Фрэнк Тэллис - Комната спящих

Просмотрев личные дела всех наших воспитанников, хочу попросить вас осмотреть девочку по имени Мариан Пауэлл. Возможно, вы помните, как я говорила вам о ней перед вашим отъездом.

Мариан шестнадцать лет, почти всю жизнь девочка провела в приютах. Родилась Мариан в Хекни. Мать работала на военном заводе, но, к сожалению, скончалась, когда дочери было пять лет. Отец, насколько нам известно, был артистом мюзик-холла и бросил жену с новорожденной дочерью в самом начале войны. Мариан удочерили тетя по материнской линии, миссис Милдред Хёрст, и ее муж, мистер Рэймонд Хёрст, но вскоре оба трагически погибли при пожаре.

Следующие четыре года Мариан провела в приюте Назарет в Эппинге, но это заведение закрыли. Вы наверняка слышали о скандале, разразившемся, когда стало известно, в каких условиях содержали детей. Воспитанников плохо кормили, часто избивали, и, если верить результатам официального расследования, дети подвергались сексуальным домогательствам со стороны директора. К счастью, отчаянная ситуация разрешилась сама собой. Если бы этот аморальный тип, мистер Гилберт, изворотливость которого могла сравниться только с его беспринципностью, не упал с лестницы и не сломал себе шею, боюсь, приют Назарет работал бы по сей день. Вероятно, Мариан оказалась одной из многих жертв извращенца. Она никогда не рассказывает о годах, проведенных в Назарете, а в ответ на прямые вопросы молчит.

После закрытия приюта Мариан перевели в другой приют, в окрестностях Дартфорда. Кажется, там девочке жилось неплохо. Она посещала местную школу и, как сказано в характеристике, «делала большие успехи». В это же время имел место весьма любопытный эпизод, о котором говорится в ее личном деле. Один из учителей, мистер Джошуа Армстронг, решил, что Мариан обладает сверхъестественными способностями, и водил девочку на заседание Общества психических исследований. Я спрашивала Мариан, каким образом осуществлялась проверка. У девочки сохранились весьма смутные воспоминания о тестировании, но все же Мариан припомнила, как два «джентльмена» бросали игральную кость и просили девочку повлиять на результат при помощи «силы мысли». Неизвестно, увенчался эксперимент успехом или нет. Я упоминаю об этом случае только потому, что именно в это время у Мариан начали появляться первые симптомы заболевания. Суеверный Армстронг, видимо, принял звуковые галлюцинации Мариан за «послания из мира духов». Не перестаю удивляться, что даже в наш просвещенный век образованные люди по-прежнему верят в подобные глупости.

Официально диагноз «шизофрения» Мариан поставили только через год, в 1951-м, когда девочке было тринадцать лет. Симптомы были выражены неявно, болезнь протекала вяло – отсутствие мотивации, притупление эмоций, социальная замкнутость, проблемы с самообслуживанием, бедность речи. При этом ситуация продолжает оставаться достаточно стабильной, ухудшений не наблюдается. В течение следующих нескольких лет из-за административных и бюрократических проблем Мариан отправляли из одного учреждения Южного Лондона в другое, пока наконец этим летом ее не перевели к нам. До прибытия в Хоуторн-Хаус медикаментозного лечения Мариан не проходила. В личном деле упоминается только о трудотерапии.

В целом поведение девочки можно назвать обычным, если не считать навязчивой идеи по поводу принадлежащей ей тряпичной куклы. Игрушка очень старая и весьма потрепанная. Мариан настаивает, что это ее «дочка». Называет куклу «маленькая Мариан», ухаживает и разговаривает с ней, как с настоящим ребенком. Относится к игрушке с трогательной нежностью, а если кто-то пытается забрать «маленькую Мариан», впадает в ярость. Но, когда период обострения проходит, охотно соглашается, что это просто игрушка.

Надеюсь, вы позволите Мариан принять участие в одной из ваших программ. У девочки была тяжелая жизнь, бедняжка заслуживает большего. Учитывая, какой богатый арсенал средств находится в вашем распоряжении, верю, что вы сможете помочь девочке.

Теперь о другом деле – попечители горячо одобрили ваше предложение о создании Хоуторнского филиала. Сэр Филипп Остлер особенно загорелся этой идеей и собирается написать вам в самое ближайшее время. Нужно подготовить документы к общему ежегодному собранию, но времени еще много (заседание назначено на конец сентября). Сэр Филипп оказывает нам поистине неоценимую помощь в трудном деле сбора средств, и с его поддержкой ваш замысел вполне осуществим. Сэр Филипп уже подыскивает архитекторов!

Надеюсь, вскоре вы снова почтите нас визитом.

Искренне ваша, Марджери Гарретт

Джейн знала, что я ездил в Лондон, но об истинной причине поездки я умолчал. Придумал, что собираюсь на встречу однокурсников. Когда Джейн спросила, как все прошло, я описал веселый денек, проведенный в Сохо. Рассказывал, как мы предавались воспоминаниям в ресторанчике, где подавали дешевую, но вполне настоящую итальянскую кухню, но сам не переставал думать о Палмере. Особенно не шли из головы жалобы бедняги на насмешки медсестер. Я надеялся, что Джейн среди них не было. И, даже если она смеялась над Палмером вместе с остальными, шутки ее не были слишком жестокими.

Было около двух-трех часов ночи. Я сидел на кровати, курил и любовался изящной спиной Джейн, гладкой кожей и соблазнительной впадинкой, которую так и тянуло потрогать. Не в силах противостоять соблазну, я протянул руку, коснулся ее прохладной кожи и ощутил глубокое удовлетворение, почти облегчение. Джейн сидела, уперев руки в поднятые колени, и пила горячий чай.

Не знаю, почему я не сказал правду. Может быть, боялся, что Джейн посчитает мое поведение нелепым, и надо мной станут издеваться, совсем как над Палмером.

Вернувшись в Уилдерхоуп, я зашел в свою комнату и обнаружил очередную записку от Мейтленда. Тот написал, чтобы в марте я на субботу ничего не планировал. В отеле «Савой» в один из выходных намечается благотворительный вечер, организованный Хоуторнским попечительским советом. Это благотворительная организация, помогающая молодым людям, страдающим душевными болезнями. Мейтленд участвовал в одном из их проектов и теперь поручал мне прочитать всем желающим лекцию о «передовой психиатрии». «Организатор – сэр Филипп Остлер, соберется много важных шишек». Фамилия Остлер была мне знакома – этот человек был постоянным героем светской хроники в газетах и журналах.

Я прочел записку Джейн, а когда закончил, она с неприкрытой завистью воскликнула:

– Подумать только, ужин с танцами в «Савое»!

– Да. Жаль, не могу взять тебя с собой. Но…

Джейн состроила угрюмую гримасу: