Лев Пучков - Закон гор

— Понимаю, — согласился Рустем. — Тут все ясно, без проблем. Так-так… А все равно не совсем хорошо получается. Его, — кивок в мою сторону, — будет судить суд шариата. И он, естественно, все расскажет, чтобы спасти свою шкуру…

— Зачем суд? — удивилась Лейла. — Он же неверный! Разве неверных суд шариата касается?

— Обязательно суд, — убедительно произнес Рустем. — Так положено. Он убил двух мусульман — суд обязательно будет. Ммм… ну, поверят, конечно, вам — если вы все скажете, что это он убил. Ему никто не поверит — неверный, он и есть неверный. Но то, что он там наболтает, услышат многие… Слухи пойдут — сама знаешь, какой народ у нас…

Рустем глубоко задумался, сверля мой жалкий профиль тяжелым взглядом — я блаженно жмурился, прижимаясь спиной к горячему боку печки и делая вид, что наслаждаюсь теплом, а для вящей убедительности периодически давил настырных овечьих блох, которые, почувствовав скачок температуры, принялись активно развлекаться в моей бороде.

— Слушай — и чего ты его по дороге не пристрелила? — раздумчиво протянул хозяин дома. — Сейчас бы не было никаких проблем…

— А как бы я добралась до села? Я не умею водить машину! — удивилась Лейла и, немного подумав, добавила:

— И потом — он вообще-то хороший… он добрый, делает все, меня английскому учит…

— Султана по башке бьет и убегает, — ехидно добавил Рустем. — Добрый… Ха! Я таких добрых в гробу видал… Ладно. Сразу как вернемся, я подниму людей на розыски — скажу, что я съездил, все выяснил… в общем, русский убил Султана и Беслана и сбежал. Когда будем там, обработаем твою мать и Айгуль — они скажут что надо, если будет надо. Их в принципе никто и спрашивать не станет — если я скажу, что было именно так. Моим сейчас скажу, что они его никогда не видели… Постой, а как же ты приехала сюда без него? Ты же машину не умеешь водить!

— Я с отцом много раз ездила, видела, как он водит, — живо отреагировала Лейла. — Примерно знаю, куда нажимать, чего как дергать. Немного поучишь, дашь самостоятельно порулить — можно будет сказать, что я сама приехала. — Тут девчонка лукаво прищурилась и добавила:

— И потом — ты же сам сказал, что никто не будет спрашивать, если ты сам скажешь, что именно так и было?!

— Не будут, — согласился Рустем. — Но все должно быть более-менее достоверно. Поэтому мы с тобой поедем на «66» — сзади. По дороге я тебя поучу. Мамад с Исрапи поедут на «Урале» спереди…

— Ага, правильно, — невинно улыбаясь, поддержала Лейла. — Если что, они в пропасть упадут, а мы живы останемся. Верно?

— Ага, верно, — по инерции кивнул Рустем и тут же поправился:

— Чего ты несешь, женщина? Впереди поскачет Юсуп на Казбеке — с фонарем на спине. Никуда они не упадут… В общем, все в порядке. Из моих ребят его видел только Юсуп — он никому не скажет. Угу, угу… Все вроде бы. А вашего придурка возьмем с собой, по дороге с ним разберемся… Халида!

Спустя несколько секунд на зов мужа прибежала старшая сестра Лейлы — застыла на пороге, пристально глядя на хозяина, ловя взглядом малейший его жест. Я еще раз восхитился выучкой ближайшего окружения: ишь ты, как тут все перед ним на цырлах выплясывают! И как это ему удается? Надо будет как-нибудь перенять передовой опыт, если случай выпадет.

— В сарае парниковая пленка лежит, отрежь пару метров, принеси, — распорядился Рустем. — И два мешка из-под муки — тоже неси. Только быстро!

Халида стремительно удалилась, Рустем открыл один из ящиков стола и начал бряцать какими-то железяками. Украдкой зыркнув в его сторону, я рассмотрел, чем это он там развлекается, и мне это здорово не понравилось: хозяин дома поочередно доставал из ящика разнообразные ножи и бросал их обратно, что-то недовольно бормоча. Это что еще за шуточки?

— Что ты собираешься делать? — насторожилась Лейла. — Зачем тебе эти ножи?

— Надо нож похуже — выбрасывать придется, — буднично сообщил Рустем. — Есть два тонких, но — хорошие. Жалко. А если кинжалом, много крови будет…

В этот момент неслышно появилась Халида, бросила на пол кусок полиэтилена, два мешка и так же неслышно удалилась.

Я максимально расслабился и начал дышать по системе, готовя организм к работе в экстремальном режиме. Да, нехорошо получается: с кандалами будет проблематично скакать козлом по двору, да и в «66» забираться долго — высоковато там для стреноженного воина. А Лейлу придется угостить по темечку — она, хоть и испытывает ко мне приязнь особого рода, немедля начнет орать благим матом, после того как я убью Рустема… Что собирается делать хозяин дома, я понял уже давно — мы с ним звери одной породы и по некоторым аспектам наверняка имеем примерно одинаковую точку зрения. Я бы и сам так поступил на его месте, только девчонку не стал бы привлекать в качестве свидетельницы-соучастницы, ни к чему это. Она хоть и женщина гор, но все же еще ребенок — нельзя к этому относиться так наплевательски…

— Ты что, хочешь его убить?! — догадалась Лейла. — Скажи, ты хочешь его убить?!

— Обязательно. — Рустем покачал на ладони тонкий, как шило, нож и сожалеюще вздохнул:

— Придется выбрасывать. Жалко — нож хороший. А другого нет — такого тонкого. — Он встал из-за стола, сноровисто перекрутил нож лезвием к рукаву и, мягко ступая домоделанными чувяками, двинулся вроде бы к двери, повернувшись ко мне левым боком.

— Ты куда? — удивилась Лейла, напряженно следящая за зятем. — Хочешь кого-нибудь позвать?

— Звать я никого не буду, не надо, чтобы об этом кто-то знал, — сообщил Рустем и принялся ласково увещевать свояченицу:

— Он, судя по всему, ловкий и крепкий — может оказать сопротивление. Будет лишний шум. Так что — помогай, красавица моя… Давай отвлеки его, чтобы он смотрел на тебя, заговори с ним. Я его аккуратно в сердце уколю — нож тонкий, крови не будет. Замотаем тело в мешок, по дороге в пропасть сбросим, и все. А потом мы его поищем — и не найдем. Убежал так убежал — мало ли как бывает. В общем, нет человека — нет проблемы, как говаривал дядя Сталин, чтобы ему перевернуться на том свете! Давай! — Развернувшись у двери, он пошел в обход кухни, держась ко мне левым боком и постепенно сокращая радиус поворота.

Я слегка напружинил ягодицы, примериваясь, как буду перемещаться в партере, когда сблокирую руку с ножом и швырну Рустема на пол перед собой. Получалось очень недурственно — я сижу спиной к печке, сзади подойти он не может. Придется заходить слева и бить наотмашь — так удобнее всего. Я десять раз успею уронить его перед собой и зарезать его же собственным ножом, пока Лейла сообразит, в чем дело. А до нее — один прыжок… Однако ты хреновый педагог, Рустем: у девчонки глаза на мокром месте — вот-вот начнется истерика. Если тебя вдохновило то обстоятельство, что Лейла привезла меня под конвоем в долину, пребывая в готовности ежесекундно шлепнуть неверного, буде он вдруг окажется опасен, то ты ошибся. Одно дело — стрелять в нападающего на тебя злодея, когда ты с ним один на один и заведомо слабее его физически, и совсем другое — наблюдать, как с твоей подачи режут беззащитного внешне человека, который тебе не сделал ничего дурного и успел некоторым образом расположить к себе. Такое не каждый видавший виды боец выдюжит, не то что маленькая девчонка. Зря ты так, Рустем, зря… А я уж было в сомнения впал: может, не резать тебя насовсем, а только хорошо оглушить? Нет-нет, теперь все: за такие скверные манеры я тебя накажу по всей строгости экстремальной ситуации. Я тебя не больно зарежу, как и ты меня хотел: аккуратно ткну твоим же ножом в сердце…