукой, сел обратно на табурет.

— Хватит, Серёга. Я и так уже едва не поверил, что ты издеваешься. Ещё б чуть-чуть… романтик хренов.

Он отпил подостывшего чаю, хрустнул вафлей.

— Прости. Накатило. Знаю ведь, что ты не гнался за всем этим, что тебе с детства и в шалаше рай — а всё равно…

Сергей похлопал друга по плечу.

— И ты прости. Я ведь тоже знаю… знаю. А вот, видишь, всё зубы скалю, и всё — не к месту. Ладно, давай сначала. Что там с Димкой?

Стас помолчал, собираясь с мыслями.

— Ты с ним легко общий язык найдёшь, — как-то невпопад сказал он. — Тоже ветер в голове. Мечтатель…

Улыбнулся — и Сергей на краткий миг увидел перед собой школяра, когда-то вместе с ним всерьёз планировавшего побег на Северный флот.

— Всё ему обычной жизни мало. Говорит — скучно. И ладно бы цель поставил перед собой стоящую. Ну, там, весь мир объездить — чем плохо? Или ещё чего в том же роде. Так нет, не хочет.

— А чего ж ему тогда надо, если матушка-Земля побоку? — Сергей встал, подошёл к окну. — Страну Чудес? За Белым Кроликом гоняется?

Стас кхекнул.

— Вроде того. Только Кэрролл уже не в моде. Димке это… Средиземье подавай. Только о нём и думает. Учёба, поиски работы — всё забросил. Словно он там живёт, а не здесь.

— А-а-а, Средиземье. В толкиенисты, стало быть, подался? Саурон и все-все-все?

— А ты откуда знаешь?

— Откуда-откуда, — Сергей через плечо посмотрел на друга. — Оттуда. Ты, видишь ли, тыкал пальцем в небо, а попал — в яблочко. Мы с твоим сыном и впрямь очень похожи, и мне мир Профессора тоже весьма по душе. Ты, кстати, в курсе, что там можно жить вечно? Правда, не всем, а только избранным?

Стас, приоткрыв рот, молчал, глядя на Сергея.

— Да-да, есть там такие гаврики — эльфы называются. Это просто ходячие летописи какие-то! Про что ни спроси…

— Серёга, ну просил же — хватит! Хватит, твою мать! Да мне плевать на всё это, пойми же, наконец! Мне одно нужно — чтобы парень за ум взялся!

Несколько секунд на кухне слышался только говорок телевизора — и трудное дыхание Стаса, схватившегося за сердце.

— Как я могу помочь? Что надо сделать?

— Поговори с ним. Он тебя уважает. Ну втолкуй ты ему, что прежде чем за воздушные замки браться, надо на земле хоть какую-то крышу над головой выстроить. Вот ты же так и поступил!

— Я поговорю. Хотя… трудновато мне будет его убедить.

— Почему это? Он же тебе верит!

— Верит, ага, — хмыкнул Сергей. — Когда я сам себе верю. Вот ты говоришь — я поступал. А ведь это не так. Я, знаешь ли, не поступал. Всё как-то само. Мне предлагали, а я не отказывался. Повезло.

Поймав взгляд Стаса, он повторил:

— Я поговорю, старина. Поговорю. Обещаю.

Отец и сын шли по Царицынскому парку. Стас приехал сюда, уступив просьбам Димы. Парень отчаянно хотел показать, чем он увлекается.

— И всё равно, я не понимаю, сын, — Стас пожал плечами. — Ну, ладно там, мечи, щиты, шлемы. Почему нет — мы вот тоже в войнушку играли. И в Робин Гуда того же. Но на кой себя чудищами всякими представлять — скажи мне? Нравится вам железками звенеть — на здоровье. Пусть одни будут… да хотя бы этими, тевтонцами. А, нет, не тевтонцами — ливонцами. А другие — русичами. И вперёд — устраивайте себе Ледовое побоище, пока не устанете.

— Пап, ты не понимаешь…

— Ты прав, сын. Не понимаю.

— Погоди, пап, не перебивай, — Дима дёрнул плечом, поправил перевязь меча. — Дело ж не только в «железках». Это же целый мир!

— Ну так и здесь — целый мир. Чем хуже? Наш мир, сын.

— В твоём мире нет волшебства, — пробормотал юноша.

— Что, сынок? Я не расслышал.

— В твоём мире нет волшебства, — Дима помолчал, а затем выпалил единым духом: — Посмотри вокруг, пап. Выйди днём из офиса да посмотри. Серые люди с серыми лицами! Серая толпа идёт куда-то. Без мыслей, без желаний — по привычке! Работа по привычке, семья по привычке, отпуск на море — тоже по привычке, и то если денег хватает. И деньги эти опять же — ну никуда без них! Все только и думают — как бы урвать побольше! А если у самих не получается, так хоть другим нагадить стараются! Чтобы и у тех не было! Здорово, правда, пап? Есть к чему стремиться, есть о чём мечтать!.. не хочу!

Стас вздохнул. А ведь Сергей исполнил его просьбу — поговорил с сыном. Он знал это наверняка. Друг в силу своего характера не любил давать обещаний, но уж если соглашался — делал.

Видно, и ему не удалось переубедить Диму. Хоть и потратил он на это не час, не два, а несколько дней. Взял и увёз сына в какой-то загородный дом отдыха — мол, в таком деле спешить нельзя.

Что же, значит, только сам… И зачем только он согласился сюда поехать?

— Как можно мечтать о том, чего нет и быть не может, сын? Что толку? Ну вот напяливаете вы на себя все эти… — Стас едва удержался от нелестного эпитета в адрес одеяния Димы. — А дальше-то что? Как были людьми, так и остаётесь. Посидите час-другой в парке — а потом по домам пойдёте. Потому, что мечами да песнями сыт не будешь, а дома — еда, дома — тепло и хорошо, дома — жизнь. Настоящая, сын. А не выдуманная, которая не сбудется никогда.

— Ты не понимаешь, пап, — упрямо повторил сын. — Ну что ты к Средиземью прицепился? Дело-то не в нём… ну, не только в нём. Люди вон верят в рай и ад — кому от этого хуже? Да лучше только — хоть время от времени по совести поступают.

— Ещё одна сказка, — отмахнулся Стас. — Надо же было как-то народ в кулаке держать, вот и выдумали.

Дима остановился.

— А во что веришь ты, пап? Что тебе помогает жить?

Отец растерялся — такого вопроса он не ожидал. Помолчал, прикидывая, как лучше ответить.

— В жизнь верю, сын, — сказал он, наконец. — В то, что она сама по себе — сокровище. Без всяких там рюшечек в виде эльфов и богов. Если на работе и дома — порядок, то и живёшь ты не зря.