Майкл Корита - Зависть ночи

Закрыв пассажирскую дверцу, Рени направилась к водительской.

— Спасибо вам, — сказала она. — И простите нас.

Фрэнк отвел от нее взгляд, уставился на озеро. Он не обернулся, и когда заработал мотор мини-вэна. Вскоре тот уехал.

Когда звук мотора стих, Нора спросила:

— В доме есть телефон?

— Нет.

— Мой больше не работает. Вода.

— Правильно. Мой тоже.

— Как же мы сможем позвонить в полицию?

Фрэнк указал рукой на дорогу, и они пошли по ней, молча, и успели пройти половину пути до шоссе, когда услышали гудение мотора, а следом и скрип покрышек.

Машина. Она остановилась у обочины, дверца ее распахнулась, и Грейди Морган вылез на дорогу и замер, глядя на них. Фрэнк сказал ему только одно:

— Вы опоздали, Грейди. Вы здорово опоздали.

Грейди оглянулся назад:

— Кто там был? В мини-вэне?

— Девин Маттесон с женой, — ответил Фрэнк.

— Я не могу позволить им покинуть эти места.

— Еще как можете. Вы их не видели. И кто едет в машине, не знали.

Какое-то время Грейди молча смотрел на него, потом сказал:

— Я уже соврал о нем один раз. Наверное, смогу соврать и во второй. А теперь расскажи, что за чертовщина тут произошла.

Шесть часов спустя Фрэнка и Нору все еще продолжали допрашивать по отдельности в полицейском участке. Эзру Балларда к этому времени уже отвезли в больницу — сначала катером, потом вертолетом, а Грейди так и стоял на берегу озера, глядя на темную воду, из которой нужно было извлечь несколько трупов.

Эткинс мертв. Убит еще один агент, старавшийся все делать по правилам. Грейди понимал, что его собственной карьере конец.

Вы опоздали. Первое, что сказал ему Фрэнк. Да, Грейди опоздал. Фрэнк и понятия не имел, как сильно он опоздал.

Грейди Морган и Семилетнее Вранье. Если бы Фрэнк знал, что Девин не повинен в смерти его отца, он не поехал бы на север, не столкнулся бы с Воном Дунканом, он вообще не имел бы к тому, что здесь произошло, никакого отношения. Те двое из Майами спокойно убили бы Дункана и увезли Рени домой.

Мир, в котором человек может стоять на берегу такого прекрасного озера, как это, и жаждать убийства, — больной мир, думал Грейди.

С Бюро покончено. Можно обойтись и без этого — он причастен к случившемуся лишь косвенно, до пенсии ему недалеко, а Бюро предпочитает улаживать такие дела втихую, не вынося сор из избы, — однако Грейди знал, что подаст в отставку немедленно. В этом состоял его долг перед Эткинсом. Эткинс не захотел бы, чтобы тип вроде Грейди остался служить в Бюро.

Однако первым правду должен услышать Фрэнк.

Грейди увиделся с ним лишь на следующее утро, и пока полицейские катера с искавшими Эткинса ныряльщиками разъезжали по озеру, оба сидели в коттедже спиной к окну.

Эзра Баллард был жив, пуля в него попала только одна, да и та прошла между ребрами.

— Он выкарабкается, — сказал Фрэнк, передав Грейди всю полученную им от врачей информацию, которая Грейди и так уже была известна. — Правда, только он, и вы можете не говорить мне, Грейди, какую ответственность я за это несу. Я и без вас знаю.

— Никто так не считает, — ответил Грейди. — Ты видел газеты? Твою фотографию печатают на первых страницах.

— То же было и с фотографией отца.

— Да, но тогда причина была другая. Ведь ты отпустил Девина. Я видел полицейские отчеты.

Кивок.

— Ну и правильно сделал, — сказал Грейди.

— О нем хоть что-нибудь слышно? — спросил Фрэнк. — Он нигде не объявлялся? Ему же необходимо в больницу. Хорошо хоть никто не винит меня за то, что я его не задержал.

Грейди покачал головой.

— Ты все сделал правильно, — снова сказал он. — И я хочу объяснить тебе, почему это правильно.

— Я и так знаю, Грейди.

— Нет, Фрэнк. Ты не знаешь.

И Грейди наконец рассказал ему всю правду.

— Мне было семнадцать лет, — сказал Фрэнк, когда Грейди закончил. Это было первым, что он сказал после долгого молчания. Грейди говорил быстро, стараясь рассказать как можно больше до того, как Фрэнк взорвется.

Однако Фрэнк не взорвался. Просто молча выслушал Грейди.

— Я знаю, — сказал Грейди. — Ты был еще ребенком, а мы…

— А вы натравили меня на Девина.

Фрэнк встал, подошел к окну.

— Ублюдки, вот кто вы такие, — сказал он без всякой запальчивости или злобы.

— Я подаю в отставку.

— Меня это не интересует. Вас следовало бы наградить за хорошо сделанную работу, Грейди. Вы хотели убедить меня в том, что Девин заслуживает возмездия, — чтобы я горел жаждой мести, чтобы эта жажда пожирала меня изнутри. Ну так вы этого добились.

— Я хочу, чтобы ты знал…

— Я приехал сюда, чтобы убить человека без всякой на то причины, — вот о чем вы мне сказали сейчас. Но ведь он все равно остается куском дерьма. Вы знаете это. Может, мне все же стоило довести дело до конца, прикончить его?

Грейди покачал головой:

— Нет.

— У меня была на это причина. Теперь ее нет. Но у других-то людей такие причины остались, верно? Так что, возможно, мне стоило сделать это ради них.

Грейди не ответил. Фрэнк спросил:

— Как по-вашему, сколько преступлений совершил Девин?

— Не знаю, Фрэнк. Десятки.

— Десятки, — кивнул Фрэнк. — А скольких людей он погубил?

— Примерно столько же. Потому нам так и хотелось покончить с ним, Фрэнк.

— Ну да. Причин на то было множество. — И Фрэнк обвел глазами гостиную. — Он был здесь, у меня, я засунул ему в рот пистолет, держал палец на спусковом крючке. И если бы сукин сын не выглядел так, точно он того и гляди отдаст концы, я, скорее всего, спустил бы курок.

— Хорошо, что ты не сделал это.

— Правда? Я не хотел оказаться тем, кому приходится решать, что хорошо, а что плохо.

После этого они довольно долгое время просидели в молчании. В конце концов Грейди встал и сказал, что ему пора уезжать.

— Если отца сдал не Девин, — произнес Фрэнк, — значит, это сделал кто-то еще.

Грейди молчал.

— По вашей легенде, вы получили анонимную наводку.

Грейди дал когда-то слово, что никому свой источник не назовет. Однако теперь Фрэнк имел право узнать все.

— Я могу сказать тебе, кто он, и на сей раз это будет правдой.

Фрэнк покачал головой:

— Нет, я предпочитаю не знать ее.

Грейди кивнул и вышел из дома, так ничего Фрэнку и не сказав. И теперь он никогда уже не расскажет — ни ему, ни кому-либо другому — о том дне, когда в его кабинет вошла красивая женщина с темными волосами и смуглой кожей, на которой особенно сильно выделялись поразительно синие глаза, вошла и сказала: «Я хочу поговорить о моем муже. Я люблю его, мистер Морган, но боюсь, что он погубит нашего сына. А этого я допустить не могу».

Эзру выписали из больницы через семь дней после того, как он в нее поступил. Фрэнк приехал за ним в его пикапе и повез на юг по шоссе, заполненному автомобилями, тащившими на прицепах лодки, — стоял первый уик-энд сезона рыбной ловли.