Измайлов Андрей - Время ненавидеть

– Да пошел ты! – подчиненно огрызается мордоворот.

– Значит так! – демонстрирует командирскую жесткость «Брежнев». – Одно из пяти: или ты прислушиваешься к ДАМЕ, или четыре раза по морде.

– Да пошли вы! – сдается Синюха, втискивая беломорину обратно в пачку.

– На кухне у вас можно, Галина Андреевна?

– Пусть только форточку предварительно откроет. И пальцем ни до чего не касается! – горю я как швед под Полтавой, имитируя подписание пусть капитуляции, но отнюдь не безоговорочной, а на вполне почетных условиях. Заодно пусть ОНИ не думают, что в кухне у меня что-то есть. В коробке с фильтрами. Да и нет там ничего. А что было, то… в надежном месте. И не в книгах, не в белье.

– Синюха! Слышал? – направляет «Брежнев» прыщавого на кухню. – Разумный компромисс… Видите, Галина Андреевна, во всем возможен разумный компромисс. Не так ли?

Старо как мир, а действует. Из двух зол надо выбирать меньшее. Но помнить, не забываться, что меньшее – оно тоже зло, даже если убеждает, что желает тебе только добра. Я помню, я не забываюсь, но куда деваться, деваться-то куда!

Где была моя голова, когда я их впустила в квартиру?! Где-где! Там же, где вот тот самый… гаечный ключ. Психологически объяснимо и оправдано. Еще Мыльников семь лет назад зазывал в свое «дворянское гнездо» и прокручивал кошмарики по «видику» (По-моему, Мыльников был в Питере самым первым владельцем «видика». Нет, вторым! Первым был тот, у кого его изъяли, превратив в конфискат). Так вот, всяческие «Челюсти», «Кинг-Конги», а потом и «Ужасы на улице Вязов» – они до визга страшили, до немоты… Но! Только пока страшилища оставались за кадром, пока только атмосфера сгущалась и нагнеталась. А стоило акуле, горилле, когтистому Фредди объявиться и… ф-фуф! Даже некое облегчение наступало. Тоже кошмарик, но куда более терпимый. При том, что акула по-прежнему жрет пловцов, горилла рушит небоскребы, Фредди сечет в капусту все, что под его когтистую руку попадает.

Потому и впустила. Атмосферка моими страшилищами, моей парочкой сгущалась и нагнеталась по всем правилам. И когда открыла и прыщавый с порога запел «Бо-о-ояре, а мы к вам пришли! Дорогие, а мы к вам пришли!», а «Брежнев» тут же заткнул напарника «Синюха! Одно из пяти!..» и предупредительно осведомился: «Галина Андреевна?..» (мол, впустите?), – впустила. С чувством глубокого удовлетворения, облегчения, чуть ли не с возгласом: «Сколько вас можно дожидаться?!».

Дождалась! Акула по-прежнему жрет, горилла рушит, Фредди сечет в капусту. А ОНИ, перестав быть абстрактно-ужасными ИМИ, сидят и чин-чином оговаривают условия почетной сдачи. Не впусти я их, кошмарики продолжались бы и продолжались. А теперь – хоть кончится все это. Чем кончится, чем?! Сама знаешь, Красилина: внутренне уже вызрела.

– Видите, Галина Андреевна, во всем возможен разумный компромисс… Ох, если бы вы знали, как я от него устаю! – кивнул в сторону кухни. – А лоток ваш никуда не денется. Мы, как вы понимаете, сами заинтересованы в том, чтобы вам его вернуть. У вас снова будет возможность реализовывать свой товар. А у нас…

– … отстригать у меня десять процентов? – упрямлюсь саркастически.

– Пятнадцать, – миролюбиво уточняет «Брежнев».

– Па-а-ачему это пятнадцать? С какой-такой стати?! – чуть язык не прикусила от ненависти к себе: ишь возмутилась! А на десять процентов выходит, согласна? А, Красилина?

– Большие накладные расходы с вами, Галина Андреевна. Сами посчитайте. Сбор данных – информация нынче недешево стоит. Погрузка, перевозка, доставка… теперь еще обратная погрузка, перевозка, доставка. Оперативные действия… Наконец престиж: слухи, сами знаете, разносятся молниеносно. Сегодня вы заупрямились, а мы вам даже процент в назидание не повысили, – завтра кто-нибудь другой заартачится, решив, что мало чем рискует, в крайнем случае те же десять процентов, а то и вовсе отстанут. Не отстанем, Галина Андреевна, не отстанем. Просто из чувства самосохранения обязаны все учитывать и контролировать. Все мы живем в социалистическом обществе. Социализм – не только строй цивилизованных кооператоров. Социализм – еще и учет и контроль. Помните?

– Вы же грабители! – не возмущенно, а констатирующе говорю я, оттягивая неминуемое.

– Грабь награбленное… Не мы изобрели, а все то же общество. Не нам менять… – разводит он руками сокрушенно и тоже констатирующе. – Сколько с вас государство содрало за патент? А налог с оборота какой? А СЭСу вы сколько в лапу дали? А вы знаете, что постановление готовится по кооперативам, по индивидуалам, вообще по новому налогообложению? Кто же больший грабитель? Нельзя жить в государстве и быть свободным от него, кажется, так. Помните?

На редкость политически подкованный шофер! Вождей шпарит с листа!

– Мы ведь, Галина Андреевна, с вами еще по-божески. Годик предоставили, чтобы вы могли основательно на ноги встать, стабилизироваться, оценить свои возможности. Мы-то их давно оценили. Что такое в конце концов для вас пятнадцать процентов? Пустяк, не пустяк, но вполне приемлемая цифра.

– Отъемлемая… – еще и шучу, оттягивая неминуемое.

– Как угодно… – покладист, дальше некуда.

– И если я скажу «нет?» – дразню себе нервы, оттягивая неминуемое.

– Тогда, Галина Андреевна, остается одно…

– Из пяти! – оскорбляюще подхватываю. – Или я соглашаюсь, или четыре раза по морде, да?

– Зачем вы так, Галина Андреевна? – обижается он за фирму. – Вы не могли не заметить, что в отношении вас никаких насильственных мер мы не не предпринимали. И не предпримем. У нас есть масса других рычагов, вы могли бы заметить.

– Заметила, заметила! Человека чуть не убили! – обвиняю, оттягивая неминуемое.

– Ваша вина, Галина Андреевна, только ваша вина. Во-первых, мы предупредили, что приставать к замужней женщине недостойно настоящего джентльмена. Думаю, Вадим-Василич нам был бы только благодарен, узнай он об э-э… эксцессе.

– Не надо меня Вадим-Василичем шантажировать! – злорадствую. – Гоните в шею ваших информаторов, они вам устаревшие сведения поставляют. Яуже год в разводе, и мне наплевать с высокой горки на Вадим-Василича и его эмоции.

– Знаем-знаем, Галина Андреевна! А также знаем, что ему, напротив, не наплевать. Отнюдь не наплевать. Он вас по-прежнему нежно лю…

– Вон отсюда!!!

– … бит. Зачем же вы так, Галина Андреевна? Судя по вашему настроению, все неоднозначно в нашем запутанном мире. Успокоились? Тогда я продолжу свою мысль, которая вам почему-то кажется знакомой…

– Кого? – суется из кухни в комнату на звук прыщавый с невпопадным вопросом.

– Вон отсюда!!! – отвожу я душу на мордовороте. – Марш на кухню!

– Да пошла ты! – огрызается он.

– Синюха! Одно из пяти… – напоминает «Брежнев», подавшись из кресла.