Джон Катценбах - Фатальная ошибка

Салли откинулась в кресле.

«Надо убить его», — подумала она.

Она даже вскрикнула от неожиданности, не в силах поверить, что ее сознание породило эту мысль.

Но разве ее жизнь настолько ценна, что ею нельзя пожертвовать? Она не так уж глубоко предана своей работе, ее стали одолевать сомнения относительно связи с Хоуп. Уже несколько недель, а может, и месяцев она не испытывала ни гордости, ни радости по поводу того, что она собой представляет и как живет. Смысл жизни? Смешно даже думать об этом, только ей сейчас было не до смеха. Адвокат в провинциальном городке, стареющая женщина среднего возраста, каждый день замечающая в зеркале новые морщины — следы тревог и беспокойства… Единственная ценность, которую она создала, — это Эшли. И если даже дочь — плод мнимой, обанкротившейся любви, в ней воплотилось все лучшее, что было у них со Скоттом в течение того недолгого периода, когда они жили вместе.

Она подумала, что ради будущего Эшли, в отличие от ее собственного, можно было и умереть.

И опять ужаснулась неуемности своего воображения. «Прямо сумасшествие какое-то», — подумала она. Однако в этом сумасшествии был смысл.

«Убей его», — повторила она себе.

Затем эта назойливая мысль сменилась другой, еще более эксцентричной: «Или сделай так, чтобы он убил тебя и заплатил за это сполна».

Она окинула взглядом книги и бумаги.

Совершенно ясно одно: кто-то должен умереть.

Ночью меня преследовали кошмары — впервые с тех пор, как я взялся за эту историю.

Непрошеные видения заставляли меня вертеться во сне, и я проснулся глубокой ночью в поту. Я прошел в ванную выпить воды и долго смотрел на себя в зеркало. Затем заглянул в детскую, чтобы убедиться, что дети, в отличие от меня, спят спокойно. Когда я вернулся в спальню, жена пробормотала сквозь сон: «Все в порядке?» — и снова уснула, прежде чем я успел ответить. Откинув голову на подушку, я смотрел в бесконечную темноту.

Наутро я позвонил ей.

— Я думаю, мне пора уже поговорить с главными действующими лицами этой драмы, — выпалил я безапелляционным тоном. — Мы слишком долго это откладывали.

— Да, я знала, что в конце концов вы этого потребуете. Но я не уверена, что кто-нибудь из них захочет на данном этапе обсуждать это с вами.

— Они согласны, чтобы их историю поведали миру, но не хотят говорить со мной? — поразился я.

Я чувствовал, что в ней происходит какая-то внутренняя борьба. По мере того как я все глубже вникал в суть этой истории, некоторые ее грани становились слишком острыми.

— Понимаете, я боюсь, — сказала она.

— Боитесь? Чего?

— Все очень неустойчиво. То жизнь перевешивает смерть, а надежда — отчаяние, то наоборот. Слишком многое поставлено на карту.

— Послушайте, я ведь и сам могу найти их и не играть с вами в кошки-мышки, — бросил я. — Просмотрю списки специалистов в соответствующих областях, базы судебно-правовых данных. Загляну на веб-сайты студентов и лесбиянок, на чаты психопатов — куда угодно. Я соберу достаточно информации, чтобы узнать правду, выяснить их настоящие имена и профессии.

— Вы сомневаетесь, что я говорю вам правду?

— Нет. Я просто хочу сказать, что знаю уже достаточно, чтобы докопаться до остального самостоятельно.

— Да, вы можете это сделать, но тогда мне придется отказаться от разговоров с вами. И возможно, вы так и не узнаете, что произошло на самом деле. Вы раздобудете факты, сложите их вместе, и у вас получится целостная картина, но это будет лишь поверхностное двухмерное изображение, суть ускользнет от вас. Вы так и не поймете истинных мотивов. Пойдете вы на такой риск?

— Нет, — ответил я. — Не пойду.

— Я так и думала.

— Ладно, я буду играть по вашим правилам. Но учтите, всякому терпению есть предел.

— Да. И это чувствуется в вашем голосе, — отозвалась она, но по ее тону нельзя было сказать, чтобы это сколько-нибудь ее волновало.

На этом наш разговор закончился.

Эшли все еще дулась из-за того, что ей не позволили участвовать в обсуждении самой важной проблемы из всех, какие когда-либо вставали перед ней. Кэтрин была чуть меньше обескуражена дурацким решением Хоуп, Скотта и Салли отодвинуть ее в сторону. Целый час она звонила куда-то по телефону и тихо с кем-то разговаривала, затем разыскала Эшли и объявила:

— Нам с тобой нужно провернуть одно дело.

Девушка стояла в кухне с чашкой кофе в руке и задумчиво смотрела в угол на миску Потеряшки. Ни у кого из них не поднималась рука убрать миску. Она чувствовала себя как пленник, которого привязали к мачте с завязанными глазами. Вокруг нее происходило что-то, непосредственно касающееся ее самой, но она этого не видела.

— Какое дело?

— Понимаешь, — тихо произнесла Кэтрин, — мне не очень-то нравится роль стороннего наблюдателя.

— Мне тоже.

— Я думаю, мы должны кое-что предпринять. То, что никому в этой семейке, похоже, не пришло в голову. — Кэтрин потрясла ключами от машины. — Поехали.

— А куда?

— Да так, надо встретиться с одним человеком, — ответила Кэтрин беспечным тоном. — Подозреваю, что это какая-то очень сомнительная личность.

Вид у Эшли был, очевидно, несколько озадаченный, потому что Кэтрин улыбнулась и добавила:

— Нам сейчас именно такой и нужен. Сомнительная личность. — Повернувшись, она направилась к автомобилю. Эшли последовала за ней. — Твоим родителям и Хоуп мы об этой поездке не скажем, — предупредила Кэтрин, выруливая на улицу.

Она прибавила скорость, время от времени проверяя в зеркале заднего обзора, не следует ли кто-нибудь за ними. Эшли сидела молча.

— Нам нужна помощь человека из другой среды, с другими взглядами на жизнь. К счастью, — вздохнула Кэтрин, — в нашем поселке у меня есть знакомые, которые знают кое-кого в этой среде.

У девушки было еще немало вопросов, но она предпочла их не задавать, полагая, что и так все скоро узнает. Но она не могла скрыть удивления, когда Кэтрин свернула на центральный бульвар, а затем выехала на федеральную трассу и погнала машину в том направлении, откуда они несколько дней назад приехали.

— Куда это мы?

— В небольшое местечко милях в сорока пяти отсюда, — небрежно обронила Кэтрин. — Ярдах в двухстах от границы между Массачусетским содружеством и великим штатом Вермонт.

— И что мы там найдем?

— Я уже сказала тебе, — улыбнулась Кэтрин. — Человека. Того сорта, который вряд ли когда-либо попадался тебе или мне ранее. — Улыбка на ее лице сменилась серьезным выражением. — А также, возможно, некоторую гарантию безопасности.