Ричард Дейч - Похитители тьмы

— Нет, кроме шуток, вы выкрали это письмо, да? — Пол вернулся с подносом, на котором стояла еда и бутылки пива, и поставил его на стол.

— Произошли некоторые осложнения, — тихо сказал Беллатори.

Буш покачал головой, откусывая сандвич.

— А разве они не всегда происходят?

— Дело обстояло так, будто они за нами наблюдали, будто хотели, чтобы мы его украли.

— Так, и потом приговорили вас за это к смерти?

Буш рассмеялся.

— И кто был вашей неудавшейся жертвой? — спросил Майкл.

— Филипп Веню — богатый бизнесмен, умеющий устранять неугодных по телефонному звонку.

Майкл улыбнулся.

— Он не знал, что у вас есть друзья, которые по телефонному звонку могут вас найти.

— И что же случилось? — спросил Буш, открывая три бутылки «Хайнекена».

— Если вкратце, то КК отключила сигнализацию, взломала сейф, взяла оттуда письмо, но спуститься на первый этаж мы не успели… — Симон помолчал. — Хорошо, что в здании есть почтовый желоб. Я сунул письмо в конверт и отправил себе самому в Рим, прежде чем они нас схватили.

— Симон, без обид, но тебя все же поймали, — напомнил ему Майкл.

— Вот то-то и оно. КК знает свое дело как никто другой. Ее ни разу не ловили. Вот почему она так расстроилась. Дело не в тебе, Майкл. Дело в том, что она считает, будто по ее вине мы чуть не погибли. Она считает, что это подстава.

— Так оно и было?

— Не знаю.

— Но письмом ты завладел, — сказал Майкл. — Это хорошо.

— Да. И еще я его просканировал. Теперь письмо переводят. Но оно побывало у Веню, он его видел и, несомненно, сделал с него копии. Он знает, где находится карта, и наверняка уже послал за ней кого-нибудь.

— Чтобы украсть?

Священник кивнул.

— Вот почему он отправил нас в «Хирон». Чтобы первому добраться до карты. — Симон отхлебнул пива, помолчал немного, откинулся на спинку. — Мы должны ее выкрасть, прежде чем это сделает он.

— Кого ты имеешь в виду, говоря «мы»? — спросил Буш, посмотрев на Майкла.

— Расслабься. — Майкл повернулся к Симону. — И что ты собираешься делать?

— Украсть карту и уничтожить ее.

Майкл смотрел на Симона, и между ними происходил беззвучный разговор.

— И думать об этом не смей, — проговорил Пол.

— Ты знаешь, что я тебе не могу помочь, — сказал Майкл. — Пол прав.

— Майкл, я тебя и не прошу, — сказал Беллатори, поднимая бутылку с пивом. — Ты спас мне жизнь… еще раз. Я бы не стал ни просьбами, ни укорами затягивать тебя в это.

— Но ты все равно собираешься украсть эту карту? — задал риторический вопрос Майкл.

Симон кивнул. Майкл понял: его друг бесстрашен, и его не останавливали ни враги, ни полиция, ни тюрьмы.

— Так что это за карта?

— Я уже сказал, тебе не нужно это знать, — тихо ответил Симон.

— Ну, хорошо. А где она находится?

— В Стамбуле. Красивый город.

Буш внимательно посмотрел на них.

— Не нравится мне это.

— Мы его там просто высадим, — улыбнулся Сент-Пьер.

— Вообще-то вам нужно будет высадить нас обоих, — раздался голос Кэтрин.

Майкл повернулся и увидел КК — уже помывшуюся. Волосы снова отливали матовым блеском, и лицо спокойное — такое, каким он его запомнил. Девушка стояла в дверях, и уверенность, которую она излучала, словно добавляла ей роста. Сент-Пьер смотрел на нее, и прежняя злость уходила, рассеялись мысли о обмане, о том, какой опасности она себя подвергала. Теперь он думал только о том, что чувствовал к ней десять дней назад. Она снова стала такой, как в день их знакомства, — невинной и ослепительной.

— Что значит «нас»? — спросил Пол, видя, что друг временно забылся.

— Не думаете же вы, что Симон сможет провернуть это в одиночку?

Майкл вернулся к реальности и уставился на нее.

— Нет. Ты этого не сделаешь.

— Брось, тебе нечего опасаться, — обыденным тоном проговорила КК.

— Опасаться? — Сент-Пьер обиженно тряхнул головой.

— Ты опасаешься, что я сделаю это лучше тебя?

— Что? — Майкл едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. — По-моему, это все же не я попался, как ребенок. И, кажется, не меня нужно было спасать от смертного приговора в пять утра. Извини, но я не могу тебе позволить…

— Ты не можешь говорить мне, что я могу делать, а что — нет, — отрезала КК.

Голос Майкла зазвучал громче.

— Ты находишься на моем самолете.

— Ах, так это уже твой самолет? Мне показалось, что твоего отца.

Майкл готов был взорваться. Он повернулся к Бушу, чья улыбка завела его еще больше.

— Я украду эту карту, — сказала КК. — Нравится это тебе или нет.

Кэтрин Колин Райан исполнилось пятнадцать, когда она совершила первую кражу. Ее жертве было за сорок, этот холостяк проживал один в доме на Трафальгарской площади в Лондоне. Она пять дней подряд видела его сидящим в одиночестве на одной и той же скамейке в дешевом игровом зале, где он глазел на всех проходящих мимо девчонок.

Ее жизнь изменилась коренным образом в четверг. Она пришла с двумя подружками — Линдси и Бонни. Они купили себе по лимонаду и направились в зал пинбольных автоматов пофлиртовать с мальчишками, когда этот мужчина подошел к Бонни. КК привыкла, что мужчины глазеют именно на нее. По росту и внешности она больше походила на восемнадцати- или двадцатилетнюю. А Бонни выглядела на свой возраст — невинная, чистая девочка с коротко стриженными черными волосами, веснушками. А потому, увидев, что мужчина приближается к Бонни, она испытала укол ревности. Кэтрин оттащила девчонку в сторону и спросила, что это она делает? Но та отстранилась и сказала, что пусть КК не суется в чужие дела. Они с Линдси проводили взглядом Бонни, которая села с мужчиной в угловой кабинке, а потом сердито оставили ее вместе с упрямой глупостью.

Весь день они были заняты обычными девчоночьими делами: заигрывали с парнями, смеялись и вообще радовались жизни. В половине шестого обнаружили, что Бонни ушла без них, и направились по домам.

Кэтрин появилась дома в небольшой квартирке в Кентшире, и как только она переступила порог, в нос ей ударил запах тушеного мяса. Она нашла девятилетнюю сестренку на кровати — та делала домашнее задание, обеденная тарелка стояла рядом с ней на столе. Обе девочки рано научились быть самостоятельными. Их мать, Дженнифер Райан, подрабатывала по вечерам в уборочной компании в Лангейте — подметала полы, чистила туалеты. А днем работала швеей в местной химчистке на Пикадилли-Серкус. Сколько КК помнила мать, та всегда вкалывала на двух работах, жертвуя собой ради дочек. Других доходов в семье не было — отец девочек умер восемью годами ранее.

Это одно из первых воспоминаний КК, где все было четко: цвета, запахи, люди и, в особенности, эмоции. На схваченной морозом земле кладбища Святого Фомы в Шрусбери завывали ветры, снежинки, словно осколки стекла, вонзались в кожу.