Валерий Прохватилов - Снайпер должен стрелять

Осмотрелись. Самое высокое строение было справа. Когда шли сюда, Руди обратил внимание, что три чердачные окошка смотрят через стену прямо на замок Бэдфулов. Необитаемый двор был грязен — и не только из-за недавнего ливня: всюду виднелись следы конского навоза, давно размытого и кое-где обильно засыпанного смесью извести и опилок. Это создавало такой букет, что Барри невольно выругался.

Несомненно было одно: еще год-полтора назад в этой цитадели были хорошо оборудованные конюшни. Двери многих помещений стояли настежь. Эта странная бесхозность, дикая грязь, местами уже поросшая густым кустарником, наводили на мысль, что по ночам здесь и впрямь бывает если и не сам Князь тьмы, то лихие его посланцы.

В самом высоком строении справа, по всей видимости, когда-то располагался офис. Глазурованный кирпич под лучами солнца придавал ему довольно уютный вид, выделяя его на фоне серой стены. Руди жестом показал Барри Пейну, чтобы он обошел дом справа: нет ли где-нибудь второго входа. Прошлый опыт подсказывал обоим, что такая предосторожность никогда не бывает излишней. Стекла в окнах были грязны, безжизненны. Но где гарантия, что за ними нет никаких сюрпризов?

Первый сюрприз поджидал инспектора на центральном входе. Едва миновав три ступеньки и войдя под навес над входом, он увидел на площадке следы. Отпечатки рифленых подошв на довольно пыльных квадратах зеленоватой метлахской плитки очень ясно показывали, что кто-то шел сюда уверенно, как будто к себе домой. Следы были оставлены до ливня, но главное заключалось совсем не в этом. Сюрприз был в том, что они вели в одну сторону — к слегка приоткрытой двери!

Руди расстегнул кобуру и немного замедлил шаг. Но потом решил, что Пейна ждать не имеет смысла. Тщательно обходя чужие следы, он двинулся к двери. Прислушался. Вынул пистолет и переложил его в левую руку. Затем правой дернул дверь на себя так резко, что по краю площадки даже немного взвихрилась пыль. Петли вскрикнули при этом по-кошачьи, но очень коротко. Воцарившаяся тишина, при своей бесстрастности, показалась теперь инспектору обволакивающе мягкой, почти что ватной.

Перед Руди открылся довольно просторный, абсолютно пустой, пыльный холл. Кроме люстры, в нем вообще не было ничего. Если не считать двух дверей и цепочки следов, ведущей к одной из них.

Руди быстро и бесшумно двинулся по следам. Дверь была открыта, за ней виднелась металлическая сварная лестница. Она вывела инспектора вначале на площадку небольшой боковой пристройки, а затем и на чердак, который очень грустно смотрел на Руди синеватым тусклым проемом напрочь снесенной двери. Дверь была выбита внутрь чердака и лежала тут же, у входа, как мост в неведомое.

Прижимаясь к косяку, Руди сделал попытку осмотреть чердак. Но пока глаза привыкали к сумраку, он увидел только те самые три окошка, обращенные в сторону замка Бэдфулов. Все их створки были закрыты, но под крайним слева стоял небольшой деревянный ящик. Груда таких же ящиков громоздилась у стены напротив.

И тут Руди вновь разглядел следы. Пыли на полу чердака было так же много, как бывает, должно быть, лишь на Луне. Ровные цепочки следов проходили от выбитой двери в сторону окна, затем от окна к груде ящиков и обратно.

Интуиция подсказывала инспектору, что на чердаке никого нет, пистолет в руке придавал уверенности. «В крайнем случае пистолет в руке — это мой аргумент», — решил Руди, выйдя из-за косяка и продолжая осматриваться уже с порога. В центре между стропилами находилось мощное кирпичное сооружение — та часть отопительной трубы, что пронизывала весь чердак, уходя сквозь крышу. Чтобы не затаптывать следы, Руди двинулся к трубе. И сейчас же услышал приглушенно далекий, но такой характерный звук передернутого затвора… Акустика пустого дома не позволила ему понять, откуда именно пришел этот звук. Однако он явно донесся не с той стороны, откуда пришел сам Руди.

Инспектор медленно подошел к трубе и прижался к ней спиной, со стороны, противоположной тусклому свету окон. Теперь, если кто-то войдет на чердак, он не сразу его увидит. «В крайнем случае, если мир лопнул и все полетело к черту, делай шаг вперед!» — вспомнил он любимую поговорку Доулинга.

Руди еще раз внимательно огляделся — на этот раз уже как бы из полусвета, из полутьмы. Тут его и ждал второй сюрприз, к которому Руди, в принципе, был готов: за трубой он увидел еще одну цепь следов, уходящую от окна к дальнему углу чердака, где за ящиками виднелась вторая дверь. В эту же секунду дверь гулко распахнулась — под таким ударом, будто в нее выпалили из пушки, и до Руди донесся огорченный голос трасолога Барри Пейна:

— Слушай, Руди! Если только он не пятился кормой, то его следы ведут отсюда прямо к черному ходу! Ты, надеюсь, один там, что скажешь?

— Если не считать тебя, то один, — почти так же огорченно сказал инспектор. — Заходи и врубай фонарь — тут есть для тебя работа.

— Да-а, — сказал Барри Пейн, бегло осмотрев чердак при свете мощного фонаря, — похоже, что этот малый не просто снайпер, но и редкий оригинал, как думаешь?

— Я тебя понял, Барри, — ответил Руди. — Приходя к вам в дом, он с грохотом врывается в любые двери, а когда уходит, деликатно закрывает их за собой. В точности как студент, что сбегает под утро от Джины Роулз не расплатившись.

— Он работает, как таран, — поддержал его Барри. — Но ты можешь объяснить, на кой черт ему понадобилось закрывать за собой еще и ворота?! Может быть, чтоб не дуло в спину?

Вскоре они уже детально обследовали чердак. Три окна оказались аккуратно закрыты на шпингалеты, в том числе и то, возле которого стоял ящик. Пока Пейн занимался поиском гильз, Руди сел на ящик и распахнул окно. Отсюда юго-западная часть парка Бэдфулов действительно хорошо просматривалась. С расстояния около четверти мили Руди прекрасно видел людей, машины, суетящихся фотографов. Разумеется, увидел машину Доулинга. Мощные стволы деревьев кое-где перекрывали обзор, но зато сам сектор обстрела биссектрисой выходил на самый угол парка. При наличии оптического прицела с этой выгодной позиции можно было попасть и в муху.

Осторожно ступая, чтобы не мешать напарнику, Руди вышел из здания через черный ход. Узкое крылечко выходило на миниатюрный стадион, где когда-то по кругу ходили лошади. На крыльце все следы заканчивались, дальше всюду были следы ливня, сплошная грязь.

«Да, наш снайпер не прост, — повторил про себя инспектор в который раз. — Почему он, например, не вернулся по той же лестнице, по которой пришел сюда? Как сумел он открыть и закрыть ворота? Сколько времени просидел он на этом ребристом ящике? И потом ведь — собака… При чем собака? Разве это не чертовщина?.. Нет, — подвел он черту, — как только возьмем, первым делом я спрошу у него про собаку, про эту Марфи…»