Питер Робинсон - Все оттенки тьмы

И все же надо ей позвонить, решил Бэнкс. Может, удастся заодно помириться.

На него вдруг накатила тошнота, и он спешно проглотил еще бренди. Алкоголь обжег горло, Бэнкс закашлялся. Но зато приступ тошноты прошел. Взглянув на телеэкран, Бэнкс увидел кадры с вертолета — пышный дым стелился над кварталом. Он даже не очень понял, откуда доносятся сирены — то ли из динамиков телевизора, то ли с соседней улицы. Внизу экрана мелькала бегущая строка с последними подробностями шокирующих событий. Количество жертв возросло до двадцати семи. Ранены тридцать два человека.

Бэнкс отвернулся от экрана и принялся за второй стакан пива. Правая рука уже почти не дрожала, а вот в обожженной левой запульсировала боль. Взглянув в зеркало позади винных бутылок и стаканов, Бэнкс с трудом узнал свое лицо. Пора было что-то предпринимать.

Сначала надо купить новую одежду. У него остался при себе и кошелек, и оба его мобильных, но это — все. Остальные вещи лежали в машине около отеля. Конечно, можно добраться туда, минуя Оксфорд-серкус, однако Бэнкса вообще не тянуло в отель. Во-первых, он не хотел проходить мимо места трагедии, а во-вторых, не было сил самому ехать в Иствейл. Надо купить одежду, поехать на вокзал и сесть на поезд. А за машиной он вернется, когда ему немножко полегчает. У Софии есть вторые ключи — она иногда любила прокатиться на его «порше». Можно попросить ее перегнать машину к ее дому, где все же безопаснее. Наверняка она согласится ему помочь, даже если все еще сильно обижена.

Внезапно до Бэнкса дошло, что и метро, и вокзалы на какое-то время закроют. Как же ему сложно все это держать в голове. Мозг явно не справлялся. И Бэнкс понял, что никуда ему пока отсюда не уйти. Алкоголь потихоньку делал свою работу, вымывая из памяти ужасы прошедшего часа. Подозвав Джо Джелдарда, Бэнкс заказал еще одну пинту пива — на сей раз за свой счет.

Сидя за рулем, Энни размышляла. Зачем Бэнксу понадобилось, чтобы она этим субботним утром прикатила к нему домой в Гретли? Она-то думала, что он останется в Лондоне с Софией, хотя бы на эти выходные. Выходит, ошибалась.

Весь вчерашний вечер она пыталась дозвониться до Бэнкса, но безуспешно — он не отзывался ни по одному из своих мобильных. После работы Энни поехала домой и посмотрела по телевизору репортаж о взрывах на Оксфорд-серкус. Сущий кошмар. Сообщили, что контртеррористические подразделения прочесывают Дьюсбери, Бирмингем и Лестер. Трех подозреваемых уже арестовали. В одной из лондонских мечетей провели обыск.

Мусульманская община негодовала: осквернили их священный дом, но едва ли им хоть кто-нибудь сочувствовал. Особенно после страшных телерепортажей из Лондона: ведь «Аль-Каида» признала, что теракт — это ее деяние. Энни пыталась быть терпимой и уважать чужую веру. Но на протяжении всей истории человечества большая часть распрей, войн и смертей происходила во имя Бога. С каждым годом религиозный экстремизм набирает обороты, и все сложнее верить, что несоответствие чьим-то сакральным постулатам может служить оправданием массовых убийств.

Да ну их! Как приятно прокатиться ясным утром по долине и отвлечься от мрачных новостей! Старушка «астра» покряхтывала на поворотах и подпрыгивала на внезапных кочках. Справа раскинулись луга. Болота окружали медлительную и важную речку Свейн, с берегами, поросшими клевером, лютиками и луговой геранью.

Вдали расстилалась долина, исчерченная невысокими каменными оградами. Чем выше, тем круче становились ее боковые склоны. Скалистые вершины, состоявшие в основном из известняка, покрывала трава, не сочная, как внизу, а вялая и высохшая. Дальше раскинулись вересковые пустоши, огромные, со всех сторон. Энни опустила окно. В магнитоле проигрывался диск лучших хитов Стили Дэна, и как раз сейчас звучала песня «Бодхисаттва». Бэнкс, конечно, не одобрил бы такой выбор, да и черт с ним. Этот мир был прекрасен.

Почти.

Уинсом совершила прорыв в расследовании нападения в Истсайд-Истейте: один из местных громил обмолвился, что в квартале появился новый серьезный наркодилер, «то ли албанец, то ли турок». Он приехал из Лондона, и ребятишки, прежде свободно приторговывавшие наркотой, должны были перейти под его руководство или выйти из игры. А иначе окажутся в больнице с пропоротым брюхом. Пока этого новенького им найти не удалось. Они лишь знали его кличку — Бык. Правда, Энни не сомневалась, что его поимка — не за горами. Ходили слухи, что у Быка много влиятельных знакомых, что он собирается наладить регулярные поставки героина в Иствейл. И суперинтендант Жервез, и помощник начальника полиции Маклафлин, и начальник полиции — все жаждали заарканить Быка. Еще бы, ведь тогда им удастся покрасоваться по телику и в очередной раз заявить, что они успешно борются с наркоманией.

Энни выехала на Хелмторп-Хай-стрит, миновала церковь, пабы и магазин спортивной одежды. У школы она свернула налево и поднялась на холм, в Гретли. Осторожно проехав по узкому каменному мосту, на котором беседовали, попыхивая трубками, несколько стариканов, она свернула к дому Бэнкса. Энни припарковала машину у каменной ограды возле Гретли-Бек, это у самого леса. Автомобиля Бэнкса она нигде не увидела. Странно.

В какое живописное и уединенное место Бэнкс переехал после своего развода. Энни всякий раз замирала в восхищенном изумлении.

Пережив пожар, Бэнкс перестроил заново весь дом, там стало гораздо просторнее, сохранив при этом красивый известняковый фасад. Сейчас дом выглядел практически так же, как и в 1768 году, когда его только возвели, о чем гласила табличка на двери.

Энни постучала, и Бэнкс, впустив ее, прошел сквозь гостиную на кухню.

— Кофе будешь? — спросил он.

— С радостью.

А он, оказывается, знает, какой кофе она любит. Черный, крепкий. Бэнкс и сам пил такой же.

— Пошли на террасу, — предложил Бэнкс.

Вслед за ним Энни прошла сквозь кухню. На террасе сквозь стекла лилось медовое солнце. Но в открытые окна дул ветерок, и внутри было не слишком жарко. Вечная проблема с этими застекленными террасами, подумала Энни. Один жаркий день, и получается настоящая парилка. Зато зимой там очень уютно, особенно если поставить электрический камин с имитацией огня. Впрочем, и этим ранним утром там было очень здорово. Из окон открывался чудесный вид на долину, и выше, до самого известнякового шрама на верхушке холма, напоминавшего Энни ухмылку черепа. На зеленых лугах белели точки — там паслись овцы. Увидев плетеные кресла с подушками, Энни вспомнила, какие они глубокие и удобные, из них совершенно не хочется вылезать. Но она все же села в одно из кресел и поставила на стеклянный столик с нетронутыми утренними газетами свою чашку. Бэнкс еще не читал газет? Что это вдруг? Он редко интересовался новостями, но всегда просматривал рецензии на новые альбомы и фильмы и решал кроссворды. Наверное, он только недавно проснулся, решила Энни. Слышна была приглушенная музыка, довольно странная, похожая на похоронную. Нестройная мелодия, то затихающий, то вновь вступающий хор, трубы, литавры и удары колокола.