Александр Щелоков - Уничтожить Израиль

– Какие же цели выбраны?

– Это Белый дом в Вашингтоне, атомная электростанция и плотина на крупном водохранилище.

– Аллах милосердный! – Ибн Масрак не скрыл испуга. – Мне кажется, Усама и те, кто стоят за ним, пожелали откусить кусок куда больший, чем может войти в их рты. Умные обычно стараются рубить дерево по своим силам, ибо сказано: каждому впору та одежда, которая сшита по мерке. Разинул рот, так хоть глаза не закрывай! И какой ответ, учитель, вы дали на их предложения?

– Оставил право сообщить решение после совета с вами, шейх.

– Мое мнение: нет и нет! Более того, я предвижу, что даже если Усама в какой-то мере осуществит свой замысел, наступит миг, когда нам придется публично осудить его действия. Мне, учитель, нисколько не жаль Америки, но нельзя замахиваться на то, что выше этой страны, ее народа и правительства, – на американский доллар. Все наше могущество и богатство, как и наших соседей, основано на этой валюте. Сила и состояние самого Усамы выражается не в лирах или динарах, которые мало что значат, а в долларах. Поистине, кто стучит головой о скалу, разбивает не камень, а лоб. Остается надеяться на то, что американцы узнают об этих замыслах бен Ладена значительно раньше того, как кто-то приступит к их осуществлению.

– Вряд ли неверные насторожаться, получив сведения о том, что их ждет. Даже вы, шейх, узнав о плане бен Ладена, спросили не перегрелся ли он. Тем более не поверят в них самонадеянные американцы. Ведь Усама уже давно грозит им применением авиации, и это вызывает в мире лишь скептические улыбки. Слишком фантастичными всем кажутся его угрозы.

– Если хоть одна бомба упадет на Вашингтон, американцы поспешат с вооруженным ответом. Они нанесут удары по странам исламского мира, которые сами называют изгоями. Ощутимых результатов это не даст. Как не дает избавление от укуса ос палка, которую суют в их гнездо. Осы только рассвирипеют. Но это уже будет война. Война христиан против мира ислама. Бесперспективная и глупая. К чему приводили крестовые походы – всем хорошо известно. Это будет война расовая. И выиграть ее белой Америке руками черных солдат не дано. Это будет война бедных против богатых. На чьей стороне окажется перевес – нечего даже спорить. Вот тогда и придет время решить проблему, которая нас волнует. Мы уничтожим Израиль. Для этого нужно только оружие.

Имам перестал теребить бороду, распрямил спину, сел ровно, поднял голову:

– Нет в мире ничего, причиной чему не служила бы воля Аллаха. Если существует атомное оружие, значит, мы должны уповать на Блюстителя небес, земли и тех, кто там обитает, ибо нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха. Мы можем заполучить в свои руки такое оружие и обратить его в назидание неверным. Люди должны вспомнить, что уже однажды Аллах огненным мечом благочестия уничтожил земную скверну безбожия и разврата. Пусть воскреснет в их памяти история сожжения Содома и Гоморры, городов, полных безбожия и греха. Иудеи, которым в священных книгах сделано напоминание об этом, не сделали правильных выводов. Они враги ислама. Придет время, Аллах поднимет сверкающий меч возмездия и обрушит его на Израиль.

– Я понимаю ход вашей мудрой мысли, учитель, но для того, чтобы поднять меч, надо его иметь.

Имам Шахиди снова взялся за бороду, и глаза его вдохновенно блеснули.

– Возможность овладеть рукоятью огненного лезвия у нас есть. Как сообщают верные люди в России…

Для ибн Масрака показаться неосведомленным было куда неприятней, чем быть обвиненным в невежливости. Он прервал имама:

– Если вы, мой учитель, имеете в виду слова российского генерала, то они пусты, как орех, изъеденный червями. Генерал этот большой болтун и любитель надувать щеки. Ему нравится, когда его имя вспоминают люди, и он готов молоть языком даже полову, в которой давно нет зерна. У меня есть на этот счет определенные сведения.

Имам Шахиди довольно улыбнулся.

– Вы правы, шейх, я имел именно то, о чем сказал генерал. Но сведения у меня из другого источника. Они надежны, и пренебрегать ими нельзя. Наши информаторы сообщили, что русские, прекратив ядерные испытания на территории Казахстана, оставили в глубине скал один заряд, который не был взорван. Его можно извлечь.

Ибн Масрак поднял руки на уровень лица ладонями внутрь и с чувством произнес слова благодарности:

– Аллах велик, многая хвала Аллаху, слава Аллаху утром и вечером!

– Аминь, – закончил имам Шахиди. – Я предоставлю вам, шейх, все бумаги, которые есть у меня. Только вам с вашими талантами и энергией по плечу такое благородное дело.

– Спасибо, учитель.

В тот же вечер, ознакомившись с досье, которое предоставил имам Шахиди, ибн Масрак давал указания начальнику своей собственной спецслужбы.

– Бен Омар, следует начать подбирать людей, которые знают Среднюю Азию, как я свой дом.

– Связаться с шейхом Усамой бен Ладеном?

Ибн Масрак удивленно вскинул брови.

– И это спрашиваешь ты, мой верный соратник?! Ни в коем случае. Усама – под плотным наблюдением друзей и врагов. Связаться с ним – означает провалить операцию до ее начала.

Бен Омар сперва опустил глаза, принимая упрек шейха и, признавая его неоспоримую правоту, затем качнул головой, показав, что ждет указаний.

– Установите контакт с Ширали-ханом через его людей в Фергане.

– Ему можно доверять?

– Да, это преданный человек ислама. Он прямой потомок последнего кокандского властителя – Худояр-хана. И сам хан. Живет в Узбекистане, имеет влияние на все исламское движение в Средней Азии.

– Эфенди, каким может стать бюджет операции?

– Бен Омар, ты можешь сказать, сколько стоит Израиль?

Бен Омар остолбенело посмотрел на шейха:

– Как я могу знать это, эфенди?

– Хороший ответ, Бен Омар. Только Аллах определяет цену народам и государствам. Поэтому мы заплатим за Израиль столько, сколько Аллах прикажет. Разобраться в этом мы поручаем тебе. Полетишь в Среднюю Азию. Из Дубая есть регулярный рейс в Бишкек. Это Киргизия. Оттуда переберешься в Узбекистан к Ширали-хану. У тебя будет все – явки, пароли, деньги.

«Гыз галасы» – Девичья башня… Это название древней архитектурной достопримечательности Баку вспыхнуло в памяти Арона Гаспаряна во сне, и он мгновенно проснулся, не понимая, что заставило вспомнить давно забытое название с оставшейся в далеком прошлом родины.

Арон никогда не думал, что прошлое так цепко держится в памяти.

Арон Гаспарян родился в Баку в семье армянина и еврейки. Сказать, что мальчишка, одинаково свободно говоривший на русском, армянском и азербайджанском языках, с детства ощущал в среде пацанов национальную дискриминацию, было бы неправдой. Тем не менее, он так и не был до конца принят в ребячью компанию азеров. У тех были свои тайны, в которые Арона не посвящали: приятели узнавали в своих семьях нечто такое, о чем армянину и еврею, или еврею и армянину – можно крутить как угодно, – рассказывать не полагалось.