Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

— Кому именно?

— Правительству, разумеется.

— Что ж, — улыбнулся Бэнкс, — я прекрасно понимаю, почему он не захотел делиться с нашим государством. Как бы то ни было, мы сильно сомневаемся, что вашего сына убили из-за денег. Мы просто не могли понять, что было источником его доходов.

— Ну, теперь вы знаете. Бывшая работа и моя помощь.

— А Марк знал о его прошлом?

— Думаю, да. Наверное, предварительно он прошел проверку на благонадежность.

— А остальные?

— Очень сомневаюсь. Я же говорю, Лоуренс умел хранить тайны. Все его знакомые были убеждены, что он всю жизнь проработал в Министерстве иностранных дел обычным скучным чиновником.

Бэнкс одним глотком допил чай с лимоном, холодный и горький.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался он.

— Поживу тут еще немного. Разберусь с делами Лоуренса, а потом поеду к себе в Лонгборо. Кстати, вы не знаете, когда я смогу заняться организацией похорон?

— Простите, пока это невозможно, — ответил Бэнкс. — Все зависит от коронера. Иногда приходится откладывать похороны, особенно если начинается судебный процесс. Частенько защита требует проведения повторного вскрытия.

— Насколько это вероятно в данном случае?

— Честно говоря, не знаю, — признался Бэнкс. — Но я буду держать вас в курсе событий.

Эдвина взглянула на него. На ее губах блуждала улыбка.

— Лучше верните мне двадцать лет моей жизни, — сказала она.

— Почему вы не рассказали нам о службе Лоуренса раньше? — спросил Бэнкс.

— Не знаю. — Эдвина отвела взгляд. — Наверное, привыкла скрытничать. Или подумала, что это к делу не относится.

— Вы ведь сами понимаете, что лукавите. И знаете куда больше, чем говорите. Как только вам сообщили о смерти сына, вы сразу же подумали, не связано ли это с его работой. Разве не так?

— Так вы еще и мысли читать умеете? Может, вашей коллеге и впрямь будет лучше без вас. Не хотела бы я жить с мужчиной, который умеет читать мысли.

— Эдвина, прекратите нести чушь.

Она рассмеялась и допила остатки коктейля.

— А вы весьма прямолинейный юноша, не правда ли?

— Почему вы сразу мне все не рассказали?

— А зачем вы задаете мне вопрос, на который уже знаете ответ? — склонив голову, прошептала Эдвина.

— Потому что хочу услышать его от вас.

Эдвина оглядела двор, перегнулась через стол и схватилась за его край рукой, похожей на лапку хищной птицы.

— Потому что я до сих пор не знаю, уволился Лоуренс или нет, — сухим свистящим голосом произнесла она. — И не знаю, стоит ли доверять тем, на кого он работал. Ну что, довольны?

— Спасибо, — поблагодарил ее Бэнкс, поднимаясь.

— И вот еще что, — добавила Эдвина, устало откинувшись на спинку стула. — Если решите расследовать это дело, будьте очень осторожны. Не расслабляйтесь. Вам придется столкнуться с довольно неприятными людьми, которые играют по своим правилам. Уж поверьте мне, я знаю.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Бэнкс. — Я запомню ваши слова. — Пожав ее слабую руку, он попрощался и ушел, оставив Эдвину наедине с ее воспоминаниями.

Жилой массив Истсайд-Истейт был возведен в шестидесятых и с тех самых пор постепенно приходил в упадок Его вполне можно было сравнить с некоторыми районами Лидса или Ньюкасла. Часто попадались сожженные машины и брошенные тележки из супермаркетов. Вокруг бродили бездомные собаки, а местные жители настороженно относились к любым чужакам, а уж к полицейским — тем более. Энни Кэббот не раз встречала тут вполне обычных законопослушных тружеников, но чаще имела дело с другой публикой: бездельниками, наркоманами и заброшенными детьми, которые не появлялись в школе и не имели никаких шансов найти приличную работу. К тринадцати-четырнадцати годам такие детишки уже и не думали о своем будущем, они интересовались исключительно метамфетамином, экстази или каким-нибудь новеньким наркококтейлем, изобретенным очередным химиком-любителем. От героина они тоже не отказывались.

Была среда, вечер, часы показывали половину одиннадцатого. Ряд одетых в форму полицейских сдерживал толпу, впрочем, не особо беспокойную. Тут собрались любопытные прохожие да перепуганные соседи. Парочка буянов пыталась внести смуту, выкрикивая оскорбления в адрес полицейских, а кто-то даже швырнул во врачей половинку кирпича, но на них никто не обращал внимания. Все привыкли к таким выступлениям. В тумане переулка, окрещенного местными жителями «уголком токсикомана», рассыпался радужным сиянием свет фонарей. Мигалка скорой помощи прорезала влажный воздух синими огнями.

Энни с названием не соглашалась — скорее уж тут «клуб любителей денатурата» или «общество знатоков марихуаны». Наркоманы стали богаче, дешевые наркотики заполонили рынок и обрушили цены, и токсикоманские штучки окончательно вышли из моды.

На тележке скорой лежал, истекая кровью, один из авторитетных дилеров северного округа — пятнадцатилетний Дэнни Мур. Над ним суетились врачи. Энни и Уинсом приехали, чтобы оценить ситуацию и решить, забирать это дело в свой отдел или нет.

— Куда его ранили? — спросила Энни у главного медика, когда тот с коллегами запихивал носилки с пострадавшим в машину.

— Пока сложно сказать, — ответил он. — Три колотых точно есть. В грудь, в плечо и живот.

— Насколько это опасно?

— Колотые раны — это всегда опасно. Хотя, — он подошел поближе и понизил голос, — личное мое мнение, не для протокола, таково: малый выживет. Конечно, если только мы не найдем обширного внутреннего кровотечения. А пока вроде бы ясно, что крупные артерии и жизненно важные органы не задеты.

— Спасибо, — кивнула Энни. — И когда мы сможем с ним поговорить?

— Завтра утром, не раньше. Зависит от того, как скоро удастся стабилизировать его состояние. В общем, звоните в больницу. А мне пора, — сказал медик, забрался в машину и хлопнул дверцей.

Мужчина, заявивший о происшествии, нервно вышагивал вокруг своей скромной серой «хонды». Ему явно не терпелось уехать. Его жена сидела в машине, закрыв окна и двери, и тупо смотрела вперед, не обращая внимания на толпу и суету полицейских. Видимо, надеялась, что, если их не замечать, они куда-нибудь денутся.

— Я выполнил свой гражданский долг, — беспокойно оглядывая толпу, заявил Бенджамин Пакстон, когда Энни попросила его рассказать, что случилось. — Сообщил о произошедшем и дождался полиции, как мне и было велено. — Уинстон принялась записывать его показания. — Разве этого не достаточно? Моя супруга очень расстроилась. А ей вредно нервничать. Можно мы уже поедем домой?

— Где вы живете?

— Мы снимаем коттедж возле Линдгарта.

— То есть вы не местные?

— Боже упаси! Мы из района Саут-Шилдс. А сюда приехали просто прогуляться.