Марина Эльденберт - Жертва

Свое настоящее имя она раскрыла ему, когда пришла в его дом после взрыва в лаборатории. Дэя. Древнейшая из своей расы. Прекрасная и опасная. Почему она сохранила ему жизнь, до сих пор оставалось загадкой.

Торнтону стало известно про чуму измененных, дело рук своих, практически сразу как вирус начал убивать. То, что разрабатывалось в лабораториях «Бенкитт Хелфлайн», сыграло на руку кому-то очень могущественному и жестокому. Лишь избранным достался препарат, который спас их от мучительной смерти. У противоядия был побочный эффект — в течение короткого промежутка времени измененные вновь становились людьми.

Откуда взялось лекарство, Дэя не сообщила, не факт, что знала и сама. Все это наводило на мысль, что он оказался в эпицентре серьезного заговора, который планировался веками и подошел к своей логической развязке. Зачем кому-то уничтожать целую расу, не собиравшуюся раскрывать свои теневые позиции? Ответа на этот вопрос тоже не существовало.

Дэя попросила остановить процесс, в результате которого она потеряла бы все свои способности. Каково лишиться силы и могущества, подобным её, он не представлял, и боялся даже думать об этом.

Сэт помнил, как она появилась в предоставленной ему лаборатории вместе со своим спутником. Её сопровождал Сильвен, которого так хорошо знала Беатрис. Торнтон не мог объяснить свои ощущения, но физически почувствовал исходившую от древнего опасность. Угрозу, адресованную непосредственно ему.

— Здравствуйте, профессор, — улыбнулась Дэя, устраиваясь у него на столе и сметая оттуда все, что мешало ей расположиться поудобнее. Она смотрела на него чуть более внимательно, чем смотрят на никчемных людишек измененные её возраста и гораздо более заинтересованно, чем смотрят на деловых партнеров.

Торнтон лишь успел подхватит пару папок. Он оглянулся на Сильвена и увидел, что тот спокойно прислонился к дверному косяку, но при этом не сводил с него цепкого взгляда. У Сэта мужчина ассоциировался с верным стражем своей хозяйки, но Торнтон был уверен, что Дэя и сама может за себя постоять. Она заметила его пристальное внимание, обращенное на Сильвена, взяла за подбородок и легко поцеловала в щеку. Это выглядело абсолютно невинно и по-детски, после чего она в том же стиле продолжила болтать ногами.

— Скучали по нам, Торнтон? — поинтересовался Сильвен. Сэт так был обескуражен её откровенной лаской, что не сразу понял, что обращаются к нему. В случае с Дэей даже самый невинный поцелуй был полон первобытной животной страсти, дикого безумного влечения.

— Я надеялся увидеть вас снова, — его улыбка принадлежала только Ей.

— А я по вам скучала, — беззаботно призналась она. Сэт чуть не сказал, что сам безумно скучал, потому что забыть Её было невозможно. То была последняя их встреча. Перед уходом она сделала невероятное: притянула его к себе и откровенно поцеловала. Сколько раз он представлял подобное развитие событий, но тогда был шокирован настолько, что даже не успел закрыть глаза. Вкус ее губ, нежность кожи и исходящее от неё желание могли свести с ума кого угодно, но взгляд невозмутимого спутника Дэи заставил Торнтона притормозить. В глазах Сильвена зажегся огонь ненависти. Будто он, Сэт, посягнул на то, что принадлежало ему.

Торнтону ещё долго снился этот поцелуй по ночам. Сейчас те воспоминания практически стерлись, хотя казалось, что они будут преследовать его вечно. Воспоминания о ней — все, что у него осталось. Все изменилось после знакомства с Беатрис. Именно она, а не измененные, вирусы, исследования и прочая ерунда перевернула его жизнь с ног на голову. Она стала для него единственной женщиной, которую он желал.

Помимо документов и инструкций перед уходом Беатрис вложила в конверт записку, взяв с него слово, что он не будет читать до её отъезда. Сэт сдержал его, и после безумно об этом сожалел.

«Мы больше не увидимся. Как бы ужасно официально это ни звучало, спасибо за все».

Он до сих пор помнил панику, охватившую его после этих слов, и как опрометью бросился в номер Авелин в надежде, что она ещё не уехала. Она открыла ему до того, как Сэт успел постучать.

— Беатрис тебя все-таки бросила?

Вместо ответа он протянул ей записку и прошел в номер. Ему было не до словесных перепалок и язвительных замечаний, он хотел знать. Знать о женщине, которую любил больше жизни, все. Понять, почему она так поступила. Решить, что дальше делать ему. Как ни странно, Авелин смягчилась практически сразу и извинилась.

— Прости, я сама немного на нервах. Располагайся.

В разговоре с ней он не пытался скрыть разочарование и отчаяние. Не хотел поверить, что она так просто рассталась с ним навсегда. Прежний Сэт выкинул бы записку и отправился дальше по течению. Настоящий не желал отпускать Беатрис, отказываться от нее. Сэт увидел в ее прощании вызов. Ему организовали отличное прикрытие с новым именем и легендой. Но разве можно вычеркнуть из памяти все, что было между ними?

Он зашел слишком далеко в своем стремлении изменить мир, и ни к чему хорошему это не привело. Он полюбил женщину, с которой захотел прожить остаток жизни, и теперь ему оставались лишь воспоминания о коротком ярком романе. За несколько лет Сэт узнал больше, чем обычный человек узнает за всю свою жизнь. Он изменился, и это привело его к следующему шагу. Сэт Торнтон решился на нечто большее, чем мог себе представить.

Торнтон и Воронова своим побегом создали приличную по масштабам проблему, но в ней были свои плюсы. Например, появление вышестоящего руководства. Время, проведенное рядом с Рэйвеном позволило Джеймсу понять, что его вряд ли пустят в самый эпицентр событий. Кроу оставался единственным вариантом, чтобы через него приблизиться к загадочному Вальтеру.

Список имен у Вороновой был длинный, и по ним сейчас велась серьезная работа. Заниматься им можно было до бесконечности, но сейчас, когда все внимание и силы были брошены на поиски, Джеймс сместил акценты на её дело. Данные, которые сохранились в Ордене, были скудными, но все-таки они были. При желании из минимума информации тоже можно вытащить немаловажные детали, если штудировать её снова и снова. В основном это была предыстория обращения и короткие справки по промежуточным итогам поиска, который возглавлял Дмитрий. Снова и снова вчитываясь в примелькавшуюся и опостылевшую информацию, Джеймс чувствовал, что упускает нечто очень серьезное, лежащее на поверхности.

Когда Воронова появилась в спальне Торнтона, он не воспринял её, как угрозу, и именно это дало фору твари, которую она привела с собой. Кем бы они ни приходились друг другу, Воронова ей доверяла, как самой себе. Иначе не повернулась бы к ней спиной ни за какие коврижки. Ни один человек в здравом уме и светлой памяти не повернется спиной к измененному, если он не под внушением. Особенно если он сам когда-то был измененным.