Микки Спиллейн - Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг

Вечером, когда Джордж, сидя у себя в номере, потягивал плохо приготовленный мартини, зазвонил телефон. На проводе был новоиспеченный приятель Джорджа — секретарь посольства.

— Извини, дружище, — сказал он. — Тебя ждет большое разочарование. Та девушка ехала, видимо, на папашиной машине. А может быть, на машине жениха или мужа. Его зовут Ганс Лодель. Вместо адреса у него координаты одного из цюрихских банков. Прости, но я, кажется, ничем не смог тебе помочь.

Джордж повесил трубку и передал Николя содержание разговора.

— Наш друг очень осторожен, не так ли? — заметила она. — Его вилла в Сен-Тропе принадлежала поначалу Доротее Гюнтэм, а теперь — какому-то бразильцу, если, конечно, Доротея не лжет. А роскошный белый «Мерседес» для разъездов зарегистрирован в Швейцарии на Лоделя. Барди обожает, когда люди, его разыскивающие, начинают ходить кругами. Кстати, как насчет виллы Маргритли на берегу озера?

Джордж пожал плечами.

— В Швейцарии полно озер и вилл, именуемых Маргритли. На поиски нужной нам уйдут недели. Так что лучше всего рассчитывать на Джана.

— Пока Барди не начнет его подозревать.

— Но почему? Ведь Джан не дурак.

Вилла Маргритли располагалась на небольшом полуострове, вода обступала ее почти со всех сторон — с «большой землей» виллу соединяла лишь узкая коса, по которой пролегала дорога. Дом представлял собой старомодное сооружение с многочисленными фигурными фронтонами, крытыми черепицей башенками и утопленными в стенах сводчатыми окнами со ставнями кремового и шоколадного цвета. Вдоль дороги росли сосны и араукарии. От парадного входа до спускавшейся к воде лестнице шла выложенная камнем терраса. На ней в урнах распустились красные и синие цветы африканских лилий и пушниц.

По другую сторону Тунского озера возвышалась гора Найзен, увенчанная маленьким облаком, золотистым в свете летнего предзакатного солнца. За виллой виднелся обращенный к озеру краешек городка Юститаль — увитые лозой домики, взбегавшие по крутым поросшим соснами склонам Найдергорна и Ротгорна.

Барди отвернулся от окна, выходившего к озеру.

В комнате на широкой кровати, зарывшись головой в подушку и разметав по ней светлые волосы, спала женщина. Барди оглядел ее, и на мгновение его лицо прояснилось. «Рикардо прав, — думал он в этот миг. — Она — моя единственная возлюбленная, ставшая теперь той, кто уже никогда меня не полюбит. В лечебнице Шамони держать ее больше невозможно, придется подыскать новое убежище. Здесь, к сожалению, ей тоже оставаться нельзя. Когда-то она сначала полюбила эту виллу, а потом люто ее возненавидела… и все из-за меня».

Барди протянул руку, тронул женщину за волосы, прислушался к ее тяжелому дыханию в одурманенном лекарствами сне. А потом резко отдернул ладонь, и лицо его сурово окаменело — он вспомнил об англичанине, доставляющем ему так много неприятностей.

Барди вышел из спальни, по широкой лестнице спустился в зал, огромные окна в дальнем конце которого тоже смотрели на озеро. Он отворил маленькую дверь в правой стене зала и оказался в продолговатой комнате с высоким потолком. Стены ее были обшиты светлыми сосновыми панелями, наличники дверей и окон украшены резьбой в виде плодовых гроздьев, птиц и зверей. Штукатурка между сосновыми перекрытиями потолка была расписана аллегорическими фигурами. В дальнем конце комнаты находился маленький балкончик с низкими резными перилами, на средних стойках которых красовались золоченые листья. В стене за ними в небольшом углублении стояла статуя мадонны с младенцем на руках. Перед ней горели три свечи.

Пол в комнате был выложен скромной плиткой цвета слоновой кости. Но устилали его роскошные ковры. Так, у камина лежал ширазский с красно-зеленым орнаментом, у подножья ведущей на балкон лестницы — сеннехский с цветочным узором в середине и ярко-красной окантовкой. Над мраморной полкой камина, в котором потрескивали сосновые шишки, висело овальное зеркало в золоченой раме, превращенной резцом Чиппендейла в хитросплетение ветвей и листьев. А с центральной балки свешивалась огромная люстра, состоящая из восьми увешанных хрустальными подвесками ободов. Она оканчивалась четырьмя ветвями резного стекла. На стене балкона красовался настоящий французский гобелен с бойцовыми петухами, а у входной двери были выставлены рыцарские доспехи. Единственное окно в комнате было напротив камина и выходило на озеро. Прямо под люстрой стоял длинный обеденный стол, а на нем — широкая ваза, полная роз цвета слоновой кости.

За столом сидел один Лодель.

Барди подошел к окну, оглядел пару лебедей, что, распустив крылья и по-змеиному выгнув шеи, кружились на водной глади. Наконец закурил сигару и повернулся к Л оделю.

— Об этой парочке англичан новостей нет?

— Никаких.

— Скоро появятся. У Конвея приметная машина — зеленая «Лянча». Да и переночевать он и мисс Мид где-то должны. Так что рано или поздно мы на их след выйдем. И уж тогда будем действовать наверняка. У вас все?

— Нет. — Лодель покачал головой. — Надо поговорить о Джане.

— Вы имеете в виду его отношение к Марии?

— Да. И еще вот это. Взгляните.

Лодель пустил через стол маленький металлический предмет, скользнувший по лакированному дереву с легким звоном.

Барди подхватил его. Это оказался автомобильный ключ на колечке.

— Где вы нашли его? — спросил Барди.

— В комнате Джана сегодня утром. Я обыскал ее, пока он купался в озере. Ключ лежал у него в брюках.

— Это старый ключ от «Мерседеса», — произнес Барди. — Тот самый, который, по словам Джана, англичанин у него отнял.

— Да. Значит, Джан солгал.

— И даже ключ не выбросил, идиот.

— Возможно, он заключил с англичанином какую-то сделку. Ведь ему позарез нужны деньги — и Мария. Наказать его?

Барди покачал головой.

— Еще не время.

Его взгляд был холодным, отрешенным — Барди напряженно размышлял. Слабостью Джана было замешанное на похоти непреодолимое стремление к довольству. А справиться с ним или обернуть его себе на пользу у Джана не хватало ума. Барди редко ошибался в тех, кого брал на службу. И сердцем он был против Джана с самого начала, но взял, чтобы порадовать его отца — Андреа Паллоти. Впрочем, как говорится, не делай добра — не будет зла. И все же… в старые времена, будучи слугой у Аболера, Паллоти здорово помог Барди. Аболер знал толк лишь в деньгах. Ведь даже Андреа удалось обмануть его и разыскать тайник, где хранились его личные бумаги, тайник, которым он так гордился.

— Джан еще поддерживает связь с отцом? — спросил Барди.

— Да…

— Андреа по-прежнему работает в Берне?

— В отеле «Швайцергоф».

— Я позвоню ему. А насчет Джана считайте, мы договорились. Но расправиться с ним мы еще успеем. Так что пока потерпите. И глаз с него не спускайте. Держите здесь, чтобы, если ему понадобится звонить, он это делал только отсюда. А с телефоном вы, надеюсь, знаете, как быть?