Том Нокс - Метка Каина

— Посттравматический стресс?

— Ну… да. Но ты ведь справишься, верно? Ты ведь воинственный ирландец?

Саймон выдавил из себя слабую улыбку, а потом произнес:

— Расскажи мне о расследовании, Боб. Мне надо… как-то отвлечься. Что вы обнаружили за последнее время?

Ослабив галстук, Сандерсон попросил водителя открыть окно. Свежий воздух наполнил автомобиль. Старший инспектор заговорил:

— Мы нашли кое-что интересное в лабораториях «Карты генов». Это связано с Намибией. Один из самых крупных спонсоров проекта — это намибийская алмазная компания, «Келлерман Намибия Корпорейшен».

— Помнится, Фазакерли о них упоминал. И что?

— Все это кажется мне немного странным. Когда я начинаю об этом думать. Вот такая кровопускающая алмазная компания, да? Какое они могут иметь отношение к генетике? В общем, я отправил нашего парня из Скотланд-Ярда на поиски одного ученого из «Карты генов». Это канадец, китайского происхождения, Алекс Шенронг. Мы обнаружили его в Ванкувере. И он рассказал нам… довольно много интересного.

Они как раз проезжали мимо мечети на Риджент-парк. Ее золотой купол отражал слабые солнечные лучи.

— Что, например?

— Ну… много чего. Он сказал, что сначала проект не находил желающих поддерживать исследования деньгами, после того, что случилось в Стэнфорде.

— Но «Келлерман»… им проект показался интересным?

— Эта компания включилась в дело через год после того и действительно проявила интерес. Уж такой интерес, такой интерес… И только «Келлерман», больше никто. Но лабораторию просто завалили деньгами. На несколько лет. Исследование геномов — недешевое дело, однако проект «Карта генов» получал любые аппараты, какие только им хотелось. От корпорации «Келлерман».

— А что она собой в действительности представляет, эта корпорация?

— Занимается алмазами, как я и сказал. Большая корпорация, транснациональная, агрессивная. Разработка месторождений и экспорт. Они сотрудничают с компанией «Де Бирс», но полновластно распоряжаются в собственной части Намибии, у них прииски в Сперргебите. В запретной зоне. Владельцы корпорации — очень старая еврейская семья, южноафриканцы. Еврейская династия.

— Но почему они так щедро финансировали эту лабораторию?

— Из-за Фазакерли и Нэрна. Ну, если верить Шенронгу.

— Так, объясни-ка…

— Фазакерли двадцать лет назад был лучшим генетиком Британии. Высочайшая научная репутация. «Келлерман» понадобились его мозги. И им нужны были результаты.

— Значит, для проекта это было только на пользу.

Сандерсон кивнул и посмотрел в окно, когда они обгоняли двухэтажный автобус, битком набитый любителями покупок.

— Да, но… Ну, так сказал нам Шенронг, — «Келлерман» хотели и получать кое-что за свои денежки. Им нужна была отдача от вложений. Так что они потребовали направить исследования… в определенную сторону, если ты понимаешь, о чем я.

— Нет. Не понимаю.

Последовало короткое молчание. Журналист окинул взглядом салон полицейской машины. Так все спокойно, разумно, обычно… совсем не так, как сейчас в его голове.

— В общем, в итоге, похоже, Нэрн и Фазакерли исследовали генетические различия не так, как… как можно было бы предположить, — объяснил Сандерсон.

— Не понимаю.

— Слушай, Куинн, я ведь не молекулярный биолог, как тебе может показаться. Но я понял все это вот как. Начальная идея, стоявшая за «Картой генов», предполагалась как медицинская. Искать лекарство от ряда болезней путем выявления генетического различия рас. — Сандерсон покачал головой. — Ну, Алекс Шенронг именно из-за этого присоединился к проекту. Но в итоге, по настойчивому требованию Натана Келлермана, Фазакерли и Нэрн, если верить этому китайскому парню, начали искать генетические отличия между расами, не уделяя никакого внимания медицинским исследованиям. Они просто хотели доказать, что между людьми существует серьезная разница на генетическом уровне. Понимаешь?

— Следующая остановка — Геббельс?

— Ага. Возможно.

— Но в таком случае… Ты полагаешь, они… они расисты? Или были расистами? Нэрн и Фазакерли. Парочка наци? В компании с Томаски. — Саймон содрогнулся при воспоминании о поляке-полисмене, гневно оскалившем зубы, и отвернулся.

— Нет. — Сандерсон покачал головой. — Нет, мы не думаем, что Ангус был расистом. Судя по словам его коллег, да и Шенронга тоже, он просто хотел прославиться, хотел публиковаться. У него было огромное самолюбие, только и всего. Конечно, он выглядел довольно эксцентричным, но также был и чрезвычайно умен. Но уж нацистом он точно не был. — Сандерсон чуть наклонился к Саймону. — И мы думаем, что они с Фазакерли могли наткнуться на что-то стоящее. Хотя и не сказали никому, что это такое. Но, должно быть, они нашли то, чего по-настоящему хотелось Натану Келлерману.

— А как вы-то об этом узнали?

— Фазакерли начал хвастаться. В подпитии. — Сандерсон скривил лицо, изображая пьяного человека. — Шенронг говорит, Фазакерли был жутким пьяницей. Около шести месяцев назад состоялась генетическая конференция в Перпиньяне, и Фазакерли тоже там присутствовал. И заявил во всеуслышание, что они с Ангусом намерены опубликовать нечто такое, что изумит всех, что после этого все труды Евгения Фишера будут выглядеть чистой ерундой. Кстати, это не Шенронг так сформулировал, это мои слова.

— Евгений Фишер? Я ведь слышал это имя… совсем недавно. — Саймон нахмурился. Он уже устал от загадок. — О нем упоминал тот парень из Франции, Мартинес.

— Правда? Ну, Фишер исследовал расы. Работал в Намибии, потом на Гитлера, и он — один из основателей евгеники. Настоящий ублюдок. Считал немцев суперменами.

— Намибия?

— Намибия.

— Погоди-ка, я вспомнил… — сказал Саймон. — Я помню, в кабинете Фазакерли висела фотография Фрэнсиса Гальтона. Он был евгеником… и он работал в Намибии.

— Вот видишь? — Сандерсон широко улыбнулся. — Все это связано! Намибийский след! Я тебе все это рассказываю только потому, что в тебя нынче утром врезался зуб сержанта. Но ты пока придержи это при себе, ладно? Я думаю, что ты хочешь написать книгу, когда все кончится, ведь так?

Саймон почувствовал, что краснеет.

— Ха! — фыркнул Сандерсон. — Вы, чертовы писаки, просто не можете устоять перед такими вещами. Да, вот еще что. Натан Келлерман, наследник всех этих алмазных миллиардов, очень сблизился с Нэрном. Похоже, они неплохо спелись и болтали обо всем на свете, когда Келлерман бывал в Лондоне; он ведь частенько приезжал, чтобы проверить, как расходуют его денежки.

— И много они разговаривали?

— Да. О Библии. — Сандерсон пожал плечами. — О проклятии Ханаана. Книге Бытия или что-то в этом роде. Шенронг просто иногда слышал их разговоры. А иной раз даже прислушивался.