Измайлов Андрей - Белый ферзь

Стань рыбой…

Бесконечно падающий водяной занавес. Вроде стена. Но ведь не стена. Со стороны посмотреть: точно! стена! Внутри, в потоке окажешься – рукой-ногой шевели, дыши… жабрами, башкой верти. То-то! Какая ж стена! Замуровать тебя, в стену – попробовал бы шевельнуться.

Поток жизни непрерывен. Чтобы в него войти, осознай такую же принадлежность к этому потоку. Как рыба в воде.

А зрение обманчиво. И не надо биться головой о стену, которую воспринял зрением, – это бесконечно падающий водяной занавес. И бревно вот… Да, плывет. Да, быстро плывет. Глазами прослеживается. Так оно, бревно, просто вне потока. ВНЕ. А ты (нет, не внутри!), ты – часть потока, ты непрерывен.

Пуст. Чист.

Ко-Цин.

Полная гармония и с собой и с Миром.

Долголетие – смысл бытия, критерий бытия. Если дарован путь, ты должен жить долго, ибо смысл жизни в питании самой жизни. Вмести в себя Вселенную, частью которой являешься сам. Тогда ты – пуп земли, но как такового тебя и нет.

Если Я (в понятии эго) – Вселенная, то и гордость эдакого Я уязвить невозможно.

Кричи не кричи человечек «Ужо тебе!» – стихии безразлично, не заметит.

Ежели кому почудится, что всяческие древневосточные мудрости не годятся для Европы (чужое и неприменимое…), то пожалуйста – к Гегелю. Сложно излагает, собака, но о том же. Ухитрился перевести древневосточность на нормальный немецкий язык. Так что дзэн – он и в Германии дзэн. И Юрий Дмитриевич – в Германии. Колчин. Ко-Цин.

Однако постижение и достижение дзэн отнюдь не означает круглосуточного созерцания собственного пупа, нелюдимости, замкнутости. Жизнь есть жизнь. И обета молчания Колчин не давал. С чего бы вдруг! Он завсегда готов идти на контакт. Опять же, масс- медиа. – И с парнями из «Sport-Echo» он охотно побеседует. В отличие от России, где восточные единоборства – спорт номер… дцать (то ли дело теннис!), где ты, привезя командное «серебро» из Японии, удостоишься нескольких строчек в газете (если вообще удостоишься…), – в Европе, в Германии, прибытие такой фигуры, как сэнсей ЮК (да по контракту! да надолго!) – это информационный повод еще тот! Полоса газетная! А то и разворот. И, разумеется, не про то, в котором часу ЮК проснулся, что съел на завтрак, какие он предпочитает костюмы.

Парней из «Sport-Echo» больше занимает, как достичь уровня ЮК, как сам ЮК достиг уровня ЮК. Не родился же он сэнсеем. Не уходил же он от людей в горы, надеясь в уединении на снисхождение истины, как легендируют мастеров прошлого. (Впрочем, иногда уединение действительно способствует снисхождению истины. Смотри выше. Не в смысле: в горы. А в смысле: по тексту. Там уже сказано. Только уединение возможно и в толпе людей. Японцы это умеют. «О, как прекрасен ты, заслон из восьми рядов!»). И вот еще что. Господин Колчин увлекся единоборствами из-за их философии-традиций или из-за перспектив противостоять суровой уличной российской действительности? Готов ли господин Колчин к беседе? Где ему будет удобно? Дома? В зале? В офисе? На свежем воздухе? В кафе?

Да где угодно! Где вам, парни, удобней. В зале так в зале. Готов. Согласен. А чего скрывать?! ЮК всегда рад использовать масс-медиа для пропаганды Школы – не рекламы, не саморекламы, но пропаганды. Скромность – лучший путь к неизвестности. У него же нет никаких причин уходить в тень. У него же есть все основания, чтобы гордиться Школой, к которой он и сам принадлежит, к которой он нынче приобщает группу здесь, в Берлине. Глядишь, и сегодняшние ученики сэнсеями станут… Со временем, конечно. ЮК тоже не в один день, не в полгода и даже не в десять лет стал тем самым ЮК. Сэнсеями не рождаются, сэнсеями становятся.

Хотя… Если верить астрологам… Не аферистам…

Вот, парни, можете с этого и начать:

Астрологи, просчитавшие все жизненные циклы ЮК, сказали, что он по всем своим жизням был мастером боевых искусств. Сейчас – четвертый цикл, и в нем ЮК должен реализовать то, чего еще не дореализовал, так сказать, оплатить свою карму.

Это не сам Колчин решил. Это ему астрологи сказали.

Отец – профессор-китаевед. Преподавал. Сейчас – в Пекине. Занимается научной работой. Дмитрий Иваныч.

Мать – филолог, переводчик. Работала вместе с отцом. Погибла в авиакатастрофе шесть лет назад. Летела к мужу. Местные авиалинии. Самолетик хлипкий. То ли птицы, то ли молния, то ли неисправность. «Черный ящик» не отыскали. Елена Константиновна.

Так что какие-то зачатки восточных культур привиты Колчину с детства, с младенчества даже, если угодно. Хотя внешне культ Востока в доме никак не выражался – ну там, рис палочками, циновки, деревянные сандалии. Нет, российская профессорская семья. Достаток, да. Нормальное состояние цивилизованного человека.

(Чем ущербный отличается от нормального? Тем, что норовит хапнуть даже тогда, когда у него, ущербного, наконец-то все становится нормально. Память детства: было мало, могут отнять, я бедствовал, а теперь мне ПОЛОЖЕНО! Подробней – см. телевизор, слушай радио, читай прессу: о дорвавшихся до… А чего еще ждать от рабоче-крестьянского общества, где критерием полноценности служила анкета: ходил дедушка с голой задницей? все, ты наш человек!., владел дедушка поместьем, впоследствии разоренным голожопыми (неважно! важно, что владел, мироед!)? все, ты не наш человек!).

Память детства у Колчина – достаток в семье.

И учился он в школе, как сказано ранее, С УКЛОНОМ. Дети крупных ученых, партийных чиновников, дипломатов… Атмосфера пристойная, без выпендрежа, типа «а у меня папа-мама знаете кто?!». И правильно! У всех у них «папа-мама знаете кто». Журналы, конечно, разные притаскивали в школу – те, что в Союзе не появлялись, но из-за границы привозились. Поглазеть-то интересно!.. И вот если мелькала фотография с чем-то пусть отдаленно походящим на боевые искусства – выпрашивал, вырезал, хранил. Откуда эта потребность у Колчина? Тогда вообще смутно представляли – какие такие боевые искусства Востока?! Даже первенец проката «Гений дзюдо» еще на экраны не появился. С чего бы Колчину? Ну да если верить астрологам…

А уж когда ему впервые попалась на глаза КНИГА – целая книга по восточным единоборствам! – он выклянчил ее у одноклассника «до завтра» под честное- клятвенное слово. Всю ночь на кальку перерисовывал. Слова с английской транскрипции в русскую списывал, на вкус пробовал вслух: уракен-учи, татэ хиджи-атэ, йоко-гери, маэ-гери. Вкусно!..

Книжку отдал (вот, кстати, единственный раз в жизни мелькнуло ущербное «не отдать бы ее! потерял! украли!» – но лишь мелькнуло), с глубочайшим сожалением, но отдал. Движения пытался повторять. По кальке. В домашних условиях.

Отец тогда ремонт затеял, вторую дверь ставил, чтобы звукоизоляция была получше. Дерматиновая мягкая обивка. По ней Колчин и колотил, пока родителей дома не было. Колотил, колотил – раскурочил. Мать – в расстройстве, отец – в гневе. Ладно, поостыли. Отец подушку специальную плотную набил, к стене приспособил – колотись, раз уж голова ногам покоя не дает. Но тут на второй день соседи прибежали: обои лопаются, сервант дребезжит и вообще… Ладно, двор. Подушку – к дереву, и бум-бум, бум, бум-бум-бум. Сверяясь с калькой: уракен-учи – рука по дуге, изнутри наружу… ага! вроде бы так! татэ хиджи-атэ – локтевой удар снизу вверх… йоко-гери – боковой, ребром ступни… маэ-гери – передний, ногу в колене разгибать хлеще, еще хлеще, удар подушечкой пальцев…