Себастьен Жапризо - Бег зайца через поля

Пока Риццио стелет простыни и кладет подушку. Тони разглядывает шахматы на столе. Вырезанные из дерева фигурки расставлены в положении уже начавшейся партии.

— Это я их вырезал!

— гордо произносит Риццио.

— Коллекционер отвалил бы за них целое состояние.

— Ты слышишь, Чарли?

Чарли смотрит на шахматы. Он впервые удостаивает их вниманием.

— Риццио у нас артист. Он еще и рисует.

Улыбка сползает с лица Риццио. Потом он, словно покоряясь, качает головой.

— Хорошо. Я иду.

Направляется к двери, напоследок бросив на Тони полный сожаления взгляд. Слышно, как он спускается по лестнице.

— А ты ловок, Фрогги. Сначала Шугар. Потом Риццио.

Шустряк. — Чарли направляется к окну и смотрит на последние блики заката на реке. — Отсюда замечательный вид. А тебе какой здесь уголок больше нравится?

— Там, у воды, — удивленно отвечает Тони.

— Годится. Если завтра утром ты не вернешь мне мои бабки, там тебе и выроют могилку.

Труп Реннера в выставочном павильоне Соединенных Штатов.

Вокруг тела стоят полицейские, суетится фотограф, поминутно щелкая вспышкой.

Голос комментирует.

— Джулиус Реннер, сорок восемь лет, был смотрителем Театра на площади Искусств. Убит, конечно, грабителем.

Остается лишь в очередной раз с прискорбием констатировать рост преступности в нашем городе…

Это вечерние новости по цветному каналу канадского телевидения.

Шугар выключает телевизор и возвращается к остальным, которые, ужинают в большом зале.

— Отбой тревоги!

За овальным столом, где пустует всего одно место, только Тони смотрит передачу.

У Риццио и у Маттоне перед глазами по иллюстрированному журналу: у Риццио — комиксы, у Маттоне — раздетые красотки Чарли погружен в бюллетень скачек и, не переставая зевать, подчеркивает карандашом клички лошадей.

Тони по-прежнему в наручниках. Перед ним — ни тарелки, ни прибора. Есть ему не дают. Он вынужден довольствоваться зрелищем того, как едят другие.

— Реннер получил по заслугам. Никогда нельзя доверять фараону, — говорит, не поднимая глаз, Маттоне.

— Вместо того чтобы провернуть с нами дельце, вздумал смыться с денежками.

— Какое дельце? — спрашивает Тони.

Наступает молчание Шугар сидит на противоположном конце стола, и перед ней тоже журнал — кинематографический.

Все смотрят на Тони, потом Чарли переводит взгляд на Маттоне.

— Он задал тебе вопрос.

— Ему это знать не полагается.

— Тогда зачем говоришь?

Насупившись, как уличенный в недобросовестности ученик, Маттоне утыкается в журнал. Остальные тоже. Но спустя миг он не выдерживает, это сильнее его.

— Послушай, Чарли, я не виноват, что не нашел деньги! Я все перерыл!

Чарли холодно пододвигает к нему тарелку, как бы говоря:

«Ешь и молчи» Маттоне повинуется. Они едят тушеное мясо с фасолью.

— Ну как, вкусно? По-моему, вкусно. — Шугар поворачивается к Тони.

Тот зверски голоден, но улыбается ей, и она улыбается ему в ответ.

Совершенно неожиданно — до сих пор не было слышно ни звука — кто-то, вновь пришедший, швыряет на стол между Тони и Шугар фазана, Великолепного красно-золотого фазана.

Незнакомец направляется к пустующему месту и кладет свой винчестер на стол. Оказывается, это не мужчина, а девушка совсем юная, но с непроницаемым лицом и ледяным взглядом.

Когда она снимает шляпу, по плечам ее рассыпаются длинные черные волосы.

— Это сестра Пола Пеппер, а это Фрогги, — объясняет Чарли.

Девушка удостаивает Тони лишь беглым взглядом. Не садясь, она рукой накладывает в пустую тарелку куски мяса, отправляя некоторые из них в рот.

Наполнив тарелку, она забирает ее и винчестер и поднимается по лестнице на второй этаж. За все — это время она не проронила ни слова.

— Пеппер — это значит «перец». Не обращай внимания, Фрогги.

— Ему как раз не помешало бы обратить внимание. У нее-то ружье, — с завистью говорит Маттоне.

— У нее ружье, чтобы охотиться.

— Когда она узнает, кто приложил ее брата, тогда поглядим, на кого она будет охотиться. — Чарли продолжает есть, не поднимая глаз.

Маттоне хохочет. Риццио на мгновение отрывается от журнала и бросает взгляд на Тони. Шугар, чтобы разрядить атмосферу, встает, берет фазана за лапы и взвешивает в руке.

— Я приготовлю его завтра вечером. С грибами. И уходит на кухню.

Шугар толкает дверь в комнату Пола и входит с чашкой настоя.

Пол лежит в кровати с открытыми глазами, тяжело дыша.

Пеппер сидит подле него на стуле, с винчестером на коленях.

Тарелка, которую она наполняла внизу, так и стоит нетронутой на столике у изголовья.

— Скажи, он не умрет, а?

— Да нет же. — Шугар садится на край кровати и заставляет больного выпить. Тот неосознанно повинуется.

— Ему бы доктора, — говорит Пеппер.

— Ты же знаешь, что нам нельзя.

— Когда-то у нас был свой доктор!

— Те времена прошли, Пеппер.

Подоткнув Полу одеяло, Шугар собирается уходить. Но Пеппер выпрямляется и задерживает ее.

— Кто это с ним сделал?

Перед Шугар хищный зверек, раненый, опасный.

— Реннер. Он мертв.

Шугар выходит. На лестничной площадке она смотрит на чашку — в ней осталось немного настоя. Чтобы не пропадать добру, она допивает его сама.

Ручища Маттоне выдирает из горшка цветок вместе с землей и корнями.

Бывший боксер ставит цветок на голову статуэтке, а пустой горшок — на бильярдный стол. Потом он садится возле Риццио, который вырывает из журнала страницы и комкает их в шар.

На овальном столе, с которого еще не все убрано, Чарли раскладывает пасьянс. Тони со скованными руками сидит поодаль.

В зал входит Шугар и собирает со стола оставшуюся посуду.

Она смотрит на Чарли.

— Партию в gin-rummy? [2] Кункен, вид карточной игры (англ.).

Чарли берет колоду.

— Десять центов очко.

Шугар усаживается напротив него. Тем временем Тони наблюдает за тем, как забавляются Маттоне и Риццио: они бросают скомканные журнальные страницы в пустой цветочный горшок.

— С кем сыграешь. Тони, с ними или с нами? — спрашивает Шугар.

Чарли, начавший сдавать карты, поворачивается к Тони, но ничего не говорит.

Тони нерешительно встает, подходит к Риццио и сует ему под нос свои наручные часы на запястье. Довольно симпатичные золотые часы — все, что у него осталось.

— Двадцать пять долларов — и часы твои, Риццио.

Риццио снимает часы с его руки, подносит к уху, слушает и достает деньги.

— Ведь у тебя уже есть часы! — возмущенно кричит Маттоне.

Действительно, у Риццио есть часы — на левой руке.

Купленные у Тони он надевает на правую.

— Двадцать долларов и три сигареты. Просто чтобы поторговаться, — говорит Тони.

Поначалу удивившись, Риццио достает пачку сигарет. Тони вытаскивает из нее три штуки и садится за овальный стол.