Валерий Прохватилов - Снайпер должен стрелять

— Похоже, — сказал Андрей. — Но, по-моему, убрать свидетелей выгодно как этому организатору, так, может быть, и Чарлзу Маккью.

— Мне кажется, вы передергиваете, Андрей, — подал реплику Рудольф, — ему-то зачем?

— Этот вопрос мы уже обсуждали, — ответил Андрей, — и мое участие в этом деле, и ваше пребывание здесь по-прежнему дают пищу для размышлений. Это же вмешательство во внутренние дела суверенной державы.

— Ну да, интервенция, — съязвил Рудольф.

— А что, вам с сэром Лоуренсом только парашютов и не хватало, а так — натуральный десант.

Монд невесело усмехнулся.

— А я, кстати, где-то на заднем плане как раз размышляю о парашюте, — сказал он. — Все же тройной трамплин, особенно когда смотришь на него в натуре, совершеннейшая дикость, и если бы Кирхгоф каким-то образом не притормаживал, он бы непременно сломал себе шею.

— Я тоже думал об этом, — сказал Рудольф. — Используется же парашют при посадке реактивных самолетов.

— Загадку эту интересно было бы, разумеется, решить, но больно уж Чарлз спешил. — Андрей не скрывал досады. — Я тогда на обсуждении у Маккью специально не упоминал об этом, но, возможно, вы обратили внимание, когда смотрели бумаги, что ширина лыж, которыми пользовался Пауль Кирхгоф, несколько необычна. Хорошо бы еще знать, какой они были длины. Я бы поинтересовался, где их приобрели, а скорее всего, изготовили по индивидуальному заказу.

— Вы полагаете, что на обычных лыжах Кирхгоф не смог бы добраться до шале? — спросил Монд, чувствуя, что Андрей клонит именно к этому.

— По-моему, да. Мне все время вспоминается катание с гор при плюсовой температуре. Когда спускаешься в оттепель с крутой горы, а смазка, скажем, не та, непременно ткнешься носом в снег. Меня это всегда здорово раздражало. Чтобы не упасть, надо принимать очень низкую стойку, но в этом случае ты уже не летишь, а ползешь с горы.

— Вам приходилось много кататься на лыжах? — В вопросе Монда Андрею почудилось недоверие, и это его задело.

— А как же, — с ехидной усмешкой заметил он, — в России, как известно, весь год зима, и медведи ходят по улицам регулярней иных автобусов. Мы без лыж — никуда. «Соломоны» привычней любому шкету, чем школьный завтрак… Гляньте, однако, что получается: если скольжение замедленное, сила инерции тянет лыжника вперед. Чтобы он не упал, ему надо помочь сохранить равновесие, тем более при таком нестандартном спуске… Почему бы при этом Кирхгофу не использовать парашют?

Монд подумал, что в этих словах Андрея трудно уловить границу между шуткой и новой версией, но все-таки вслух сказал:

— Сложно, слишком все это сложно… И в первую очередь — сама теоретическая невозможность такого спуска.

— В том-то вся и беда. Но ведь спуск-то был!

— Андрей, а вам не хотелось бы посмотреть на Пауля Кирхгофа? — поинтересовался Рудольф. — Лично меня этот странный субъект притягивает, будто символ неких ирреальных, почти что потусторонних сил.

— Да, хотелось бы посмотреть, — с раздумьем сказал Андрей. — Но с большим удовольствием я бы глянул на того, кто все это столь цинично связал в клубок. Меня не оставляет мысль, что есть здесь нечто такое, что от нас ускользает…

Вторая ночь в дороге начинала сказываться. Возбуждение, возникающее при работе на месте преступления, и соответствующая ему собранность уступали место желанию расслабиться, на какое-то время вычеркнуть из сознания большинство противоречивых деталей дела. Кажется, все трое понимали, что участие их в расследовании на этот раз действительно подошло к концу. Клонило в сон.

— Рудольф, не сменить ли вас? — предложил Андрей.

— Пока порядок, — Рудольф мельком взглянул на него, — начну клевать носом, кого-нибудь из вас разбужу. Отдыхайте.

Они проснулись оттого, что машина остановилась. Рудольф подавал ее задним ходом к ночному кафе, стеклянный фасад которого, закрытый изнутри цветным занавесом, светился неярким светом.

— Давайте-ка перекусим, — сказал Рудольф как о чем-то уже решенном, — а потом, если кто захочет меня сменить, я не буду возражать.

— Годится, — пробормотал Андрей, выбираясь из машины, прогоняя остатки сна. Он и Лоуренс направились было к кафе, но, видя, что Рудольф замешкался, приостановились.

— Я сейчас, — заверил он их. — Закажите мне что-нибудь. Мечтаю съесть большой кусок мяса под красным соусом.

Оставшись один, он огляделся. Кафе стояло чуть в стороне от перекрестка дорог. Вероятно, летом оно процветало. Зимой, да еще в ночные часы, хозяевам, видимо, приходилось запасаться изрядным терпением, чтобы дождаться посетителей. Какого-либо жилья поблизости видно не было. Рудольф посчитал, что машину он поставил удачно. С той стороны шоссе, откуда они приехали, ее можно было заметить лишь проскочив кафе, так как слева ее прикрывали засыпанные снегом густые колючие кусты.

Слежку он заметил, когда они проехали от шале километров сорок. Та машина вынырнула из-за какого-то случайного поворота и пошла за ними, не зажигая огней. Сколько в ней человек, заметить он не успел. Встречных машин практически не было, пустынное шоссе позволяло развивать любую скорость, и он постепенно начал наращивать ее. Держать в поле зрения машину с потушенными огнями было не так-то просто. В зеркальце она отражалась лишь в редком освещении придорожных построек.

Лоуренс и Андрей спали, он не собирался их будить, полагая, что ему представляется возможность выполнить работу, ради которой шеф его, Доулинг, и отправил его сюда вместе с Мондом. Следовало только проверить, действительно ли за ними следят, или привычная осторожность побуждает его видеть опасность там, где ее, возможно, и нет.

Рудольф успел почувствовать, что «крайслер», за рулем которого он сидел, действительно оборудован как надо. Марк тут не прихвастнул. И поскольку рисковать понапрасну Рудольф не хотел, он решил положиться на скоростные качества машины.

Когда стрелка спидометра достигла отметки «сто сорок», он понял, что преследователи идут на пределе. Следовало выбрать относительно прямой участок шоссе и попытаться оторваться от них. На придорожное кафе он обратил внимание, когда они ехали в «Сноуболл». До него оставалось еще миль двадцать. Он вырубил и переднее освещение, и габаритные огни и затем почти вдавил педаль газа в пол. «Крайслер» словно растворился в темноте и через какое-то время свернул к кафе.

Идущая за ними машина чуть было не проскочила мимо. Но нет, видимо, местность водитель прекрасно знал. Плавно затормозив, он подал машину немного назад и встал. Вышедший на обочину мужчина внимательно присматривался к силуэту «крайслера». Рудольф наблюдал за ним сквозь стекла, стоя в тени, уверенный, что тот не может его видеть.