Джеффри Арчер - Ложное впечатление (в сокращении)

— Японцы всегда прибывают в гости с подарком, — шепнула Анна, — но ни в коем случае не открывайте коробку при нем.

— Леди Арабелла, — господин Накамура отвесил ей в дверях низкий поклон, — для меня большая честь получить приглашение в ваш великолепный дом.

— Это вы оказываете моему дому честь своим посещением, господин Накамура, — ответила Арабелла.

Накамура с поклоном повернулся к Анне:

— Рад снова вас видеть, доктор Петреску.

— Я тоже рада вас видеть, господин Накамура. Надеюсь, перелет был приятным?

— Вполне, благодарю вас. Против обыкновения, мы даже не опоздали, — ответил Накамура, застыв на месте и обводя взглядом холл. — Прошу вас, Анна, поправьте меня, если я ошибусь. Гейнсборо? — спросил он, восхищенно рассматривая портрет Кэтрин, леди Уэнтворт, в полный рост. Анна утвердительно кивнула, и Накамура продолжил: — Ландсир, Морленд, Ромни, Стаббс, а вот тут я в тупике — я правильно выразился?

— Правильно, — сказала Анна, — а в тупик вас поставил Лели.

— Ну, конечно, сэр Питер Лели. Какая красивая дама. — Он сделал паузу и обратился к хозяйке дома: — У вас в семье это передается по наследству.

— А я вижу, господин Накамура, что у вас в семье по наследству передается умение льстить, — поддела его Арабелла.

Накамура рассмеялся.

— Если здесь, леди Арабелла, все комнаты таковы, как эта, мне, возможно, придется отменить встречу с занудами из «Корус стил».

Он оглядел холл и остановил взгляд на прислоненном к стене портрете.

— Великолепно исполнено, — наконец произнес он. — Рука вдохновенного мастера, но не Ван Гога.

— Откуда такая уверенность, Накамура-сан? — спросила Анна.

— Перевязано не то ухо.

— Но всем известно, что Ван Гог отрезал себе левое ухо, — возразила Анна.

— А вам прекрасно известно, — улыбнулся Накамура, — что Ван Гог писал автопортрет, глядя на свое отражение в зеркале, поэтому повязка и появилась не на том ухе.

— Искренне надеюсь, что кто-нибудь мне потом объяснит все это, — произнесла Арабелла и повела Анну с Накамурой в гостиную.

Кранц вернулась в магазин ровно в два часа дня и с удовлетворением увидела на прилавке плотно набитую пластиковую сумку. Хозяин выдержал паузу и положил на стойку красную форму, ту самую, что заказала Кранц. Она приложила жакет к плечам. Форма принадлежала женщине, как минимум, на семь с половиной, если не на десять сантиметров выше Кранц, однако весившей на полтора или два килограмма меньше. Впрочем, форму можно было легко подогнать.

— Паспорт? — потребовала Кранц.

Хозяин снова запустил руку в сумку, вытащил российский паспорт и сказал:

— Ей выходить только через три дня, так что до пятницы она вряд ли его хватится.

Как узнала Кранц из паспорта, Александра Престакович была моложе ее на три года. Когда Кранц открыла страничку, где раньше красовалась фотография Александры Престакович, хозяин извлек из-под прилавка «Полароид» и сказал:

— Улыбочку.

Кранц не улыбнулась.

Через несколько секунд камера выдала снимок. Капнув клеем, хозяин прилепил новое фото на месте старого. Потом опустил в сумку иголку и нитки для подгонки формы. До Кранц дошло, что ему не впервой оказывать подобного рода услуги. Она засунула форму с паспортом назад в сумку и только после этого вручила хозяину пачку банкнот.

Тот аккуратно пересчитал и сказал:

— Приходите к нам снова.

Выйдя на улицу, Кранц поймала такси, назвала адрес и указала водителю, у какого именно входа ее следует высадить. Когда такси остановилось у боковой двери с табличкой «Служебный вход», она расплатилась, вошла и нырнула в женский туалет. Там она закрылась в кабинке и, работая полученной у хозяина иголкой с ниткой, укоротила подол на пять сантиметров и в двух местах сделала сборки на талии. Затем разделась до белья и примерила форму. Та сидела не идеально, но, к счастью, компания, за служащую которой Кранц собиралась себя выдавать, не требовала от девушек особого изящества в одежде.

Выйдя из туалета, Кранц огляделась, подошла к стойке, за которой сидела женщина в такой же форме, и спросила:

— Мне найдется место на какой-нибудь из наших лондонских рейсов?

— Должно найтись, — ответила представительница компании. — Дай-ка взгляну на паспорт.

Кранц отдала ей паспорт. В базе данных было отмечено, что у Александры Престакович по графику — три свободных дня. Кранц получила служебный пропуск на борт.

— Но на посадку проходи в самую последнюю очередь, а то вдруг появятся опоздавшие.

Кранц направилась к международному терминалу и, пройдя таможню, проторчала в «дьюти-фри» до последнего приглашения на посадку на рейс 413 до Лондона.

Кранц выбрала место в самом хвосте самолета, чтобы не привлекать к себе внимания пассажиров и сидеть поближе к стюардессам. С какой-нибудь из них ей требовалось еще до посадки завязать знакомство.

— Ты на внутренних или международных летаешь? — спросила у нее старшая стюардесса, когда лайнер набрал высоту.

— На внутренних, — ответила Кранц.

— То-то я тебя раньше не видела.

— Я работаю всего три месяца.

— Тогда понятно. Меня зовут Нина.

— А меня Александра, — сказала Кранц и улыбнулась.

Кранц попыталась расслабиться, но ей нельзя было привалиться к стенке правым плечом, поэтому большую часть полета она не спала. Это время она использовала, чтобы лучше познакомиться с Ниной. После посадки старшей стюардессе предстояло сыграть невольную роль в задуманном Кранц обмане.

Кранц оставалась на месте, пока из салона не вышел последний пассажир. Затем она присоединилась к членам экипажа, спустилась вместе с ними по трапу и направилась к терминалу. На всем долгом пути по бесконечным коридорам Кранц ни на шаг не отставала от Нины, а та болтала обо всем на свете, от Путина до Распутина.

Когда команда «Аэрофлота» дошла до паспортного контроля, Нина провела свою подопечную вдоль длинной очереди к выходу с табличкой «Только для экипажей». Кранц пристроилась за Ниной, которая не переставала болтать, даже отдав инспектору свой паспорт. Инспектор перелистал странички, сверил фотографию с оригиналом и бросил:

— Следующая.

Кранц отдала паспорт. Инспектор так же внимательно посмотрел на фотографию, затем на женщину, которая была на снимке. Улыбнулся, махнул — проходите — и занялся вторым пилотом, который стоял за Кранц.

— Поедешь с нами в автобусе? — спросила Нина, когда они вышли из здания аэропорта.

— Нет, — ответила Кранц, — меня мой парень встречает.

Нина попрощалась и вместе со вторым пилотом перешла дорогу.

Эндрюс бережно поставил картину Ван Гога на мольберт посреди гостиной.

— Ну, что скажете? — спросила Арабелла и отступила на шаг, чтобы полюбоваться.