Десмонд Бэгли - Оползень (Сборник)

У меня вырвалось:

— Вы такая же, как Меткаф!

— Кстати, хотела выяснить, кто такой Меткаф?

— Так, один проказник.

Она не настолько владела английским, чтобы понять мой ответ.

— Проказник? — озадаченно переспросила она. — Это что, птица?

— Один из наших общих конкурентов. Тоже охотится за золотом.

Я наклонился над столом.

— Итак, если мы примем вас в дело, то хотели бы иметь определенные гарантии.

— Не думаю, что в вашем положении можно требовать гарантий, — сказала она ледяным тоном.

— Тем не менее, хотелось бы их иметь. Только не горячитесь, это и в ваших интересах — за спиной Торлони стоит Меткаф, а он крепкий парень. Поэтому нам нужна защита от Меткафа. Из ваших слов ясно, что Торлони имеет вес, но, если у него не хватит силенок, Меткаф, возможно, призовет на нашу голову еще кого-нибудь. Сможете ли вы обеспечить защиту от этой компании?

— В любой момент я могу собрать сто человек, — гордо ответила она.

— Кого же? — спросил я грубо. — Ветеранов на пенсии?

Она улыбнулась.

— Большинство моих военных друзей живут спокойно и каждый день ходят на работу. Мне бы не хотелось втягивать их в горячие или незаконные дела, хотя они придут на помощь, если понадобится. Но моим… — она запнулась, подыскивая слово, — моим менее привлекательным друзьям я охотно поручила бы это дело. Я говорила, они предприимчивы и совсем не старые — не старше вас, мистер Халлоран, — кокетливо закончила она.

— И их наберется целая сотня?

Она немного подумала.

— Ну, пятьдесят, — призналась она. — А ветераны из отряда моего отца дадут сто очков вперед этим головорезам.

У меня не было в этом сомнений, правда, при условии, что силы в количественном отношении будут равные. Но Меткаф с Торлони, пожалуй, могут собрать головорезов со всей Италии, и они скорее всего пойдут на это — слишком велика ставка.

— Нужны и гарантии на будущее. Где уверенность, что вы нас не надуете?

— В этом можете не сомневаться, — сухо ответила она.

Я решил заняться немного мелодраматическим искусством.

— Поклянитесь в том, что не пойдете на обман.

Она подняла руку.

— Клянусь, что я, Франческа ди Эстреноли, ни в коем случае не обману мистера Халлорана из Южной Африки! — Она улыбалась. — Так вас устраивает?

Я покачал головой.

— Не совсем. Вы же сами сказали, что вы неблагородная женщина Я хочу, чтобы вы поклялись именем и честью отца.

Ее щеки зарделись от гнева, мне показалось, что она вот-вот влепит мне пощечину, и я вкрадчиво спросил:

— Так вы клянетесь?

Она опустила глаза и тихо сказала:

— Клянусь.

— Именем и честью отца, — настаивал я.

— Именем и честью отца, — повторила она и в упор посмотрела на меня. — Теперь, надеюсь, вы довольны? — На ее глазах опять появились слезы.

Напряжение, которое не оставляло меня на протяжении всего разговора, вдруг исчезло, и я почувствовал облегчение. Пусть немного, но чего-то я добился — может, сработает!

Бармен за моей спиной вышел из-за стойки и медленно подошел к столу. Он посмотрел на меня с неприязнью и, обратившись к Франческе, спросил:

— Что-нибудь случилось, мадам?

— Нет, Джузеппе, все в порядке. — Она улыбнулась. — Ничего не случилось.

Джузеппе улыбнулся ей в ответ, бросил на меня мрачный взгляд и вернулся за стойку. У меня по спине прошел холодок. А если Франческа ответила бы ему иначе? Наверняка быть бы мне верным кандидатом на уютную водяную могилу где-нибудь возле причала еще до конца недели.

Я показал пальцем через плечо:

— Этот тоже из вашей гвардии, да?

Она кивнула:

— Он видел, что вы обидели меня, и подошел выяснить, не нужно ли помочь.

— Я не собирался обижать вас.

— Вам не следовало приезжать сюда. Вам не следовало приезжать в Италию. Я еще могу понять Курце и Уокера — они дрались с немцами, прятали золото. Но вы-то тут при чем?

Я тихо сказал:

— Я тоже воевал с немцами — в Голландии и Германии.

— Простите, мне не следовало так говорить.

— Ничего. Что же касается остального… — Я пожал плечами. — Должен же кто-то быть организатором… Курце и Уокер не способны на это: Уокер — пьяница, а Курце — просто туша без признаков интеллекта. Нужен был человек, который подтолкнул бы их.

— Но почему подталкивать взялись именно вы?

— Была одна причина, — коротко ответил я. — Забудем. Давайте лучше говорить о том, что нам предстоит. Например, о дележке.

— О дележке?

— Как мы будем делить добычу.

— Я еще не думала об этом — надо обсудить.

— Надо, — согласился я. — Итак, нас трое, вы и пятьдесят ваших друзей — всего пятьдесят четыре человека. Если вы собираетесь разделить все на пятьдесят четыре равные части, то лучше забудьте сразу. Мы на это не пойдем.

— Не понимаю, как мы можем обсуждать такой вопрос, не зная, о какой сумме идет речь.

— Мы обсуждаем принцип — в процентном соотношении, — нетерпеливо пояснил я. — Вот как я себе представляю: по одной части получит каждый из нас троих, одну часть вам и одну поделят между собой ваши друзья.

— Нет, — твердо заявила она. — Несправедливо. Вы здесь вообще ни при чем. Вы просто грабитель.

— Мне казалось, вы изменили свое отношение, — сказал я. — Ну так слушайте, и слушайте очень внимательно — я не намерен повторяться. И Курце и Уокеру полагается по целой части. Они отбили золото, позаботились о нем. Не говоря уже о том, что только они знают, где оно лежит. Правильно?

Она согласно кивнула головой. Я зловеще улыбался.

— Теперь перейдем ко мне, к личности, которую вы так откровенно презираете.

Я остановил ее нетерпеливый жест.

— Я — мозговой центр, я знаю, как вывезти груз из Италии, и я подготовил это плавание. Без меня весь план рухнет, а я потратил на него время и средства. Поэтому, полагаю, у меня есть право на равную долю. — Я ткнул в ее сторону пальцем. — А теперь явились вы и шантажируете нас. Да, шантажируете, — повторил я, когда она открыла рот, чтобы возразить. — Вы еще ничего не вложили в это дело, а уже недовольны тем, что получите равную долю. Что же до ваших друзей, то, как я понимаю, речь идет о наемной рабочей силе, которой нужно заплатить. Если вам покажется, что им платят недостаточно, сможете доплатить из своей доли.

— Но ведь каждому достанется совсем понемножку, — сказала она.

— Понемножку?! — От изумления я лишился дара речи. Потом, переведя дыхание, спросил: — Вы хоть знаете, сколько там?

— Приблизительно, — уклончиво ответила она.

Я отбросил осторожность.

— Там полтора миллиона только в золоте и, вероятно, столько же в драгоценных камнях. Если разделить хотя бы золото, то пятая часть составит триста тысяч, и, значит, каждому из ваших друзей достанется по шесть тысяч. Если приплюсуете драгоценности, то можете эту сумму удвоить.