Грег Лумис - Врата Аида

Оставались и еще кое-какие дела. Он намеревался поручить Джеремии продать моторку и заработать политический капитал, пожертвовав затем вырученные средства четырем или пяти местным церквям. В какой-то момент его необъяснимым образом потянуло к сгоревшему дому — пройтись по пепелищу, покопаться в золе, удостовериться, что там не осталось ничего, что напоминало бы о Лорин.

Но он знал — там ничего не осталось.

Джейсон планировал задержаться на островах не более чем на полдня, а уж затем браться за настоящее дело. Даже если за островами наблюдали, он рассчитывал справиться с делами и убраться отсюда прежде, чем враг успеет нанести удар.

Дверь открылась, и с десяток местных женщин устремились внутрь. Как оказалось, в банк было нужно только ему.

Кассир с печальным лицом страдальца сосчитал деньги, внушительную стопку стодолларовых банкнот. Джейсон попросил об этом заранее, когда звонил в главное отделение на Гранд-Терке. Выполнить эту просьбу было не так уж и трудно, поскольку главной валютой на островах являлся именно доллар, имевший преимущество даже перед британским фунтом. Выходя из банка, Питерс заметил констебля Фелтона, представлявшего собой все полицейские силы острова.

Видеть Фелтона в полной полицейской форме, накрахмаленном белом мундире и синих брюках в красную полоску, Джейсону доводилось и раньше. Необычным было то, что на черном ремне висела кобура со стареньким «уэлби». Поскольку подавляющее большинство совершаемых на острове правонарушений составляли появление в пьяном виде, драки и мелкие кражи, ношение оружия это не требовало. Приговоры, которые выносил Фелтон, представляя судью, прокурора и бюро присяжных в одном лице, сводились к одному-двум дням содержания в гостевой комнате констебля, получавшей на это время также статус тюрьмы. Отбывая срок, заключенный сражался со своим тюремщиком в домино.

Еще более неожиданным было присутствие в компании констебля двух молодых людей в полицейской форме.

«У кого-то серьезные неприятности», — подумал Питерс, уже догадываясь, кем может оказаться этот «кто-то».

Фелтон и его спутники остановились, преградив ему путь.

— Привет, — сказал констебль, старательно отводя глаза.

— Привет. Что-то случилось?

Полицейскому было явно не по себе в роли глашатая дурных вестей.

— Боюсь, что да. Пару дней назад в полицию Гранд-Терка поступил анонимный звонок. Некто сообщил, что перед тем, как взорвался дом, там были убиты несколько человек.

Завтрак из кофе и местных фруктов пушечным ядром осел на дно желудка. Гадать относительно личности анонима не приходилось.

— С Гранд-Терка прислали людей. Информация подтвердилась. Под руинами нашли человеческие останки. В полиции считают, что ты сжег дом, чтобы скрыть улики.

— Зачем мне это? Если бы я хотел избавиться от тела, утопил бы его в море или сжег подальше от собственного дома.

Фелтон кивнул, признавая логику объяснения.

— Может, и так, но они хотят поговорить с тобой на Гранд-Терке. — Он достал пару заржавевших наручников. — Извини. Мне это самому не нравится, но тебе придется пойти с ними.

Попытаться сбежать? Нет, не пойдет. Даже если получится, спрятаться на острове негде.

— Если меня арестуют, я ведь имею право на один телефонный звонок.

— Можете позвонить с Гранд-Терка, — сказал один из полицейских.

Констебль защелкнул наручники на запястьях Питерса и облегченно вздохнул, довольный тем, что снял с себя ответственность.

— Поверь, мне самому это не по душе.

— Ты не виноват, — бросил через плечо Джейсон. — Вот вернусь — и постучим костями.

Старый знакомый улыбнулся:

— То-то будет денек!

В то, что так и будет, Фелтону, похоже, хотелось верить еще больше, чем самому Джейсону.

Американо-канадская граница

Близ Сумаса, штат Вашингтон

Тот же день

Рассович подал в окошко свои канадские водительские права и паспорт. Ни имя, ни адрес настоящим не соответствовали. Изготовление фальшивых документов на территории к северу от американо-канадской границы уже давно превратилось в бизнес.

Полноватый чиновник вернулся в небольшое придорожное строеньице, в котором размещался офис службы иммиграции и натурализации. Проверки по базе данных на предмет сравнения с известными террористами Рассович не боялся. Обзаведшись новым именем, он уже ни о чем не беспокоился.

Чиновник и впрямь скоро вернулся с документами.

— Гражданин Канады?

Рассович кивнул:

— Да, сэр.

Больше от него ничего не потребовали.

Благодаря самым мягким в Западном полушарии иммиграционным стандартам, численность иностранцев в Канаде достигла нескольких миллионов, так что Рассович и его группа никаких подозрений не вызвали. Законодательство о социальном обеспечении здесь тоже не отличалось строгостью, и теперь они, воспользовавшись предоставляемыми государством льготами, могли всецело посвятить себя тому делу, ради которого сюда и приехали.

Даже после того, как неподалеку от этого места в декабре 1999 года задержали Ахмеда Рессама с грузовиком взрывчатки, канадские власти не сделали ничего для укрепления режима безопасности. Зато забеспокоились американцы. Своей целью Ахмед Рессам выбрал не какой-то объект в Канаде, а лос-анджелесский аэропорт. Преследование и даже экстрадиция обвиняемых в терроризме противоречили провозглашенной страной политике открытых дверей. Политике, создававшей угрозу южному соседу, к чему большинство канадцев относились едва ли не с ликованием. Пребывание в апатии, излюбленном времяпрепровождении канадцев, сменилось поношением США.

Не обижать, не вмешиваться, не впутываться. Присказка, повторяемая в национальном масштабе. Национальный характер, соперничающий в мягкости с творогом. А почему и нет? Любой внешней угрозе противостояли бы не только малочисленные и преимущественно церемониальные вооруженные силы Канады, но и вся военная мощь Соединенных Штатов Америки. Как и большинство благополучателей, Канада относилась к благодетелю с обидой, полагая, что сможет избежать глобального конфликта, оставаясь в рамках политкорректности и постоянно поддерживая своего защитника по каждому вопросу.

Офицер махнул в сторону границы — проезжайте, и Рассович улыбнулся, показав желтые зубы. Никто не попросил у него ключи от багажника. Это было бы расовым профилированием, хасслингом [23] От английского hassle — доставать, надоедать, донимать. человека, для которого английский не родной язык. Америка, оплот демократии, не могла позволить себе относиться к меньшинству иначе, чем к большинству.

А вот собакам привить политкорректность еще не смогли. Черный лабрадор походил, принюхиваясь, вокруг машины и дружески помахал хвостом. Разумеется, в машине не было ничего, что пес мог бы учуять. Только сам Рассович, намеревавшийся стать бомбой более эффективной, чем несколько сотен фунтов взрывчатки.