Питер Страуб - Тайна

— Мало нам было всего остального — теперь еще и это, — сказал Виктор.

— Поднимись и успокой ее, — сказал Том. — Или теперь, когда твой друг Ральф купил тебе сигару, с этим тоже покончено?

— Я еще доберусь до тебя, умник, — схватив со стола салфетку, Виктор вытер лицо. Однако воспоминание о Ральфе Редвинге и его сигаре явно приободрило его.

В кабинете зазвонил телефон.

— Возьми трубку, — сказал отец, — и, если это меня, — скажи, что я перезвоню через пять минут.

С этими словами Виктор вышел из столовой. Том прошел в кабинет и поднял трубку.

— Что это так орет — телевизор? — раздался на другом конце голос дедушки. — Убавь громкость — мне надо сказать тебе кое-что.

Том выключил телевизор.

— Нам надо обсудить предстоящую поездку на Игл-лейк, — сказал Глен Апшоу. — Кстати, что ты делал в больнице сегодня утром?

— Хотел выяснить, что случилось с Нэнси Ветивер.

— Разве я не звонил тебе по этому поводу?

— Ты, наверное, забыл.

— Она приступит к работе через день-два. Твоя Нэнси несколько дней приходила на работу в странном состоянии. Доктор Милтон навел справки и выяснил, что она поздно ложится спать, возможно, пьет каждый день. Доктор отчитал ее, а Нэнси попыталась что-то ответить, но не смогла связать двух слов. Вот Милтон и отстранил ее ненадолго от работы. Надо было показать остальным, что не стоит так себя вести. Конечно, все девицы, которые там работают, понятия не имеют, что такое воспитание — в этом все дело. — Глен громко закашлял, и Том представил, как он сидит у телефона с трубкой в одной руке и сигаретой в другой.

— Нэнси Ветивер не смогла связать двух слов? — переспросил Том.

— Она попыталась что-то соврать. Сейчас не хватает медсестер, и даже в Шейди-Маунт берут на работу кого попало. Я думаю, теперь этот вопрос закрыт, — сказал Глен после паузы.

— Да, закрыт, — подтвердил Том. — Абсолютно и навсегда.

— Рад, что ты не разучился прислушиваться к доводам рассудка. Теперь к делу — у меня есть предложение, касающееся твоей поездки на Игл-лейк. — Том молчал. — Ты еще здесь? — крикнул в трубку Глен.

— Здесь, — слышно было, как наверху мать запустила чем-то в отца. — Здесь, только здесь и ни в каком другом месте.

— С тобой что-то не в порядке?

— Даже не знаю, что ответить. Я только что поругался с отцом.

— Дай ему время успокоиться, или извинись, или придумай что-нибудь еще. — Наверху снова закричала Глория. — Что это было?

— Телевизор.

Глен Апшоу вздохнул.

— Так вот, слушай, — сказал он. — В прежние времена, чтобы добраться до Игл-лейк, мы плыли до Майами, ехали на поезде до Чикаго, потом пересаживались в другой поезд — на Харли. Дорога занимала четыре дня. Но ты можешь добраться туда за один день, если только готов будешь выехать послезавтра. — Том кивнул головой, но ничего не сказал. — Ральф Редвинг использует иногда частный самолет, чтобы доставить на север своих друзей. Послезавтра как раз прилетят за Спенсами. Ральф согласился оказать мне услугу и позволить тебе лететь с ними. Так что собирай вещи и будь на летном поле в пятницу в восемь утра.

— Хорошо, спасибо, — сказал Том.

— Дыши там свежим воздухом, гуляй по лесу, плавай. Можешь воспользоваться тем, что я — член клуба. Не волнуйся о том, как доберешься обратно. Я позабочусь об этом, когда придет время. — Том никогда еще не слышал, чтобы голос его деда звучал так дружелюбно. — Тебе там очень понравится. Мы с Глорией иногда вспоминаем Игл-лейк и те счастливые времена, когда проводили там лето. Она очень любила это место. Могла часами сидеть на балконе и смотреть на лес.

— И на озеро? — сказал Том.

— Нет. В некоторых охотничьих домиках есть балконы, которые выходят прямо на озеро, но наш находится с другой стороны и смотрит в лес. Но ты можешь сидеть на пирсе и любоваться озером сколько угодно.

— А с балкона видны другие пирсы?

— А кому нужно смотреть на чужие пирсы? Мы с Глорией отправлялись туда, чтобы спрятаться от людей. Вообще-то, пока не появился ты — пока Глория не вышла замуж и не появился ты, — я подумывал иногда о том, чтобы удалиться на покой и поселиться вместе с ней на Игл-лейк. Но тогда мне не приходило в голову, что когда подойдет время, я вовсе не захочу удаляться на покой.

— Может, ей захочется поехать вместе со мной?

— Глория не может там находиться. Мы попробовали однажды — через год после того, как умерла ее мать. Но ничего не получилось. Она не могла с собой справиться. Наконец я сдался и уехал раньше, чем рассчитывал, — отправился по делам в Майами. Работал на благо своего будущего.

— На благо своего будущего? — испуганно переспросил Том.

— Мы построили там больницу в рекордно короткий срок. — Поняв, что Том спросил его совсем не об этом, Глен сказал. — Я договорился, чтобы в Майами Глорию осмотрел врач, которого считали в те дни ведущим психиатром. Но он оказался обыкновенным шарлатаном. Психиатры почти все такие. Он сказал, что мне надо ходить на его сеансы, а я ответил ему, что я гораздо нормальнее его самого. Я положил конец всем этим визитам. Глория была маленькой девочкой, которая за год до этого потеряла мать, — вот и все.

Том вспомнил, как мать отчаянно сжимала обеими руками стакан с мартини, сидя на террасе в доме своего отца.

— А ты не можешь вспомнить ничего другого, что расстроило ее тем летом? — спросил Том.

— Нет. Если не считать болезни Глории, это было замечательное лето. Один из младших Редвингов, Джонатан, женился на очень симпатичной девочке из Атланты. Свадьбы Редвингов — это всегда целое событие. Нас ожидало замечательное лето с множеством вечеринок в клубе.

— Но оно не было таким, — сказал Том.

— Тебе повезет больше, чем нам. Только не опоздай на самолет.

Том пообещал, что не опоздает, дедушка повесил трубку, не ожидая, пока его поблагодарят еще раз.

Том не помнил, как вышел из кабинета и оказался возле лестницы. Со второго этажа слышались крики и визгливые проклятия. Том заглянул в пустую гостиную, и ему вдруг пришло в голову, что все в этой комнате мертвое. Стулья, столы, длинный диван — вся мебель была мертвой.

— Так значит, она не могла связать двух слов, — произнес вслух Том. — Попыталась что-то соврать. — Сверху послышались крики отца. — Нас ожидало замечательное лето.

Сверху что-то с грохотом упало. Ноги словно сами принесли Тома обратно в кабинет. Он присел на ручку кресла отца и несколько секунд глядел в мертвый экран, прежде чем сообразил, что телевизор выключен. Ноги подвели его к телевизору, а рука сама нажала на кнопку. Джо Раддлер отчаянно кривлялся, сидя за столом в обществе нескольких мужчин в спортивных пиджаках. Большие буквы внизу экрана сообщали, что через несколько минут зрителей ждут «последние новости острова». Джо Раддлер исчез, и стали показывать рекламу блеска для полировки машин. Том выключил звук, опустился на старый продавленный стул и стал ждать.