Т. Паркер - Маленький Сайгон

Ни на минуту не забывая о запрете Беннета, Фрай все же стал открывать ящик, слой за слоем снимая серебристую, липнущую к пальцам, водонепроницаемую бумагу. Он поднял крышку, заглянул внутрь, затем вытряхнул содержимое: видеокассету в черном футляре, перемотанную на начало.

Фрай вставил кассету в магнитофон, приглушил звук и начал смотреть. Плохие цвета, камера дергалась во время съемки. Затем возник Нгуен Хай, молодой лидер вьетнамской диаспоры, одиноко сидящий… в ресторане?

Вот Хай посмотрел на часы. Сделал глоток чаю из чашки. Через пятнадцать секунд появился какой-то человек в футболке и саржевых брюках, с кожаным дипломатом в руке и в темных очках. Он был довольно высок, с развитой мускулатурой, с хватким взглядом — когда снимал очки. Незнакомец носил рыжие усы — тяжелые, опущенные вниз. Пожав друг другу руку, они сели и начали тихонько беседовать. Нгуен принял у незнакомца дипломат. Опять разговаривают. Рыжеусый удаляется. Хай закуривает сигарету, ждет полминуты, затем кладет дипломат перед собой, открывает крышку и демонстрирует на камеру аккуратные пачки двадцатидолларовых купюр. Потом Хай улыбнулся, закрыл дипломат и ушел.

Изображение исчезает, затем опять появляется Нгуен — или, во всяком случае, кто-то очень похожий на него. Этот человек пока находится далеко от камеры, он стоит под деревом у гуманитарного корпуса в университетском городке. Съемка, должно быть, велась ранним утром. Студентов не видно. Нгуена снимали сверху, из административного здания или, может, с пятого этажа особняка, в котором находится германский факультет.

Фрай сразу узнал это место, потому что когда-то был исключен из этого самого университета.

Хай курит и ждет. Вскоре подходит Рыжеусый. На этот раз на нем пиджак, галстук и профессорские очки. Но его безошибочно можно узнать по волосам и стройной спортивной осанке. Дипломат выглядит точно так же, как в первый раз. Они беседуют. Рыжеусый уходит. И опять Нгуен ждет, потом идет на камеру, останавливается под ней на тротуаре и с улыбкой открывает дипломат.

Опять деньги.

Это больше, чем мое недельное жалованье, с усмешкой подумал Фрай.

Он прокрутил пленку на начало следующего фрагмента с участием Нгуена. На сей раз видеопленка запечатлела неподвижные кадры уголка городской площади на Южной Набережной, рядом с каруселью. Нгуен один сидит на скамейке. Рыжеусый появляется с дипломатом и удаляется без оного. На сей раз Хай не демонстрирует свою добычу, он просто смотрит в камеру без всякой улыбки, затем берет дипломат и уходит.

И это был гранд-финал.

Любопытная тема, право. Единственное, что смог понять Фрай — это если ты что-то получаешь, то непременно должен что-то отдать взамен. Особенно если ты получаешь набитый деньгами чемодан.

Он засунул кассету в футляр и отнес ее в темную, дальнюю часть пещерного дома, где припрятал ее в глубине картонной коробки с елочными украшениями.

Он постоял там с минуту, ощущая жуткую близость стен пещеры и каменный мрак, притаившийся в углах, куда не доходил луч его фонарика. Раньше мне нравилась эта пещера, подумал он. Она была маленьким уголком тайны прямо у тебя дома. А теперь она просто пугает. Словно прибой, когда уходишь вниз. Фрай почувствовал волну головокружения, накрывшую его — мощную, теплую, осязаемую. Затылок свело, сердце запрыгало. И вслед за лучом фонарика он пошел обратно.

Бенни, во что ты влип?

И кому эта лента до такой степени понадобилась, что ты не можешь даже оставить ее в доме, в котором живешь?

Фрай вышел на воздух. Из патио было виден Тихий океан — темное бескрайнее блюдо с мерцающей лунной дорожкой. Высшая точка прилива наступит без двадцати шесть: с юга накатит волна высотой от трех до пяти футов. Теплая вода, сильные волны. Обещают скоро тайфун, зреющий в Мексике. Какое там у него имя — «Дина», «Долорес», «Дорин»?

В пять утра беспокоит одно — призрак Линды. Это ее время, подумал Фрай, это она становится хозяйкой этого дома. Сдать его, что ли, в аренду? В Нью-Йорке сейчас восемь. Она как раз просыпается…

Он вошел в жилую часть дома и натянул водонепроницаемый костюм — из собственного магазина, с фирменным знаком «Мегашопа» — и нанес слой свежего воска на доску. Затем надел пару красных мегасандалий для крутого спуска с горы в город. Где ты сейчас, Ли? Что они с тобой сделали? Красные теннисные тапки. Человек, утащивший тебя, был в красных теннисных тапках.

Форест-авеню была пустынна. Утренний воздух прохладен, но Фрай уже чувствовал тепло под водонепроницаемым костюмом и вдыхал острый, пронзительный запах резины и пота.

Он думал об океане и представлял себе, как он входит под гребень волны, в водоворот, как у него начинается головокружение, как подступает панический страх. Неужели это опять повторится? А в следующий раз?

Он прошел мимо магазина кожаных изделий и цветочного киоска с задвинутыми на ночь жалюзи. Потом мимо почтового отделения, где какой-то бродяга спал под объявлениям «требуются». Рядом стояла тележка с его пожитками.

Завтра я скажу детективу Мину: тот человек был в красных теннисных тапках.

Перед картиной в галерее «Сассун» он застыл в холодном поту: гигантский голубоватый извивающийся металлический предмет, который казался начиненным пружинами, готовым действовать. Чем дольше он вглядывался в густую психоделию, тем яснее различал картины последнего шоу Ли: массовый исход человеческой массы, рассыпающееся дождем стекло, световые пятна, марширующие по стенам, ореол красного тумана, пылающий над головой умирающего на сцене автоматчика.

На киоске у входа в галерею висел плакат Комиссии по пропавшим без вести — группы сотрудников, под руководством Лючии Парсонс занимавшихся вызволением американских заключенных из Вьетнама. Фрай изучал стилизованную графику силуэта мужской головы с ниткой колючей проволоки на заднем плане. Лючия Парсонс, подумал он. Любимица светской хроники «Леджер» и местная знаменитость Лагуны: богатая, образованная, готовая высказать свое мнение. Бывшая переводчица в ООН, свободно владеющая четырьмя языками. Короткое время она работала на президента Картера. После переезда в Лагуну — три года тому назад — она утратила прежнее положение: занималась распределением еды и денег среди жертв землетрясения в Гватемале, препятствовала бурению нефтяных скважин вблизи побережья, призывала город строить приюты для бездомных. Затем, года два назад, ее Комиссия по пропавшим без вести потихоньку начал привлекать внимание. И сейчас она опять на коне, подумал Фрай. Неизменно появляется в последних известиях, всегда в центре внимания, в поисках поддержки, денег, известности. За последние два года не один десяток полетов в Ханой, и после каждого все больше «положительных сдвигов с военнопленными». В газетах, вышедших на прошлой неделе, она заявила, что имеет сведения о том, что американские солдаты до сих пор находятся в Юго-восточной Азии. Она не представила доказательств. Фрай недоумевал почему. Как тебе повезло, что ты пропустила вчерашний концерт, подумал он, а то бы испортила шикарное вечернее платье.