С. Уотсон - Прежде чем я усну

— Кристин, — сказал он. — Погодите. Что произошло?

Я сделала глубокий вдох.

— Я кое-что вспомнила. И я уверена, что это напрямую связано с потерей памяти. Но я не понимаю. Ведь Бен говорит, что меня сбила машина.

Я услышала какой-то звук, словно он переменил позу. И другой голос. Женский.

— Ничего, — сказал он тихо, а потом что-то еще, я не расслышала.

— Доктор Нэш! — сказала я. — Доктор Нэш, меня действительно сбила машина?

— Я сейчас не могу говорить, — сказал он, и я услышала женский голос, он звучал громче, требовательнее. Во мне зашевелилось какое-то чувство. Злость. Или паника.

— Умоляю вас! — сказала я. Слова сами вырвались наружу.

Молчание, потом он заговорил другим, солидным голосом.

— Извините, но сейчас я немного занят. Вы все записали?

Я не отвечала. Занят. Я представила его с девушкой, представила, чему именно могла помешать. Он заговорил снова:

— То, что вы вспомнили… Вы записали это в дневник? Обязательно запишите.

— Хорошо. Но я…

Он перебил меня:

— Поговорим завтра. Я позвоню вам. На этот номер? Я позвоню.

Облегчение, смешанное с чем-то еще. Чем-то неожиданным. Не могу сформулировать. Радость? Восторг?

Нет. Это было нечто большее. Тут и тревога, и уверенность, подогреваемая легкими вспышками будущего счастья. Даже сейчас, около часа спустя, записывая свое ощущение, я его помню. И теперь могу назвать. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Это предвкушение.

Но чего? Он скажет мне, что надо делать, подтвердит еще раз, что память начала потихоньку ко мне возвращаться, а лечение приносит результат. Этого? Или есть что-то еще?

Я пыталась вспомнить, что чувствовала, когда он накрыл мою руку там, на стоянке; что я себе вообразила, решив не отвечать на звонок мужа. Может, правда гораздо проще. Я очень хочу с ним встретиться.

— Да, — сказала я, когда он пообещал позвонить мне. — Да. Пожалуйста!

Но он уже отключился. Женский голос. Я поняла, что они были в постели.

Я гоню эту мысль прочь. Если буду думать дальше — точно свихнусь.

19 ноября, понедельник

В кафе было людно. Сетевая забегаловка. Интерьер в зелено-коричневой гамме, посуда одноразовая — при этом, если судить по развешанным на стенах плакатам, — экологически безопасная. Я пила кофе из бумажного стакана, несуразно большого, а доктор Нэш устроился в кресле напротив меня.

Я, пожалуй, впервые разглядела его внимательно. Точнее, впервые за сегодня, что, в сущности, одно и то же. Он позвонил на телефон-раскладушку почти сразу, как я убрала стол после завтрака, и заехал за мной примерно через час после того, как я прочитала почти весь дневник. По дороге в кафе, сидя в машине, я все время смотрела в окно. Я была совершенно растеряна. Этим утром, когда я проснулась, я сознавала — притом что не сразу вспомнила свое имя, — что я взрослая женщина, мать, хотя за этим не шло понимания того, что мне уже много лет, а мой сын мертв. Сегодняшний день вогнал меня почти в депрессию, одно шокирующее открытие за другим: зеркало в ванной, записная книжка, а потом, позже, этот дневник — и как кульминация твердое убеждение, что я не доверяю мужу. И мне что-то не хотелось погружаться в новую тему слишком глубоко.

Теперь, однако, я вижу, что доктор моложе, чем я ожидала, и, хотя я написала, что ему пока не стоит волноваться о лишнем весе, он оказался вовсе не тощим, как мне показалось. В нем была определенная солидность, которую подчеркивал объемный пиджак, а руки выше кистей, они иногда показывались из рукавов, оказались на удивление волосатыми.

— Ну, как вы сегодня? — спросил он, сев напротив.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Все как-то непонятно.

Он кивнул.

— Продолжайте.

Я отодвинула тарелку с пирожным, которое он принес мне, даже не спросив.

— Я проснулась сегодня, понимая, что я взрослая женщина. Я не знала, что я замужем, но не удивилась, обнаружив, что лежу в кровати с мужчиной.

— Это хорошо, — начал он. Но я перебила:

— Но вчера я записала, что проснулась, зная, что у меня есть муж…

— Значит, вы продолжаете вести дневник?

Я кивнула.

— Вы принесли его?

Вообще-то дневник лежал у меня в сумке. Но я бы не хотела, чтобы он прочел некоторые вещи. Ни он, ни кто-то другой. Это личное. Это моя история. Единственное, что у меня есть.

И то, что я написала о нем.

— Нет, забыла, — соврала я. Было непонятно, расстроился ли он.

— Ничего, — сказал доктор. — Неважно. Я вижу, что вас огорчает, если однажды вы вспомнили что-то, а на следующий день как будто снова забываете. Но это прогресс! Постепенно вы вспоминаете все больше и больше.

Тут я подумала: а правда ли это? В самом начале дневника я описываю, что вспомнилось мне из детства, своих родителей, вечеринку в компании с лучшей подружкой. Потом своего мужа, когда мы были молодые и безумно влюбленные, и себя, когда писала книгу. Но после этого? В последнее время мне вспоминались лишь погибший сын и момент нападения, в результате которого я стала вот такой. То есть то, о чем лучше и не помнить.

— Вы говорили, что вас тревожит Бен? Точнее, то, что он говорит о причинах вашего состояния?

Написанное вчера казалось мне далеким, смутным. Почти выдумкой. Авария. Жестокое нападение в отеле. Сейчас мне казалось, что это не имеет ко мне отношения. Однако у меня не было выбора — только верить описанным ощущениям. Верить, что Бен обманывает меня, рассказывая о том, что со мной стряслось.

— Продолжайте, — сказал доктор.

Я рассказала ему о том, что записала в последние дни, начиная с версии Бена про аварию и заканчивая воспоминанием об отеле. Впрочем, я скрыла, что воспоминание накрыло меня, когда мы занимались любовью, и не упоминала романтический антураж моего видения — цветы, свечи, шампанское.

Говоря все это, я наблюдала за ним. Периодически он произносил что-то ободряющее, в какие-то моменты даже почесывал подбородок и прищуривался, но в целом хранил скорее задумчивое, чем удивленное выражение.

— Вы это уже слышали, верно? — спросила я. — Все это для вас не новость?

Он опустил стакан на стол.

— Не совсем так. Я знал, что ваше состояние вызвано не дорожной аварией, хотя только из вашего дневника узнал, что Бен настаивает на этой версии. Мне также было известно, что вы находились в каком-то отеле, когда с вами случилось… когда с вами произошел несчастный случай. Но остальные факты стали для меня новостью. И вообще, насколько я знаю, вы впервые вспомнили нечто самостоятельно. Поздравляю, Кристин.

Поздравляю? Похоже, он думал, что я должна радоваться.

— Выходит, это правда? И это была не машина?

Он выдержал паузу.

— Нет. Не машина.

— Но почему вы не сказали мне, что Бен лжет? Вы же прочитали мой дневник и могли сразу сказать правду!