Эрин Харт - Земля призраков

— Не вспомните ли что-то еще, какую-то мелочь, которая показалась неуместной или странной?

— Когда я вернулась из Дублина несколько дней назад, по полу ванной комнаты было разбросано битое стекло. Тогда я решила, что это случайность. Теперь я не уверена. Когда я шла за метлой, чтобы собрать осколки, то наткнулась на Люси Осборн, которая на коленях скребла в холле пол. Наряжена как уборщица, платок на голове и все такое, выглядела странновато. Она объяснила, что уборщица, миссис Херман, больна гриппом, но по какой-то причине, на самом деле не знаю почему, я не поверила ей. Она орудовала щеткой так, словно привыкла к этому.

— Давайте вернемся ненадолго к вороне. Кто бы ни подложил ее вам, он имеет доступ в дом. Хью Осборн утверждает, что был в Лондоне прошлой ночью и не возвращался до этого утра. Если его слова подтвердятся, то останутся только Люси и Джереми, но почему кто-то из них хочет вас выжить? Что вы здесь такого наделали?

— Ничего. Я никого не провоцировала, если только… — доктор Гейвин начала задумчиво барабанить по подлокотникам. Она продолжила: — Я бродила наверху однажды… кстати, вы знаете, там есть художественная мастерская.

Девейни кивнул:

— Майны Осборн.

— Я спускалась по лестнице, когда услышала детский голос, — это оказалась видеозапись Майны и Кристофера Осборнов. И я нашла Джереми спящим в соседней комнате, в детской, в детской кроватке. Вот тогда и вошла Люси. Она явно не была рада увидеть нас в этой комнате. — Нора опять замолчала, и Девейни понял, что она колеблется — стоит ли продолжать. — Кормак, вероятно, рассказал вам, что Джереми помогает нам на раскопках в монастыре. Я замечала пару раз, что он пристально на меня смотрит. — Она вздохнула. — Может, он расстроился, потому что решил, что нам с Кормаком мешает его общество.

— А это так? — осведомился Девейни. Она смутилась и густо покраснела. — Я не буду никуда встревать, просто я должен знать все факты.

— Нет, мы не пытались отделаться от него. Но я не могу себе представить, как Люси Осборн подкладывает гниющий остов животного в чью-нибудь постель, это совершенно не в ее характере. Жаль, что не могу сказать того же о Джереми. Но он не производит впечатление парнишки, который громит все вокруг. Кроме того, если кто-то хотел прогнать нас, разбив машины, это ужасно глупо, ведь без них мы не можем уехать.

Девейни согласился. Было бы странно предположить, что все события предыдущей ночи как-то связаны.

Когда он провожал доктора Гейвин, то увидел в холле Люси Осборн, ожидающую своей очереди дать показания. Хотя ее окна выходили на аллею, она смогла мало что добавить.

— Я очень чутко сплю, — сказала она, — и меня разбудил бы малейший шум во дворе, но предыдущие две ночи у меня была бессонница, и я решила принять снотворное, чтобы выспаться. Простите, что больше ничем не могу вам помочь. Как вы полагаете, кто мог это сделать?

— А вы?

— Жители деревни — головорезы, почти все. Я бы никому из них такого не спустила.

Она встала, чтобы покинуть комнату.

— Вы много занимаетесь садом, миссис Осборн?

— Цветы — моя страсть, как вы могли заметить.

— Полагаю, вам приходится бороться с разной мелочью, вредящей цветам, — мотыльками, птицами и другими.

— Их немного. Нам удается управляться с ними. Вороны — это сущий бич. Мне пришлось прибегнуть к яду, и это дало эффект.

— К яду? А что вы делаете, когда в саду оказывается мертвая ворона?

Он следил, не смутится ли она, но ничего не заметил.

— Джереми следит за этим по моей просьбе. — Затем она остановилась, озадаченная. — А почему вы вообще об этом спросили?

— Просто обычные вопросы. Я хочу переговорить со всеми потенциальными свидетелями. Если ваш сын где-то здесь, вы не могли бы послать его ко мне?

— Боюсь, его нет, детектив. Я послала его утром с поручением, и он еще не вернулся. Но он вот-вот придет. Я скажу, что вы его ждете.

В следующий момент Девейни понял, почему Люси Осборн так жаждала поговорить с ним: она и понятия не имела, где ее сын. Дверь библиотеки медленно отворилась, и в нее осторожно просунулась темноволосая голова Джереми Осборна.

— Хью сказал, вы хотели меня видеть…

Когда Джереми увидел свою мать, он отвернулся, но движение не было достаточно быстрым, чтобы скрыть разбитую вздувшуюся губу и кровоподтек на левой щеке. Реакция Люси Осборн была немедленной: она встала между Девейни и юношей.

— Джереми, что могло случиться? Кто-то избил тебя?

Девейни видел, что она оглядывает сына, отыскивая еще какие-то повреждения. Лицо и одежда Джереми были чистыми, как и его руки, хотя костяшки пальцев были содраны.

— Я в порядке. Поскользнулся, поднимаясь на берег.

Когда Люси вглядывалась в лицо сына, Девейни заметил обычную материнскую заботу, но также кое-что еще: немую просьбу, мольбу. Внезапно он осознал, что Люси Осборн впервые на его глазах лишилась своей обычной уверенности и невозмутимости.

— Благодарю вас за ваше сообщение, миссис Осборн, — произнес Девейни. — Я поговорю с Джереми и займусь другими делами.

— Я бы хотела остаться, если вы собираетесь допрашивать моего сына, — сказала она.

Юноша страдальчески поморщился.

— Нет необходимости. Это не официальный допрос, а лишь пара стандартных вопросов.

— Тем не менее…

— Да я буду в порядке, мама, не волнуйся.

Девейни подумал, что едва ли сможет от нее отделаться, но Люси Осборн удалилась, не сказав более ни слова. Он жестом предложил юноше сесть на софу, а сам поместился в кресле напротив. Пока Девейни делал краткие заметки в своей записной книжке, Джереми нервно поглядывал на дверь.

— Голова болит?

Глаза юноши обратились к нему.

— Простите?

— Я спросил, не болит ли у вас голова?

Джереми с любопытством уставился на него.

— Вам нужно быть поосторожнее с виски, — продолжил Девейни. — Пейте чуть-чуть, чтобы крыша не ехала. А вообще лучше на пиво перейти, в вашем возрасте.

Джереми воспринял его отеческий совет с подозрительностью, но Девейни отметил, что под эпатирующим поведением юноши крылась жажда внимания.

— Почему бы вам не рассказать мне, что вы делали прошлой ночью, Джереми? Не волнуйтесь, это останется между нами.

— Но вы должны все записывать, — сказал Джереми, посмотрев на записную книжку Девейни.

— Это так. Однако в дело не попадут никакие сведения, кроме существенных официальных показаний. Можете не сомневаться, я ничего не показываю матерям свидетелей. Вы опять были у Линча прошлым вечером?

Джереми молча покачал головой, и Девейни увидел, как смутные воспоминания о прошлом вечере возвращаются к нему — они пробежали по его лицу волнами стыда, гнева и досады. Девейни наклонился вперед и проговорил как можно мягче: — Где вы были, Джереми?