Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания

— Продолжай.

— Я думал о своем будущем.

— И?

— Я не… представляю, как смогу остаться в «Дьюкэнон Юнг».

Джинни вздохнула.

— Я тоже не представляю.

— Поймите меня правильно. Я хочу сделать это для Мэта, поверьте!

— Я никогда не сомневалась в этом. — Джинни коснулась его руки. — Ты очень храбрый.

— Нет. Он мой лучший друг, вот и все. И меня не волнует, что «Апогей» будет передан тайваньцам. Думаю, это будет только справедливо, правда?

— Честно говоря, не знаю.

— Оба лагеря должны заполучить это устройство. Тогда ситуация придет в равновесие.

— Может быть. Но разве она не превратится в то, что называют балансом страха? — Ленни ничего не ответил, и Джинни продолжала: — Значит, ты поэтому покидаешь нас? Тебе не нравится, что мой муж монополизирует твои изобретения?

— Отчасти поэтому. «Апогей» — это гораздо больше, чем оружие. С его помощью изменятся технологии всех производств, а мистер Юнг, кажется, не желает это понимать. «Апогею» предстоит заменить людей в таких масштабах, каких мы не знали прежде, и…

— Не всем понравится эта идея. Что станет с людьми, которых заменит «Апогей»?

Ленни с грустью смотрел на нее.

— Вы хотите остановить меня, хотите, чтобы я бросил дело всей моей жизни… отказался от цели моего существования?

— Нет, конечно нет. Но если это то, из-за чего ты уходишь, то, возможно, мой муж мог бы…

— Нет, есть и другие причины. Я получил предложение из Америки. Обзавестись видом на жительство не составит никакого труда, могу подать прошение и о предоставлении гражданства. Может быть, я зря рассказываю вам все это?

— Нет, не зря.

— И что вы об этом думаете?

Джинни ответила не сразу.

— Наверное, это правильно. С тех пор как твои родители… — Она замолчала и ласково улыбнулась сидевшему рядом молодому человеку. — Я хочу сказать, что теперь тебя ничто не удерживает в Гонконге, а тысяча девятьсот девяносто седьмой год не за горами.

— Об этом я и думал. Мне кажется, мать и отец поддержали бы меня.

— Наверняка, они всегда хотели, чтобы ты получил образование, которого были лишены сами, живя на материке. Помнишь, как они заставляли тебя работать?

Ленни смутился. Он понимал, что Джинни намеренно стремится пробудить у него воспоминания, чтобы помочь ему встретиться с проблемой его родителей лицом к лицу, но на душе у него по-прежнему лежал камень.

— Помню. Никаких игр, пока не будут сделаны уроки, и еще…

— И еще книги, которые они заставляли тебя читать.

— Хотя сами читать не умели.

— Именно поэтому. Но дело того стоило. — Джинни решительно тряхнула головой. — Я уверена, они были бы рады.

— Тогда я ухожу. Как только все закончится. Только вы ничего не говорите…

Саймон опустился в кресло позади Джинни.

— Нет, продолжай, Ленни. О чем ты?

Но Ленни молчал.

— Ты выследил их? — спросила Джинни.

— Да. Его, а не их. Средних лет китаец в бизнес-классе. Увидишь, когда приземлимся. Ему лет сорок пять, одет в голубой костюм, очки в серебряной оправе, портфель из свиной кожи с медными застежками.

— По-моему, я видела его раньше, — пробормотала Джинни.

— Когда?

— На прошлой неделе. Какой-то человек шел за мной по Натан-роуд. Господи, как я хочу, чтобы Питер Рид оставил нас в покое.

— Почему ты думаешь, что он из шайки Питера?

Зажглась надпись «не курить». Джинни выглянула в иллюминатор и, увидев, как мимо пронеслась мачта с красными и белыми полосками, поняла, что они вот-вот приземлятся.

— Потому что в Гонконге он, кажется, везде совал свой нос, вот почему. Ты сам говорил, что он постоянно настаивает на усиленной охране.

— Не думаю, что это Питер.

Самолет коснулся земли.

— Ну вот мы и приехали. Никаких репетиций, никаких ложных стартов. Операция началась.

Когда они выходили из салона, Джинни оглянулась. Китаец, которого описал ей Саймон, запихивал в портфель газету. Встретившись глазами с мужем, она кивнула.

Они преодолели коридор номер сорок пять и несколько мгновений стояли, оглядываясь в поисках свободных кресел, чтобы присесть.

— Помните, — прошептал Саймон, — мы проведем на земле только три часа. Рейс номер семнадцать до Гонконга, самолет вылетает в десять минут пятого. За это время нужно все успеть. — Он сделал паузу. — Ленни, ты уверен, что хочешь пройти через это?

— Да. Абсолютно уверен.

— Мы не имеем права просить тебя об этом. Ты мне ничего не должен. Все как раз наоборот…

— Вы имеете в виду моих родителей? Мы не вернем их, бросив Мэта в дерьме.

— Ленни, но… Ты отдаешь себе отчет, на что способны эти люди?

— Он прав, — вставила Джинни, но голос ее дрожал и уверенности в нем не слышалось. Очевидно поняв это, она поспешила заговорить дальше: — Знаешь, что мучает меня больше всего? Что я должна бы запретить тебе участвовать в этом безумии… Но здесь замешан Мэт, он где-то рядом. И… я не могу.

— Миссис Юнг, я не поехал бы, если бы не был полностью уверен. Я отправлюсь и выполню свою работу, а потом они отпустят меня домой.

— Ладно, — проворчал Саймон. — Давайте попытаемся немного расслабиться.

Они подошли к ближайшему ряду кресел. Саймон откинулся на спинку и окинул взглядом молодого человека, сидевшего рядом. Это был китаец лет двадцати, с серьезным сосредоточенным лицом, с усами, одетый в кремовые брюки и двубортный пиджак шоколадного цвета с медными пуговицами. В руке он держал мягкую фетровую шляпу.

— Ты определенно знаешь, что я до конца своих дней не смогу расплатиться с тобой за это, — сказал Саймон.

— Мне не нужна плата, — холодно ответил Ленни. — Я хочу, чтобы Мэт был на свободе.

— Спасибо. — На лице Саймона появилась тусклая улыбка. — Надеюсь, ты не считаешь, что «Апогей» для нас потерян?

Ленни промолчал.

— Понятно. Ну, ладно. Слева от тебя… нет, не оборачивайся… слева сидит китаец, которого я уже видел. Я бы хотел, чтобы ты встал и прошелся перед ним так, чтобы он не смог тебя не заметить, хотя он будет притворяться, что не обращает на тебя внимания. Согласен?

— Да. — Ленни встал. — Пойду куплю сандвич. Миссис Юнг, — сказал он громко, — вы хотите что-нибудь?

— Да… кофе, пожалуйста.

Когда Ленни медленной походкой отошел от них, Джинни пересела на другое кресло, поближе к мужу.

— Все хорошо?

— М-м? Да. А что?

— Наверное, ты устал.

Лицо Саймона было бледным, изможденным и влажным от пота. Красноватые мешки появились под глазами. Саймон подавил зевоту и покрутил головой, чтобы расслабить мускулы шеи.

— Долгий перелет, вот и все. Дорогая?!

— Да?

— Спасибо, что приехала. Не знаю, как бы я справился без тебя.

— Я не могла поступить иначе… — Джинни почувствовала, что к глазам подступают слезы. — Саймон… — прошептала она.