Эрин Харт - Земля призраков

— Я надеюсь, вы не намекаете на нечто недостойное… — начал Кинселла. — Ибо я уверен: Майна не могла причинить вред себе или Кристоферу.

— Я ни на что не намекаю; все, что я пытаюсь сделать, — это найти Майну Осборн. Пожалуйста, просто сообщите мне, о чем она говорила.

Раздражение, прозвучавшее в голосе Девейни, заставила священника выдержать паузу.

— Вопрос о религиозном образовании возник, когда Майна решила взять Кристофера в Индию, чтобы познакомить с дедушкой и бабушкой. Она хотела сообщить им, что их внук воспитывается в лоне Церкви. А у ее мужа были какие-то оговорки. Всегда существуют разногласия между мужей и женой, если они воспитывались в соответствии с разными традициями. Некоторые проблемы они так и не разрешили до брака, один из них — как будут воспитываться дети, но все, в конце концов, можно утрясти. Майна отдалилась от родителей — от отца, по крайней мере, — с тех пор как вышла замуж за Хью Осборна. Они решили не венчаться, вы знаете, а для ее отца это многое значило. Его семья всегда была строго католической, куча дядюшек и тетушек состояла в религиозных орденах, один был даже архиепископом, кажется. Так или иначе, но Майна считала, что такой жест с ее стороны облегчит примирение с отцом. Лично я думаю — тут скрывалось нечто большее. Со временем мы это увидим. Люди стремятся к самостоятельности, когда взрослеют, но если у них появляются дети, возникает желание найти опору, нечто значительное и глубокое, и они возвращаются в Церковь. Тяга к традициям куда сильнее, чем мы думаем.

— Вы помните точно, что она говорила?

Кинселла выглядел так, словно был не совсем готов поделиться информацией.

— Я часто вспоминал наш последний разговор. Это было за пару дней до того как она исчезла, но я никогда ее больше не видел. Уже уходя, она сказала: «Хью сейчас против этой идеи, но он согласится. Вряд ли он будет держать нас под замком».

— Простите, но я не вижу соответствия между «под замком» и вашими прежними заявлениями, — заметил Девейни.

— Она сказала это шутя, Девейни. В ее словах не было страха. Она приняла решение и радовалась этому. — Он вздохнул, словно прося прощения за грех недосмотра. — Я знал, что дело примет плохой оборот.

Девейни вопросительно взглянул на священника:

— Что-то еще неожиданно вспомнили?

— Клянусь, это — единственное, о чем, возможно, я не упомянул в первоначальном заявлении.

— Она могла бы уехать без согласия мужа?

— Я полагаю, она бы подождала. Она никогда не делала ничего намеренно, оберегала его. Вот почему ее исчезновение стало столь тревожащим. Вы не знали ее, детектив. Душа Майны была наполнена светом, как ни у кого другого.

Девейни изучал лицо священника.

— А вы уверены, что не выдумали ее? Вы не были бы первым.

— В отличие от того, что утверждают газеты, детектив, есть люди, которые воспринимают клятвы всерьез. Я не отрицаю, Майна доверялась мне. Даже не знаю почему, на самом деле. Я полагаю, немногих людей здесь она бы могла назвать друзьями. Но мы были друзьями.

— О чем же вы беседовали?

— О многом — книги, музыка, суть Бога, духовная жизнь. Я думаю, она просто изголодалась по собеседнику.

— И не могла поговорить со своим мужем? — спросил Девейни.

— Конечно, могла. Я не утверждаю обратного. Но интеллектуалу, подобному Майне, необходимы контакты очень высокого уровня. Она призналась мне однажды, что, с тех пор как приехала сюда, не может рисовать дни и ночи напролет, как раньше. Я думаю, она нуждалась в отдушине.

— Какое у вас было впечатление от брака Осборнов?

— Он казался довольно-таки прочным, несмотря на короткое ухаживание. Она была определенно предана семье. Конечно, она знала, что ее муж встречался с другими… женщинами, до брака. Он был постарше, но она не была совершенно наивной. Однако я чувствовал, что…

— Что?

— Она никогда не признавалась в этом, но я предполагаю, у нее могли быть… некоторые беспокойства. Скорее всего, необоснованные.

— Не припомните, почему вам так казалось?

— Я помню, как она допытывалась, весьма настойчиво, в нашем последнем разговоре о Божественном милосердии к грешникам. Ненавидеть грех, но любить грешника.

— Может, она думала о себе. Вы знаете, что она была уже беременна, когда они поженились?

— Да. О, не волнуйтесь. Я не разглашаю секреты исповеди. Она не пыталась скрыть это. Иногда я думаю, что это, возможно, и был настоящий источник ее сомнений.

— Вы не полагаете, что у Осборна был кто-то на стороне?

— Я не знаю, детектив. Не могу сказать, что по-настоящему знаю этого человека. — Кинселла прямо взглянул на Девейни. — Он приходит сюда, вы знаете. Появляется на утренней службе и просто сидит сзади. Я пытался найти его после службы пару раз, но он всегда ускользал.

На долю секунды Девейни задумался о том, какое, должно быть, несчастье — постоянно придерживаться необходимого для священника образа мыслей.

— Спасибо, что уделили мне время, святой отец. Я думаю, пока это все.

— Скажите Нуале и детям, что я спрашивал о них.

— Да, конечно, — Девейни повернулся, чтобы уйти, и уже отворил дверь, когда услышал неуверенный вздох священника.

— Знаете, я бы хотел, пока вы здесь… — сказал Кинселла. — Хотя вряд ли стоит упоминать об этом…

— Что случилось? — спросил Девейни.

— Ну, у нас тут недавно произошла череда незначительных краж, ничего серьезного, просто кто-то стащил свечи, купленные на церковные пожертвования, в одной из боковых капелл. Несколько свечей, может, и не очень заметны на фоне более серьезных вещей, но в маленьком приходе, подобном нашему, каждый пенни на счету, и все так непонятно…

— Можете показать, где это?

Кинселла проводил его к маленькой затененной капелле сразу за алтарем. Витражное стекло пропускало скудный свет в альков, где на алтаре возвышалась раскрашенная алебастровая статуя Девы. Металлическая корона из звезд образовывала нимб вокруг ее головы, и полдюжины мерцающих свечей освещали ее лик снизу. Девейни вдруг вспомнил, как ребенком был заворожен подобной статуей. С простертыми руками, в небесно-голубом платье, с лицом, сияющим добротой, — она казалась самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел. Он усердно копил тысячу пенни, чтобы затеплить еще одну свечу у ее ног. Девейни вновь обратился к священнику:

— Итак, недавняя кража была не первой.

— Первая произошла около полугода назад, затем, спустя несколько месяцев — еще раз, и, наконец, в прошлые выходные. Свечи обычно хранятся здесь. — Кинселла указал на пустую полку под цепочкой мерцающих обетных свечек. — Я бы даже и не заметил, но мы как раз установили целый ряд новых свечей в пятницу, а в воскресенье утром они все исчезли. Я не хотел говорить об этом, но теперь кражи стали регулярными. Я не уверен, будем ли мы возбуждать судебное расследование, но, конечно, я бы хотел знать, у кого возникла потребность воровать в церкви. Может быть, это крик о помощи.