Себастьен Жапризо - Бег зайца через поля

— Должно быть, здорово они нам не доверяют, раз поставили напротив солнца.

Маттоне энергично кивает. Говорить он не имеет права, но это же самое хотел сказать и он.

— Да… Такие уж они там, в банде Мак Карги.

— Значит, надо появиться, первыми.

— Точно.

Риццио и Маттоне уходят в дом, забрав карточку и фотокамеру, а Тони остается с Чарли. Он садится рядом с ним на ступеньки веранды.

Какое-то время оба хранят молчание.

Чарли созерцает обагренный закатом лес.

— Мой дед в Мичигане любил рассказывать, что он родился на дереве. Это бывало всегда в такое время. Надо сказать, пил дедуля будь здоров. — Чарли поворачивает голову, но смотрит не на Тони — на луг, на понтон, на реку. — Так, значит, ты догадался, что нам предстоит выкрасть этой ночью?

— Нет.

— Человека. Женщину.

Наступает тишина. А потом голос Чарли раздается снова, и, пока он говорит, мы вдруг оказываемся в Париже летней ночью у отеля «Ритц».

Вокруг много любопытных и газетчиков, то и дело сверкают фотовспышки.

Мужчина лет тридцати пяти, высокий, приятной наружности, выходит в смокинге из отеля, держа «под руку очень молодую женщину в вечернем платье.

Голос Чарли: …Она стоит миллион долларов для одного итальянского проходимца, который сколотил состояние и теперь называет себя Мак Карги. Он сидит в монреальской тюрьме, и его процесс откроется через неделю…

Молодая женщина свободной рукой прижимает к себе тряпичную куклу. Видно, что ее пугает толпа, вспышки блицей. Двое телохранителей отодвигают журналистов, освобождая проход к роскошному черному автомобилю, ожидающему у края тротуара.

Голос Чарли: …Эта женщина будет главным свидетелем.

Ее держат в специальном полицейском лазарете на восемнадцатом этаже…

Мужчине в смокинге и молодой женщине с тряпичной куклой удается забраться на заднее сиденье автомобиля, и его дверцы захлопываются.

В каждом движении Мак Карги чувствуется безграничная нежность к подруге. Но она с тем же испугом на лице прижимает к сердцу свою куклу.

Голос-Чарли: …Он познакомился с ней, когда ей было тринадцать лет. А потом в голове у нее что-то заклинило, и ей до сих пор все те же тринадцать. Она болтает и болтает, сама не зная что…

Помолчав, Чарли добавляет:

— Ее зовут Тобогган.

Два лица в сумерках, освещаемых с веранды. Застывшее Тони, который вдруг отводит глаза, чтобы скрыть свое смятение. И внимательное — Чарли, от которого это смятение не ускользает.

— Пошли со мной. — Чарли как ни в чем не бывало поднимается, идет вдоль веранды и исчезает за углом дома.

Когда Тони, в свою очередь, поднявшись, подходит к этому углу, сильная рука хватает его за отворот рубашки и отшвыривает к стене. А в шею ему упирается дуло револьвера.

— Реннер разговаривал с тобой перед смертью! Это не вопрос. Это очевидный факт, и Чарли сильнее упирает револьвер, чтобы Тони заговорил.

— Тобогган уже мертва — это все, что я знаю.

— Вывод?

— Нет смысла за ней идти.

Чарли подталкивает Тони и тащит вдоль стены. Продолжая говорить, он отдаляется от дома.

— Я проникну на этот восемнадцатый этаж и выберусь оттуда!

— Ради чего?

— Ради миллиона долларов! Я заменю Тобогган другой!

Теперь ты понял? Я все равно проверну это дело!

— Что скажут Риццио и Маттоне?

— Это их трудности!

— А Мак Карги, когда обнаружит, что заплатил ни за что?

— Это будут его трудности!

Какое-то время они смотрят друг другу в глаза, потом Тони медленно протягивает руку и отстраняет наставленный на него револьвер. Чарли не противится.

— Я иду с тобой, Чарли.

— Ты говоришь лучше, чем Реннер. Ты говоришь, как настоящий профессионал.

И, не сказав больше ни слова, Чарли уходит с револьвером в руке.

Чарли ставит одну сигарету стоймя на другую. Очень осторожно ставит сверху третью. И она не падает!

Он удовлетворенно крякает.

— С твоей доли двадцатка, Фрогги.

Они сидят друг напротив друга за игорным столом в большом зале.

— Точно. — Тони с трудом верится, что трюк удался Чарли.

Он берет три сигареты, чтобы, в свою очередь, сыграть.

Шугар с грудой тарелок в руках подходит к Риццио, сидящему за овальным столом и колдующему с ножницами над фотокарточкой, сделанной «поляроидом». На столе перед ним лежит паспорт Пола.

Шугар наблюдает за работой Риццио. Он вырезает физиономию Тони — снимок сделан только что, за столом, во время игры с Чарли.

— Что ты делаешь? — настороженно спрашивает Шугар.

— Паспорт для мистера Смита.

Шугар оборачивается к Тони, сидящему в другом конце зала.

Пеппер сидит рядом с ним на подлокотнике кресла и внимательно наблюдает за движением его пальцев, воздвигающих башенку из сигарет.

Подойдя к буфету за столовыми приборами, Шугар снова смотрит на Тони и, подбирая ножи и вилки, принимается напевать себе под нос.

Напевает она мелодию цыган.

Рука Тони на игорном столе еле заметно вздрагивает.

Третья сигарета падает и увлекает за собой остальные.

Чарли поднимает несколько удивленный взгляд, берет со стола одну из сигарет и, довольный, закуривает.

Шугар, напевая, направляется в кухню.

Тони подходит к ней и закрывает за собой дверь.

— Что тебе рассказали цыгане?

— Все.

— Вывод?

Шугар иронически восклицает:

— О! Ты можешь кривляться перед Чарли, сколько тебе вздумается. Он не пойдет на дело с любителем!

Говорит она тихим напряженным голосом. По ее взгляду видно, что она вне себя от бешенства.

— Дай мне шанс, Шугар.

Шугар садится на стул, явно не зная, как ей поступить.

— Тони, зачем тебе паспорт?

— Чтобы уехать.

— Со мной?

Тони, уставясь в пустоту, хранит молчание.

— Дай и мне шанс, — просит Шугар.

Тони медленно кивает.

— Это правда?

Тони снова утвердительно кивает.

— Цыгане ждут момента, когда ты будешь один. Завтра утром никто из нас сюда не вернется.

Тони кивает в третий раз, открывает дверь и выходит.

Шугар продолжает сидеть, глядя в пустоту.

Все шестеро сидят в ложе театра: четверо мужчин в смокингах, Шугар и Пеппер в вечерних платьях; все чопорные, торжественные, неузнаваемые.

На освещенной сцене рояль и маэстро, кланяющийся под аплодисменты. Это концертный зал Уилфрида Пеллетье в Монреале.

Тщательно причесанный Риццио оглядывает публику.

— Зачем мы вырядились в смокинги?

Чарли держится естественней, непринужденней всех.

— Иначе подвалы не пройти.

Шугар с новой прической и в длинном платье выглядит очень эффектно. Тони, которому смокинг весьма к лицу, заметно нервничает перед грядущим испытанием. Пеппер в муслиновом платье изо всех сия старается не казаться маленькой дикаркой. Наконец, Маттоне — в готовом треснуть в плечах смокинге, со сдавившим шею жестким воротником он больше всех похож на ряженого.