Эрин Харт - Земля призраков

Никто не упоминал об отце Айоф. Наверное, о нем ничего не было известно, как и об отце Кормака. После еды малышка вытащила собранную ею добычу — большущую белую поганку, желуди и каштаны, легкие пучки бледно-зеленого мха и маленькую веточку с цветами белого боярышника. Лицо Брендана потемнело.

— Айоф, убери отсюда боярышник. Прямо сейчас же — ты слышишь? Приносить его в дом — к несчастью. А тебе, — сказал он, ткнув пальцем в Финтана, — следует знать это лучше.

— Ах, Брендан, они такие чудные, — запротестовала Айоф и играючи уколола бледными цветами его щеку. Он отпрянул и, неуклюже поднявшись, возвысился над маленькой девочкой, словно башня.

— Почему ты всегда споришь? Иисусе, просто как Уна, — произнес он раздраженным тоном. — Ты не можешь просто-напросто сделать то, что тебе велели?

Он вырвал цветы из рук ребенка и, прошагав к задней двери, вышвырнул их в темноту. Кормак вспомнил ужас бабки, когда он мальчишкой притащил домой такой же букет. Мать пыталась доказать, что это всего лишь предрассудки. И лишь годами позже он прочитал: боярышник считался приносящим несчастье из-за сладковатого затхлого аромата, напоминавшего запах тления. Но известно ли об этом малышке?

— Может, мне лучше отправиться обратно? — спросил Кормак, вспомнив про музыкальную вечеринку в Данбеге. Он повернулся к Финтану: — Хотите, подброшу вас.

Когда они приехали, паб был уже набит слушателями, а у каменного камина собралась горстка музыкантов. Полдюжины пинт портера с кремовой пеной поверху ждали на коротких столах в центре группы, в то время как воздух над головами сотрясал головокружительный ритм рила. Кормак мгновенно узнал великолепную обработку «Ухаря Пэдди». Когда Финтан подошел к стойке, чтобы заказать выпивку, один из скрипачей обернулся и посмотрел на них — это был Гарретт Девейни. Детектив приветственно приподнял брови и продолжил игру, нежно прижимая к подбородку скрипку.

Когда Финтан доставил Кормаку его пиво, он занялся своей волынкой, тщательно скрепляя посеребренные на ободках перемычки вощеными шпагатиками, примеряя пальцы к отверстиям и проверяя звук. Проделав это, он стал наблюдать, как Финтан собирает свою замысловатую волынку разновидности uilleann, застегивая один узкий кожаный ремешок на запястье, а другой — вокруг правой руки для игры на малом органе. Кормаку подобные действия напоминали ритуал обретения некоего древнего талисмана.

Когда пульсирующий ритм мелодии затих, какой-то лысый старик, расхохотавшись, опустил флейту и приблизился к полной кружке.

— Будь свят, это хорошо, — сказал он соседу-приятелю. — Во как пробирает.

Финтан быстро представил Кормака. Коренастый мужчина рядом со смешливым флейтистом сидел, подавшись вперед, и внимательно слушал. Поначалу Кормак не понял, что отличает этого человека от прочих. Вроде бы — без инструмента. Но когда он подошел за выпивкой и коснулся стола. Кормак осознал: он слеп, хотя двигается так же свободно, как и зрячий.

— Это Нед Рэффери, мой старый школьный учитель, — пояснил Финтан. — Офигенный певец.

Девейни искоса взглянул на них:

— Рад, что присоединились к нам.

Кормак не совсем понимал, как отнестись к детективу. Даже поверхностному наблюдателю было очевидно, что Девейни не прекращает работы даже здесь, среди друзей и соседей, он все подмечает, анализирует и фиксирует.

Дверь паба распахнулась, и вошел Хью Осборн. На короткое мгновение, пока известие о его появлении обошло бар, разговор затих, а затем возобновился, как ни в чем не бывало. Осборн, казалось, не заметил вызванного им мгновенного волнения. Оглядев комнату, он задержался взглядом на Кормаке, словно что-то припоминая. Он направился к стойке, заказал выпивку и встал рядом с молодым человеком, чья темноволосая стриженая голова тонула в горбившихся плечах. Осборн сказал парню пару слов, и тот резко и неуклюже отодвинул руку, хотя Кормак мог поклясться — Осборн к нему не прикасался.

В противоположность своему утреннему рабочему наряду Осборн был одет дорого, даже элегантно: в черную шелковую рубашку и брюки цвета верблюжьей шерсти. Но дело было даже не в одежде. Осборн обладал естественной грацией, особенно заметной при его росте. Финтан заметил взгляд Кормака.

— Слышали уже о нем? — доверительно спросил он. Кормак кивнул, и Финтан продолжил:

— Не знаю я, в чем он виноват, как все тут вокруг пытаются выяснить. Многие из них просто офигенно рады, если большой человек в грязь вляпается. Я думаю, это просто туфта. Но я бы хотел, чтобы Уна все-таки соображала, что к чему.

— Может быть, они просто друзья, — сказал Кормак.

Финтан внимательно на него посмотрел.

— Правильно, — сказал он. — Может быть.

Чуть позже, возвращаясь из туалета, Кормак прошел к дальнему концу стойки, встав рядом с молодым собеседником Осборна. Толпа замолчала, когда один из скрипачей заиграл «Дорогого ирландского мальчика». Ненавязчивый мотив всегда пробирал Кормака до самых костей. На мгновение он заслушался, чувствуя, как сжимает грудь и горло безутешность жалобных нот. Парень рядом с ним отодвинулся и долго смотрел на Кормака пустым взглядом, затем нетвердо поднес к губам стакан и жадно выпил, словно собираясь окунуться в забвение с головой. И мог бы, подумал Кормак. Молодой человек грохнул стаканом об стойку, и Кормак услышал, как бармен зло прошептал:

— На сегодня тебе хватит. Убирайся.

Вместо ответа по стойке вновь грохнул стакан.

— Иди домой, а? Пока мы с тобой оба не нарвались на неприятности.

Парень мрачно посмотрел на бармена, затем отшатнулся и, спотыкаясь, пробираясь сквозь толпу, вышел в ночь. Хью Осборн последовал за парнем и исчез в дверном проеме. Кормак заметил, что не он один за ним наблюдал: все это видел и Девейни.

Утро. Кормак слушал, как внизу оживает паб: разгружались алюминиевые бочонки с пивом, звенели и дребезжали бутылки в деревянных ящиках, пыхтел дизель грузовика, отправлявшегося к следующему месту назначения. Он плохо спал, его покой тревожили страшные видения: сквозь темный лес за ним гнались зловещие тени.

Он перевернулся, чтобы вновь заснуть, но в дверь постучали.

— Мистер Магуайр? — поинтересовался скрипучий голос подростка. — Девять часов. Вы просили вас разбудить.

— Б…! — пробормотал Кормак, но вслух сказал:

— Да, все в порядке. Большое спасибо. Могу я надеяться на чай?

Вместо ответа послышался звук шагов, удаляющихся по устланной ковром узкой лестнице. Ему стоит пошевелиться, если он намеревается в два часа встретиться с Норой в лаборатории.

Чай, а фактически — полноценный завтрак, ждал его внизу в баре. Он набросился было на обширную сковороду с яичницей, сосисками, ветчиной и помидорами, как дверь паба отворилась. Вошла Уна Мак-Ганн, а следом за ней — Хью Осборн, определенно не желающий мешать его завтраку.