Хенри Лоуренс - Золотой медальон

— Да, да?

— Взгляните на письмо, сеньор. Оно подписано: «Альвар».

— Ну?

— Ювелира зовут Гидо, и он всегда подписывается как Гидо. А это письмо он подписал «Альвар». Почему?

Рид недоуменно поднял брови.

— Я вам скажу. Много лет назад он купил магазинчик у человека по имени Альвар, но вывеску менять не стал — так лучше для торговли. И вот сейчас он вдруг подписывается именем прежнего владельца. Тем самым он дает мне понять, что его силой заставили написать письмо.

Рид почувствовал, как быстро испаряется его оптимизм, уступая место страху. Он взглянул на Хосе.

— А мы, амиго, возьмем да и разочаруем сеньора Корта. Мы поставим ему западню, и он, даст бог, попадет в нее. Как говорится, и на старуху бывает проруха… Да, у меня ведь припасены и хорошие новости.

— Не мешало бы услышать и хорошие, — уныло вздохнул Рид.

— Хорошие, хорошие, сеньор. У нас есть портфель и вот это.

Хосе нагнулся, поднял с пола и положил на кровать Рида портфель и магнитофон.

— Как это тебе удалось? А магнитофон откуда?

— Сейчас все объясню. Я знал, что портфель спрятан в квартире сеньора Ратмана, и надеялся, что у сеньора Корта не было времени как следует его поискать. Но не в том дело. Портфель могли найти полицейские, а это значит, что он все равно оказался бы у Корта.

— Как так?

— Очень просто. Сеньор Каппелман прислал бы из «Санта-Розы» соответствующее требование. Портфель-то его, верно?

— Да, но Каппелман…

— Мертв. Так утверждаете вы и так утверждал сеньор Ратман. Однако, как я понимаю, сеньор Каппелман жив для тех, кому это нужно.

Рид кивнул.

— Вот я и попросил одного своего приятеля навестить квартиру Ратмана и найти портфель. Моя просьба его нисколько не затруднила, и теперь, как видите, портфель у нас. Мой друг увидел там еще и эту машину Он подумал, что она представляет какую-то ценность, и принес мне.

Рид открыл магнитофон и сразу обратил внимание, что лента израсходована и находится на второй кассете.

— А знаешь, Хосе, тут, возможно, что-то кроется, надо бы прослушать запись. Есть здесь поблизости дом с электричеством?

— Поблизости нет, — покачал головой Хосе. — Но у меня есть друг, владелец маленького кафе. У него есть электричество.

— Мы можем пойти к нему?

— А почему бы и нет?

— Сейчас?

— Можно и сейчас. От глаз соседей вы тут не укроетесь, но они вас не выдадут. Можно пойти и сейчас, днем.

Хосе взял магнитофон.

— А как же с портфелем? — спросил Рид.

Хосе подошел к двери и позвал Марию.

— Вот, возьми и спрячь. Это очень нужная нам вещь.

Хосе бросил портфель девушке. Мария на лету поймала его и ушла, успев, однако, улыбнуться Риду.

Вслед за Хосе Рид вышел из хижины. Оказавшись под яркими солнечными лучами, он почувствовал себя так, словно его чем-то оглушили, и с горечью подумал, что за последнее время почти не видел солнца.

На стареньком, давно отслужившем свой срок автобусе они проехали несколько остановок по направлению к городу и вскоре уже входили в небольшое придорожное кафе. Хозяин (Хосе звал его Мигелем) провел их в маленькую комнатушку. Здесь Рид перекрутил ленту с одной кассеты на другую, включил звук и с большим вниманием прослушал рассказ миссис Каппелман. Теперь он в совершенно ином свете увидел все то, что произошло за последние дни. Он слушал миссис Каппелман, и перед ним развертывалась картина, которую он еще несколько минут назад назвал бы фантастической.

«А ведь Тацит был прав, — думал он, — когда две тысячи лет назад утверждал, что высшей целью людей, подобных Каппелману, является разрушение. Правда, теперь они поняли, что ложь и коварство, хитрость и вероломство приносят лучшие результаты, если до поры до времени действовать в глубочайшей тайне… Снова возрождается эта зловещая система: один рейх, один народ… В своих колледжах они выращивают некую элиту, некую новую расу господ — «херренфольк», призванную будто бы управлять всем человечеством. Пока это делается тайно, но кто знает, не наступит ли день, когда будущие «властелины мира» не попытаются открыто заявить о себе?.. А Корт, конечно, немец, выдающий себя за англичанина, по всей вероятности, эмиссар «Спарты», которому поручено навести в Лиме порядок…»

Рид почувствовал, что его охватывает сильнейший страх. Случайно проникнув в тайны «Спарты», он стал опасен для этой организации, и Корт обязательно постарается ликвидировать его.

«Спарта» — типичная немецкая организация с железной прусской дисциплиной и четкой военной структурой. В моих руках — портфель с бумагами, а в бумагах — десятки имен. Поэтому, по мнению Корта, я слишком осведомлен и, следовательно, представляю серьезную угрозу…»

В эту минуту рассказ миссис Каппелман, воспроизводимый магнитофоном, был прерван мужским голосом, в котором Рид сразу узнал голос Корта. Он был так реален и близок, что Рид испуганно взглянул в окно. На ленте прозвучал приглушенный выстрел, словно что-то треснуло, стон женщины, неразборчивое восклицание Ратмана, второй выстрел, удаляющиеся шаги, голоса соседей Ратмана, щелканье замка и… тишина. Рид уже протянул руку, собираясь выключить магнитофон, как послышался голос Ратмана. Он задыхался, каждое слово давалось ему с огромным трудом: «Корт… убил… ее… и меня… меня… меня…»

Голос затих. Кассета продолжала вращаться, пока из нее не выскочил конец ленты. Рид выключил магнитофон и, потрясенный, повернулся к Хосе.

— Хосе, эта запись…

— Да?

— Это же смертный приговор Корту!

— Возможно, — без всякого энтузиазма согласился Хосе.

— Нам остается только вручить ее властям в Лондоне или в Нью-Йорке и…

— Но как?

— Как? Переправить эту запись туда.

— Хорошо, амиго.

— И после этого Корта либо повесят, либо посадят за решетку на всю жизнь.

— Все может быть. Только Корт слишком хитер, и к тому же у него слишком много влиятельных друзей вроде Джилингхема. Вы забыли об этом, сеньор?

— Признаться, забыл, — сразу утрачивая свой пыл, ответил Рид.

— Нельзя забывать ничего, что касается сеньора Корта. Прежде чем мы уедем отсюда, сеньор Корт должен умереть. Он убьет вас и, возможно, меня, если мы не опередим его. Мы должны составить план.

Наступила долгая пауза. Прошло несколько минут, прежде чем Хосе заговорил снова:

— У меня есть план.

— Ну, ну! — взглянул на него Рид.

— Сегодня вечером сеньор Корт хочет украсть вас и меня.

— Знаю.

— Мы позволим ему украсть нас.

— Что?!

— Да, да, сеньор! Одно дело, когда вас крадут с вашего ведома, а другое, когда против вашего желания. Ничего с нами не случится. Вы убедитесь в этом сами. Я пойду позвоню по телефону.

Хосе ушел, оставив Рида в одиночестве, и вернулся примерно через полчаса, судя по выражению лица, очень довольный.