Роберт Стоун - Перейти грань

— Он еще и герой. Странник.

— Ох, Ронни, какое веселое время у тебя впереди.

— Я тоже считаю, что время у меня будет веселое, — согласился Стрикланд, — но не называй меня Ронни, пожалуйста.

— Не могу ли я встретиться с ними, Рон?

— А почему бы нет? Как-нибудь обязательно устроим.

Он взял у Памелы фотографии и стал разглядывать их. Памела, внимательно наблюдавшая за ним, опять вздрогнула.

— Что с тобой?

— Я не знаю, — ответила она.

— Взгляни, какой у нее роскошный зад, — с гордостью произнес Стрикланд.

— Он у нее derrière poire, — заявила Памела.

— Да? И что это значит?

— Это значит, «в форме груши».

— Да-а? Это хорошо или плохо?

— Думаю, что во Франции он бы понравился. Я подцепила это выражение у француза.

— И о ком же он говорил? О тебе?

— Да нет, он имел в виду Ким Бэссинджер. Актрису.

Но все это интересовало Стрикланда гораздо меньше, чем оказавшаяся перед ним фотография. Оуэн, Энн и их дочь Мэгги были сняты настолько театрально и в такой многозначительной манере, что трудно было поверить, что это не монтаж. Они стояли на фоне штормового горизонта, обращенные к темно-серому океану. Их серые брюки и свитера были тех же оттенков, что море и небо. Троица стойко и смело встречала надвигающийся шторм. Похожие друг на друга внешне, Энн Браун и ее дочь на фотографии одинаково одухотворенно и как-то пророчески улыбались. Браун стоял между своими женщинами и грозной стихией.

— Иисус, — подытожил Стрикланд.

— Мне так нравится девочка, — умилялась Памела, — что даже хочется лизнуть.

— О Боже, — тихо проговорил Стрикланд, — я, кажется, ухватил здесь что-то. Не дай мне это упустить. И, если я справлюсь, тут будет что-то.

Памела размахивала воображаемым флагом.

— Давай, Рон! Вперед!

Тихим весенним днем Стрикланд сидел за ленчем с капитаном Риггз-Бауэном в манхэттенском клубе среди живописного нагромождения книг, старинных картин и древних скульптур. Приятный ветерок шевелил кружево длинных штор. В качестве аперитива Риггз-Бауэн предпочитал воду «эвиан».

— Вы удачно подметили в отношении Брауна. — Капитан одобрительно глядел на Стрикланда. — Ваша фраза о «глазах поэта» доставила мне истинное наслаждение.

— Благодарю, — скромно произнес Стрикланд. — А что думают о нем в Саутчестере? О Брауне, я имею в виду.

— Они ничего не думают, насколько мне известно. Коммерческие интересы — это часть сегодняшней жизни, не так ли? — Ответ капитана прозвучал высокопарно.

— Это вы о Брауне? Коммерческие интересы? — Стрикланд искренне удивился.

— Так ведь он занимается торговлей.

Насколько было известно Стрикланду, капитан Риггз-Бауэн уже дважды пристраивался в уютные гавани, женясь на богатых американках. Он заметил у него два платочка: один — в нагрудном кармашке, второй — за обшлагом рукава.

— Но в составе Саутчестерского к-клуба есть немало таких, кого можно назвать торговцами.

Капитан стал утрачивать свою невозмутимость.

— Не заблуждайтесь на этот счет, пожалуйста. Мы в Новом Свете. Не важно, чем люди зарабатывают себе на жизнь и работают ли они вообще, если вы понимаете, что я имею в виду. Коммерция — это склад ума.

Стрикланд понимающе кивнул:

— Склонность?

— Вот именно. На самом деле, я имею в виду Мэтью Хайлана. И мистера Гарри Торна. — Он придал лицу простодушное выражение и, пародируя нью-йоркский выговор Торна, произнес: — Поглядите-ка!

Стрикланд с улыбкой наблюдал за ним.

— Гарри Торн сейчас постоянно с нами, — продолжал капитан.

— Действительно?

— В общем, да. Он открыл нас. Открыл для себя мир парусного спорта.

— В самом деле?

— О да. И его энергия приносит нам большую пользу.

— Он, очевидно, из тех, кто любит побеждать, — заметил Стрикланд.

Капитан Риггз-Бауэн хотел что-то сказать, но в последний момент явно передумал. Молодой официант-ирландец унес их бокалы. На ленч Стрикланд заказал бифштекс по-солсберийски. Капитан выбрал филе из конины.

— Клубный деликатес со времен войны, — пояснил он. — Напоминает мне о годах, проведенных во Франции.

— Как вы думаете, у Брауна мощная поддержка?

— Понятия не имею, — сказал Риггз-Бауэн.

— Вам не кажется привлекательным то, что его родители были англичанами?

Теперь заикаться начал капитан. Его охватило легкое смущение.

— О да, я и забыл. Они были прислугой. Там, на острове. Конечно же.

— О чем это вы? Какой прислугой? На каком острове?

— На Лонг-Айленде. В одном из домов. Я же, — вдруг сообщил он Стрикланду, — гражданин США. Вот уже двадцать лет.

— Кого вы хотели бы видеть победителем?

— Мне все равно, кто победит. Совершенно. Мы хотим только одного — чтобы гонка удалась на славу.

— А как относятся к Брауну коммерческие круги?

Капитан пропустил вопрос Стрикланда мимо ушей, сделав вид, что не понял его.

Через некоторое время он возобновил разговор.

— Вы читаете пресс-релизы «Хайлан»?

— Они полны дифирамбов.

— Это бред собачий, а не пресс-релизы, — отрезал капитан. — Сплошное очковтирательство.

— Почему?

— Видите ли, — продолжал Риггз-Бауэн, — это все манера Торна обращать свои поражения в победы. Или пытаться сделать так, используя клуб.

— А разве Хайлан не член клуба?

— Член. К сожалению.

— А как бы вы отнеслись к предложению дать интервью перед камерой?

— С удовольствием, — не раздумывая ответил капитан.

Стрикланд совершенно не ожидал такой готовности, но не подал виду.

— Мне хотелось бы, чтобы вы высказали все то, что говорите сейчас.

— В самом деле? То, что я рассказываю вам?

— Вы рассказываете интересные вещи. — Стрикланд постарался, чтобы его голос прозвучал проникновенно. — Вы очень проницательны в ваших суждениях о Торне и корпорации «Хайлан».

— Как хорошо, — обрадовался Риггз-Бауэн, — что вы так думаете. То есть я должен буду сказать все это перед вашей камерой?

— Совершенно верно, — подтвердил Стрикланд. — Этим будет задан тон всему фильму.

— О, как хорошо, — повторил Риггз-Бауэн. — Но этого не будет. — Он добродушно посмеивался, словно радуясь удовольствию, полученному от вина, и своего клуба, и вида на Центральный парк.

— Вы могли бы задать уникальный тон всему, — не сдавался Стрикланд.

Капитан, не обращая внимания на его слова, купался в собственном блеске.

— У клуба захватывающая история. Он один из старейших по обе стороны океана. О да, мистер Стрикланд. Нам есть что рассказать. Ха-ха, да. Но комментарии по поводу гонки? Ее нынешних участников? Нет уж, увольте.

Стрикланд почувствовал приступ нарастающей злости. Он решил про себя, что, даже если ему не удастся использовать эти фиглярские комментарии Риггз-Бауэна по поводу гонки, он все равно заставит капитана появиться в кадре. И потом пожалеть об этом.