Ник Гоуинг - Петля

Одинокий, без охраны, угнетенный невозможностью посоветоваться с кем-нибудь, он метался в поисках решения. Обычно он полагался на власть и силу. Никогда прежде не обходилась с ним судьба так жестоко, даже во время ужасов афганской войны. Раджабов наверняка разрабатывает новые планы борьбы против «Братства». И Марченко не мог чувствовать себя в безопасности, считать, что подготовлен к действиям врага, пока нет информации и нет собственной осведомительной службы. Все проблемы генерала Марченко возникли из-за его неосведомленности и самоуверенности.

Зимний закат полыхал красным и оранжевым цветами позади российского Белого дома. Любители подледного лова таскали небогатую добычу из-под замерзшей ледяной глади Москвы-реки.

Генерал оценивал находящиеся в его распоряжении активы. Есть, что весьма важно, Поляков. Есть также Барсук и двадцать четыре оставшихся охранника и боевика. Имеется неизвестное количество сутенеров и всяких рассыльных, называемых шестерками. В наличии — и влиятельные аппаратчики, и симпатизирующие ему бюрократы из министерств и других крупных организаций. Следовало учесть осведомителей-стукачей — они, конечно, водились в тех местах, откуда «Братство» могло черпать информацию. К тому же «Братство» располагало миллиардами долларов и рублей, запрятанных в хранилищах иностранных банков и на номерных счетах.

И при этом недоставало хорошо вооруженных боевиков там, где они были особенно нужны: на московских улицах, чтобы оказывать сопротивление и мини-армии узбеков, и бандитским наемникам, которых, по-видимому, контролировал Раджабов из Ташкента.

В конце проспекта Маркса «ЗИЛ» приостановился, и оба телохранителя вышли. Генерал знал, что ему нельзя появляться на Лубянке в сопровождении охраны, которая не принадлежала Центру.

Внутри здания атмосфера показалась Марченко мрачной и неуютной, он проходил по знакомым почти тридцать лет коридорам, сейчас, в его нынешнем подавленном состоянии, ставшими какими-то неприветливыми, чуждыми. А ведь ничего не изменилось: все те же дорогие панели из карельской березы, длинные красные ковровые дорожки, те же стены в мягких коричневых и серых тонах. Только теперь за каждой дверью ощущался молчаливый личный кризис сотрудников, пытавшихся примириться с крахом карьеры и уходом в вынужденную отставку. Они полагали, будто их прежняя жизнь никогда не кончится, и думали, что всегда будут служить этой неумирающей идеологической системе. А она умерла и потянула их за собой в могилу.

Генерал обнаружил обычную стопку телеграмм и докладов на столе, но у него не возникло желания читать их. Только один конверт привлек внимание. На его лицевой стороне имелась та же печать и тот же регистрационный номер, как и на том, что он получил в морге часом раньше. Он пришел от товарищей, которые продолжали проводить сугубо секретную и запрещенную новым законом шпионскую деятельность. Марченко прислонился спиной к оконной раме и прочитал текст, напечатанный убористым шрифтом на тонкой простой бумаге: ЗАПИСЬ ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ЗОРИНА С МАЙОРОМ НАТАЛЬЕЙ ТРОФИМЕНКО ПО 271-36-85 В 15.56 МОСКОВСКОГО ВРЕМЕНИ.

Теперь у генерала не оставалось больше сомнений, что Зорин также был замешан в делах высокопоставленных гангстеров под прикрытием своего весьма значительного положения в Центре. Отогнав мысль о том, что зоринские люди могли прослушивать его телефоны так же, как его товарищи прослушивали самого зампреда, Марченко подошел к панели с прямой связью, находящейся на дальнем конце его стола, и свирепо набрал номер 271-36-85. После двух звонков Наташа взяла трубку.

— Да? — Ее голос звучал отдаленно и недружелюбно.

— Это Марченко, Виктор Петрович… У меня новости по поводу Олега Ивановича. С ним все в порядке. Я видел его. Вчера произошла неувязка. Некоторое непонимание.

Никакой реакции не последовало, Марченко продолжал говорить:

— Его не избивали и никак не унижали. Он свободен и выполняет некоторые задания…

— Какие это ваши вонючие задания он выполняет, товарищ генерал? — ехидно прошипела Наташа. — Те самые, которые вы заставляли меня выполнять? Ложиться под вас? Или же пригласить на ужин любовника, чтобы шайка вооруженных бандитов его захватила?

Марченко не поддался этой Наташиной вспышке гнева.

— Откровенно говоря, Олег Иванович выполняет обычные для нас задания, Наташа. А потом будет опять свободен, — соврал он.

— Откровенно говоря, все это ширма, за которой скрывается ложь. Все вранье и ничего другого, Виктор Петрович. Не называйте меня Наташа, товарищ генерал, будто я ваша персональная «ночная бабочка», и только и жду вашей команды. Обращайтесь ко мне как к майору.

Наташа шмякнула трубку. Она провела важную работу по прикрытию в Германии. Служила КГБ и «Братству», выполняла все приказы. Она соблазнила Полякова. Теперь она больше не нужна.

Марченко был типичный параноик. Он боялся, что Раджабов и Зорин следят за каждым его шагом. Он приказал Полякову и Барсуку встретиться с ним, но место встречи не обозначил. Он велел шоферу из Центра довезти его до Таганской площади. Затем водитель должен был ждать в переулке у винного магазина на полпути к реке по Народной улице.

Марченко вышел из «ЗИЛа» и исчез в путанице обшарпанных жилых кварталов. Он не хотел, чтобы шофер из КГБ знал, куда направился генерал, и потому вернулся чуть назад, к югу, пока не очутился у набережной Москвы-реки. Чтобы добраться до главных ворот, генерал прошел метров восемьсот, вместо того чтобы проехать всего лишь сто.

Районный гараж государственного кооператива такси находился под Краснохолмским мостом с его шестирядным движением. Виктор Петрович превратил часть помещения в одно из самых прибыльных заведений «Братства». Снаружи в дюжине застекленных витрин еще висели гордые фотографии водителей, отмеченных всякими советскими орденами и званиями. Но внутри все призывы к строительству социализма, к победе коммунистического труда и к работе на благо народа давно исчезли. Подручные Марченко превратили бывший таксомоторный парк в суровое предприятие, где лишь самые упорные, храбрые и падкие на деньги могли зашибать на вполне приличную жизнь.

В стеклянной конторке на первом этаже восседал Сергей, наместник Марченко. Он получал мзду в десять процентов от доходов водителей. Официально «жирный Сергей» никем здесь не числился и даже не имел права находиться в служебном помещении. Но в реальности каждый, кто отказывался иметь дело с ним, не мог, хоть умри, получить одну из восьмисот «Волг», зарегистрированных в гараже. А к тем, кто работал, но вознамеривался «качать права», Сергей мог вызвать из «Братства» специального головореза, тот быстро управлялся с «водилой», укрывающим наличность или правду о доходах.