Кэт Патрик - Шестая жизнь Дэйзи Вест

Колин, мускулистый блондин с голубыми глазами, улыбается мне. Он смазлив, но до Мэтта ему далеко. С одной стороны, Колин обычный парень, каких немало в каждом районе, с другой — для типичного юноши он слишком красив. Увидев такого парня, трудно поверить, что он живет в том же городе, что и вы; увидев Мэтта, поражаешься тому, что вы с ним живете на одной планете.

Колин настолько недвусмысленно пытается меня склеить, что мной овладевает легкое отвращение.

— Я еле выбрался сегодня, — сообщает он, стараясь говорить нарочито басовитым голосом. Оглянувшись, я замечаю, что Вэйд и Бритни целуются взасос. Прямо рядом с нами. Я быстро отворачиваюсь. — Но я чертовски рад, что смог приехать, — продолжает Колин, разглядывая меня. — Так приятно с тобой познакомиться.

— Спасибо, — говорю я, отодвигаясь подальше. Чтобы не наблюдать публичное проявление чувств, происходящее по правую руку, я смотрю, как Колин потягивает из бокала алкоголь. Мне не нравится даже, как он пьет.

В конце концов Бритни и Вэйд отрываются друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и я радуюсь тому, что они сделали перерыв: неприятно сидеть в тишине, прислушиваясь к чмоканью и слюнявым поцелуям. Кроме того, мне скучно.

Я смотрю на красную жидкость в моем бокале. Мэйсон сказал бы, что, судя по виду, она способна вышибить мозги любому, но, кажется, общество Вэйда и его друзей для меня опасней выпивки. И между прочим, прийти сюда меня заставил именно Мэйсон. Пожав плечами, я одним глотком осушаю бокал.

— Еще налить? — спрашивает Бритни, которая, видимо, стала уважать меня несколько больше. Она берет термос и встряхивает его.

— Конечно, — говорю я. — Наливай.

Бог знает, сколько времени спустя я, проснувшись, обнаруживаю себя лежащей на вонючем ковре в полутемной комнате, освещенной лишь одним красным светильником. Откуда-то доносится музыка, до предела наполненная чудовищными басами. Где я, совершенно непонятно, но в первые несколько минут после пробуждения меня это даже не интересует. Все, кроме собственного самочувствия, отходит на второй план. А чувствую я себя плохо.

Вернее, отвратительно.

Я потею и мерзну одновременно. Если бы я могла пошевелиться, чем-нибудь накрылась бы. Голову хочется отрубить, так она болит. Еще лучше — свернуться в клубок и умереть, если, конечно, я еще не умерла. Чтобы проверить это, щипаю себя за руку.

Постепенно, кусками, ко мне возвращается память.

Вспоминаю, как бегала по футбольному полю за Бритни.

Поспорив с Колином, пила пиво из бочки с краном, стоя на голове.

Пела под караоке с Колином «Без кислорода» Джордин Спаркс…

Зажала в углу на танцполе Вэйда и пыталась силой заставить его рассказать, почему он не хочет говорить о проекте.

«Да какого черта»? — вопила я. Вспомнив, как он вытирал лицо, когда я его наконец выпустила, с ужасом понимаю, что, видимо, брызгала слюной во время разговора.

Не выдержав позора, начинаю стонать, лежа на чужом полу. Облизав губы, понимаю, что они пересохли и потрескались. Во рту остается привкус алкоголя с сахаром — и еще чего-то. Возможно, я ела хот-дог. Где-то рядом куча блевотины, но я даже не пытаюсь отодвинуться или хотя бы посмотреть, где находится источник вони. Неожиданно басы усиливаются — кто-то, похоже, открыл дверь в комнату.

— Мне кажется, это здесь, — произносит мужской голос. — Подожди-ка.

Парень вошел в комнату — слышно, как он шаркает ногами по ковру, пытаясь что-то найти в полутьме. Я стараюсь не дышать, потому что не знаю, можно ли здесь находиться или нет. Он подходит совсем близко, и я, вытянув пальцы правой руки, касаюсь подошвы его ботинка. Заметив меня, парень испуганно вскрикивает.

— Черт! Ты меня напугала!

— Прости, — бормочу я, шевеля сухими губами.

— Что ты здесь делаешь?

— Отдыхаю.

— И давно ты тут отдыхаешь?

Я пожимаю плечами.

— Э… ну, ладно. Лежи, раз нравится, — говорит парень, пятясь к двери. — Или, может, кому-нибудь позвонить?

— Нет, спасибо, я уже позвонила своей подруге Одри, — отвечаю я.

Разве я ей звонила? Что-то не помню, чтобы я с ней говорила.

— А, отлично, — говорит парень, осторожно отступая, чтобы не задеть мое распростертое тело. — Я попрошу швейцара проводить твою подругу. Скажу ему, где тебя искать.

Я больше ничего не говорю, потому что снова проваливаюсь в сон.

Через три минуты или три часа я просыпаюсь, чувствуя, что меня кто-то трясет. Мне хочется протестовать: свернуться в клубок и ударить ногой того, кто нарушает мое забытье, но я даже сказать ничего не могу — губы не слушаются. Тело превратилось в неподвижную колоду. Кто-то, я не вижу кто, не говоря ни слова, поднимает меня, выносит на улицу, кладет в машину и куда-то увозит.

— Дэйзи? Ты спишь? — кричит Мэйсон из другого конца фуд-корта в торговом комплексе. Он сидит за столиком с Кэйси и Норой Фитцджеральд. Все трое смотрят на меня. Мэйсон пару раз ударяет по столу костяшками пальцев, как будто передает мне зашифрованное послание. Стукнув в третий раз, он замирает в ожидании, глядя на меня, как будто я должна знать, что он хочет мне сообщить.

— Дэйзи? — снова зовет меня он.

Я в замешательстве смотрю через стол. Напротив меня сидит Мэтт.

— Ответь же ему, — говорит он.

Почувствовав на плече чью-то крепкую руку, я просыпаюсь.

Открыв глаза, я наблюдаю дивное зрелище: рядом на боку, лицом ко мне, лежит Мэтт, и это не сон. Увидев его, я перестаю дышать.

— Ответь отцу, — беззвучно шепчет он. Я непонимающе хмурюсь.

— Ответь, или он захочет войти, — объясняет Мэтт. Поняв наконец, что он хочет сказать, я пытаюсь ответить Мэйсону, но не могу произнести ни слова. Пытаясь прочистить горло кашлем, я вспоминаю мистера Джефферсона. Интересно, он кашляет, потому что пьет? Понемногу голос возвращается ко мне.

— Я не сплю! — морщась от головной боли, кричу я.

Смотрю в темные глаза Мэтта. Он смотрит на меня. Если бы говорить было не так долго, я бы спросила его, что он здесь делает.

— Хорошо! — кричит Мэйсон за стеной. — Мы с Кэйси пойдем есть омлет в ресторан отеля, а потом поедем к Циммерманам. Нам нужно успеть к восьми. Ты едешь с нами?

На мгновение мне приходит в голову, что Мэтту, возможно, показалось странным, что Мэйсон назвал мою «мать» Кэйси, а не мамой. Однако Мэтт, похоже, не придал этому значения. В этот момент в желудке начинает так страшно бурчать, что желание раздумывать на эту тему пропадает само собой.

— Спроси, можно ли тебе остаться в номере, — шепчет Мэтт.

Я киваю.

Опасаясь дышать на него и понимая, что от меня пахнет перегаром, я отворачиваюсь.

— Ты не против, если я сегодня побуду в номере? — спрашиваю я у стены. Ответа с той стороны приходится ждать довольно долго. — Я бы хотела почитать кое-что к уроку литературы, — добавляю я, стараясь говорить как ни в чем не бывало, хотя в душе, конечно же, ужасно волнуюсь. Мэйсон снова медлит с ответом, как будто то, что я сказала, требует детального обдумывания.