Маргарет Марон - Дитя зимы (в сокращении)

— Ищейки! — пронзительно закричала она. — Нет! Ты не возьмешь его!

У нее на руках было маленькое тельце его сына.

Придя в себя, я сначала не могла понять, где я. Как я оказалась в этом слабо освещенном месте, где звучали громкие мужские голоса и вдалеке затихали пронзительные женские вопли?

Я попыталась принять сидячее положение.

— Не вставай! Сейчас приедет «скорая».

— Дуайт!

— Тише, лежи смирно! Я здесь.

Голова болела ужасно, и когда я до нее дотронулась, то нащупала шишку величиной с Дедову гору. И тут память вернулась ко мне.

— Кэл! — воскликнула я.

Я осторожно повернула голову, и боль пронзила каждый нерв. На полу возле меня сидел Дуайт с Кэлом на руках, касаясь пальцами моей щеки.

— Он… он не?..

— Он под воздействием снотворного. Мы нашли тот сироп от кашля, который Пэм забрала из аптечки ночью в пятницу. Ей приходилось давать сироп Кэлу, чтобы его было не видно и не слышно.

— Так это она визжит?

— Ну да. Ее увозят в больницу. Она думает, что мы — охотники за рабами.

— Охотники за рабами?

— Ну да. Знаешь, что это за комната?

Я хотела покачать головой, но вздрогнула от боли.

— Миссис Рамос говорит, что это одна из станций Подпольной железной дороги. [3] Нелегальная сеть, по которой беглые рабы перебирались с американского Юга на Север.

Я лежала не двигаясь и пыталась связать все это воедино.

— Так вот о чем бредила Пэм! Поезда к свободе, ищейки…

— Правильно.

— И эта роспись с Иисусом…

— Ну да.

Приехала «скорая», и, несмотря на мои протесты, меня положили на носилки и через кладовку внесли в розовую спальню.

— А я попала сюда другим путем, — сказала я. — Здесь есть еще одна лестница, потайная.

— Теперь-то мы это знаем. А как ты ее нашла? — спросил Дуайт, шагая рядом со мной и по-прежнему неся на руках Кэла.

— Она оставила дверь кладовки открытой, я заглянула туда и услышала плач Кэла, и тогда… ох!

Санитары несли мои носилки со всей возможной осторожностью, но каждый их шаг отдавался у меня в голове дикой болью. Когда меня втащили в машину «скорой помощи» и Дуайт с Кэлом на руках вскарабкался следом, я вдруг вспомнила про медицинскую карточку Кэла.

— Я забыла! На столе!

— Все хорошо, — успокаивающе сказал Дуайт, — лежи спокойно.

— Нет! — Я сделала попытку сесть. — Где Пол?

— Я здесь, — раздался его голос.

— Посмотрите на столе возле компьютера. Там под медицинской карточкой Кэла — картинки. Заставьте Бетти Рамос вам объяснить.

— Поехали, — сказал кто-то, и машина тронулась с места. А когда колесо попало в рытвину, я зажмурилась.

— Оставайтесь с нами, мэм, — сказала медсестра или кто она там, поднимая мне веко и направляя свет прямо в зрачок.

— Я в порядке, — сказала я, заслоняясь от света. — Как Кэл?

Я спрашивала Дуайта, но ответила медсестра:

— Давление у него немного понижено, но опасности для жизни нет.

Я коснулась руки Дуайта:

— Как ты нас нашел?

— Это Бандит. Он почуял Кэла, как только вошел в дом, и потащил меня прямо к потайной дверце в кладовке.

— Ему ведь будет хорошо жить на ферме, да?

Он крепко сжал мне руку:

— Как только приедем домой, я куплю ему самый большой бифштекс, какой только смогу найти. Господи, Дебора! Когда ты тоже исчезла…

Кэл помешал ему договорить:

— Пап?

— Я здесь, малыш.

— Хорошо, — пробормотал он, поудобнее устраиваясь в объятиях Дуайта.

Как я и ожидала, врач «скорой помощи» как следует осмотрел мою шишку, проверил глаза и реакцию на свет, задал множество вопросов, потом велел принять аспирин от головной боли и позвонить ему утром. Говоря это, он ухмылялся, из чего я заключила, что непосредственной опасности для жизни нет.

Другой врач прописал Кэлу капельницу, чтобы очистить кровь от кодеина из сиропа против кашля, и оставил в больнице под наблюдением. Мы с Дуайтом могли бы уйти ночевать в дом Джонны, но никоим образом не хотели оставлять его одного. В его палате было кресло-реклинер, и туда вкатили еще одну койку, чтобы мы могли отдохнуть, если захотим.

Мы потушили свет и отошли от кроватки Кэла к окну, из которого открывался вид на город. До полнолуния оставалось три дня, луна заливала ярким светом оголенные кроны дубов. Сплетя руки, мы тихо разговаривали.

— А где Бандит? — спросила я.

— Пол обещал о нем позаботиться.

— И теперь мы можем поехать домой?

— Сразу после похорон.

Похороны. Не то чтобы я забыла, что Джонна умерла, — я забыла, что мы, все трое, должны их пережить.

— А когда похороны?

— Вероятно, во вторник. Я звонил миссис Шей, пока тебе смотрели голову.

Я посмотрела на спящего мальчика:

— Ты должен ему сказать.

Он кивнул.

— И помочь рассказать обо всем случившемся, в том числе и о кошмаре с Пэм. Нельзя позволить ему носить все это в себе.

— Я знаю.

Он крепко обнял меня. Я положила голову ему на грудь и стала слушать сильное мерное биение его сердца. И несколько долгих мгновений мы стояли так в лунном свете, а потом Пол Рэдклиф осторожно закашлял у двери. Он принес мне пальто и сумочку, а Кэлу — его мишку. Еще он принес новости. Об аресте.

— Картинки, которые вы нашли, позволили нам выписать ордер на обыск в доме Натана Бентона, — сказал он. — Как только Бетти Рамос увидела снимки украденных предметов, она узнала вещи, которые Бентон подарил Дому Морроу. Оказалось, что в подвале у него целый музей.

— Он сказал, за что убил Джонну?

— Клянется, что не имеет отношения к ее смерти, и ни в чем не признается. Заявляет, что купил все это на блошиных рынках и в антикварных магазинах. Ничего не знал о картинках в компьютере Джонны и был потрясен — совершенно потрясен, говорю тебе, — узнав, что все эти вещи украдены. Хотя, раз мы нашли револьверы, мы его прищучим только за них, не говоря об остальном: они ведь имеют серийные номера.

— А Джонна?

— Боюсь, улики лишь косвенные. Если мы не найдем свидетелей помимо Пэм.

— Пэм? — нахмурился Дуайт.

— Мы попытались ее допросить, но очень трудно отделить бред от реальности. Во всяком случае, она с лестничной площадки Дома Морроу смотрела, как Бентон вышел из библиотеки с револьвером и заставил Джонну выйти из дома. Она слышала, как он угрожал убить Кэла, если Джонна не будет сидеть тихо. Каким-то образом у нее в голове Бентон превратился в охотника за беглыми рабами, так что, когда Джонна не вернулась, Пэм решила, что она должна спасти Кэла, а не то его тоже отправят в рабство. Тебе не надо объяснять, как отнесутся адвокаты защиты к таким ее свидетельским показаниям.

И он обреченно пожал плечами.

Дуайт уложил меня в койку, и я не перечила. Проглотив еще аспирина, я забылась зыбким, не приносящим отдыха сном. Чуть позже полуночи я услышала тихие голоса.