Скотт Смит - Руины

— Извинись. Признай, что виновата, — сказал он.

— Что? — Было еще достаточно светло, чтобы рассмотреть выражение лица Эмми. Джеф понимал, что ведет себя так же глупо, как и она. Но уже не мог остановиться.

— Извинись.

Эмми опустила руку.

Джеф настаивал:

— Ну же.

— И за что же я должна извиниться?

— За то, что украла воду. За то, что напилась.

Эмми заплакала.

— Хорошо, — сквозь слезы прошептала она.

— Что хорошо?

— Прости меня.

— Теперь скажи сама, в чем ты виновата?

— Джеф. Может, хватит?

— Скажи, Эмми.

В воздухе повисла пауза. Джеф слышал, как Эмми всхлипывает. Наконец она тихо произнесла:

— Прости меня за то, что я украла воду. Прости за то, что напилась.

«Хватит, — говорил сам себе Джеф, — остановись». Но он не мог. Говоря себе одно, он делал совсем противоположное.

— Мне кажется, ты говоришь не искренне.

— Господи, Джеф! Зачем ты так?

— Скажи это так, чтобы я поверил, что ты действительно раскаиваешься.

Эмми промолчала, повернулась и отошла в самый дальний угол поляны. Она села на землю, спиной к Джефу, и взялась руками за голову. Становилось совсем темно, и он уже с трудом видел силуэт Эмми. Ему показалось, что она вся сотрясается от рыданий. Джеф попытался прислушаться, но за громким дыханием Пабло всхлипываний Эмми не было слышно.

«Иди к ней, — говорил Джефу внутренний голос. — Давай же».

Но Джеф снова не послушался сам себя и не сдвинулся с места. Он знал, как выбраться из багажника машины, знал, как можно залезть на отвесную стену, как спастись из горящего здания… Он знал, казалось, все, кроме одного — как выйти из этой дурацкой ситуации, в которую сам себя загнал. Ему было необходимо сейчас, чтобы Эмми первая пошла навстречу, чтобы она вернулась.

Джеф не сомневался, что она плачет. Но это, как ни странно, не смягчило его сердце, а наоборот: Джеф решил, что Эмми давит на жалость, играет его чувствами. А он всего-то и просил: признать, что она не права, и не более. «А может, она вовсе не плачет, а просто содрогается от холода?» — подумал Джеф.

Пока он смотрел на Эмми, пытаясь понять, что с ней происходит, она легла на землю. Раньше это тоже вызвало бы у Джефа жалость. Но он снова почувствовал только злость и раздражение. «Если она промокла и замерзла, то почему легла на землю? Почему не встала и не пошла в палатку? Мне что, самому надо предложить ей это? А сама она не может догадаться? Но нет, я ничего не скажу. Если хочет, то пусть лежит в грязи и замерзает, — размышлял он. — Пусть хоть всю ночь пролежит, я все равно не подойду первым».

Солнце уже село. Матиас вернулся с подножия холма и пошел спать в палатку вместе со всеми. Взошла луна и осветила землю своим тусклым светом. На Джефе высохла вся одежда, и он уже миллион раз думал подойти к Эмми, но гордость не позволяла ему. Джеф хотел, чтобы она сама подошла и попросила прощения или хотя бы просто без слов обняла его в знак примирения. Когда прошло около часа, Эмми поднялась на ноги. Но неожиданно упала на колени. Одну руку она вытянула вперед, а другой держалась за рот, как будто ее вот-вот стошнит. Было слишком темно, и Джеф уже с трудом различал ее силуэт. Он скорее даже не видел, а чувствовал и слышал то, что она делает. Эмми закашлялась. Девушка попыталась встать, но сделала буквально один шаг и снова упала. Джеф подумал, что, может, Эмми и звала его, а он не услышал. Но он не был уверен в этом, поэтому не сдвинулся с места.

Теперь Эмми держала уже две руки около рта. Она кашляла и, казалось, задыхалась. Джеф почувствовал запах текилы и желчи.

«Иди к ней», — говорил ему внутренний голос. Но тут же Джеф вспоминал слова Эмми: «Ты очень жестокий. Мы все считаем, что ты очень грубый».

Он смотрел, как Эмми медленно оседает на землю. Она все еще держала рот обеими руками. В таком положении девушка застыла на минуту, потом покачнулась и упала набок, прямо в грязь. Она лежала не шевелясь. Джеф решил, что Эмми уснула. Он знал, что надо подойти к ней, помочь подняться и отвести в палатку. «Но ведь она сама была виновата, разве нет? — думал Джеф. — Тогда почему я должен снова подходить первым? Нет, я не буду этого делать. Пусть она проснется утром вся в грязи и рвоте. Это будет ей хорошим наказанием».

Джеф не уходил. Он молча стоял и смотрел на Эмми. Совесть не позволяла ему уйти, а злость — приблизиться к ней. Он уже тысячу раз хотел подойти и посмотреть, в порядке ли она, но не сделал этого.

Джеф неподвижно сидел, размышляя, как правильно поступить, но так ничего и не решил.

Он так и заснул сидя. Уже почти рассвело, когда Джеф наконец пошевелился. Луна ушла за горизонт, и солнце должно было вот-вот появиться на небосводе. Джеф встал и потянулся. Но даже сейчас он не подошел к лежавшей на земле Эмми. Он посмотрел в ее сторону, потом пошел к палатке и тихо забрался в нее.

Стейси слышала, как ругались Эмми и Джеф. Из-за шума дождя невозможно было разобрать ни единого слова. К тому же растение принимало участие в этой ссоре: Стейси слышала, как оно передразнивало Эмми. Сначала растение кричало:

— Это моя вина! — Потом: — Это я первая наступила на растение. — И что-то еще в этом роде.

В палатке находились только она и Эрик. Было очень темно, и Стейси совсем потерялась во времени. Она знала только, что наступила ночь, которую надо как-то пережить.

— Если я засну, ты посмотришь за мной? — спросил Эрик.

Стейси была еще немного пьяна, и мысли медленно, будто в тумане, плавали у нее в голове. Время тянулось дольше, чем обычно.

Она посмотрела на Эрика, пытаясь понять, чего он хочет. Потом догадалась, что он просит ее последить за растением, чтобы оно не напало на Эрика, пока тот спит.

— Что, всю ночь? — спросила она.

Эрик покачал головой:

— Нет, хотя бы час. Можно, я часик посплю?

Стейси очень устала и тоже безумно хотела спать.

— А может, мы вместе поспим?

Эрик показал в угол палатки.

— Оно вернется, — сказал он. — Кто-то должен не спать и следить за ним.

На секунду Стейси ощутила присутствие растения в палатке — почувствовала, что оно следит за ней и смотрит на нее.

— Да, ты прав, — проговорила она. — Через час я тебя разбужу.

Эрик лег на спину. Он до сих пор прикладывал футболку к ране, но в палатке было слишком темно, чтобы определить, остановилась кровь или нет. Стейси села рядом и взяла его за руку.

Она подумала, что надо бы сменить одежду, потому что в мокрой было очень холодно. Но даже не пошевелилась, чтобы достать из рюкзаков сухие вещи. Стейси помнила, что они принадлежат погибшим людям, и лучше уж посидеть в мокром, чем надеть одежду мертвецов. Она знала, что в данной ситуации это глупо, но никак не могла перебороть в себе страх.

Стейси удивилась, как быстро заснул Эрик и почти сразу же захрапел. Этот звук напугал ее, потому что был очень похож на тяжелое дыхание Пабло. Стейси еле удержалась, чтобы не разбудить Эрика. Но потом он сам почему-то затих. Тишина тоже была немного жутковатой. Стейси даже нагнулась к Эрику, чтобы убедиться, что он дышит.