Андрей Бондаренко - Войпель. Сентиментальный триллер

Сергей пристроил на край столешницы стандартный блокнот и шариковую ручку, а после этого шёпотом пояснил:

– Чисто на всякий пожарный случай. Вдруг, информация будет недостаточно ясной и расплывчатой. Или даже частично зашифрованной – на манер ребуса-головоломки. Всякое бывает…. Всё, сидим тихо-тихо. И ждём….

Сперва «мобильник-приёмник» выдал громкий щелчок, потом длинный приглушённый звонок, а затем серию новых щелчков и противный тоненький скрип.

– Дверь в квартиру открывается, – предположила Оля. – Всё, молчу-молчу…

– Ох, Санечка! – восторженно охнул старушечий голос. – Красавица ты наша писанная! Как там сыночек поживает? Как муженёк себя чувствует? Сама-то – как?

– Здравствуйте, Матрёна Ивановна, здравствуйте. Спасибо за заботу. Хорошо всё у меня, лучше – просто-напросто – не бывает. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно.

– Вот и ладушки. Заходи, Сашуточка, заходи. Таким гостям я завсегда рада…

Опять тоненько пропели дверные петли, защёлкнулись – почти синхронно – дверные замки.

– Как ты, милочка, сегодня выглядишь – слов нет, – продолжала изливать словесный елей старушка. – Краса и гордость нашего Купчино, образно выражаясь.

– Стараюсь, Матрёна Ивановна, соответствовать высокому званию жены подполковника российской полиции.

– Оно и правильно. И дальше старайся, лапушка…. Познакомься. Это – мой давний товарищ и сослуживец.

– Дмитрий Силыч Потапов, – отрекомендовался скрипучий мужской голос. – Генерал-майор кэгэ…, генерал-майор ФСБ в отставке…. Вы, товарищ корреспондентка, очень хорошо выглядите – правильно и…э-э-э, очень стильно. Хвалю.

– Польщена.

– Являетесь поклонницей товарища Эрнесто Че Гевары?

– Безусловно и всенепременно, – пафосно заявила Александра. – Более того, считаю, что только методы товарища Че являются – на сегодняшний день – единственной возможностью кардинально изменить наш несправедливый Мир. Я реальную вооружённую борьбу имею в виду. На всё остальное (даже вместе взятое), сегодняшние транснациональные корпорации и финансовые олигархи (которые – на самом-то деле – всем и управляют), плевать хотели.

– Весьма похвальное и верное мнение. Весьма…

– Прошу, Санечка, в гостиную, – пригласила Матрёна Ивановна. – Мы там с Силычем скромный стол накрыли. Чайку попьём с пряниками-конфетами-пирожками и черничным вареньем. Вишнёвой наливочки отведаем…

Началось дружеское чаепитие, сопровождаемое долгими и пространными разговорами.

«Обмениваются, балуясь плюшками и прочими сладостями под чаёк, взаимными комплиментами», – принялся старательно анализировать услышанное внутренний голос. – «И это, между нами говоря, правильно. Правильно – для продуктивного разговора, я имею в виду. Чисто «грушный» подход. Чувствуется «школа» уважаемого Павла Андреевича…. Ага, перешли на вишнёвую наливку. И Сашенция – после второй рюмашки – начала активно демонстрировать свою коммунистическую осведомлённость-подкованность. Так и сыплет знаковыми фамилиями: Троцкий, Каменев, Зиновьев, Калинин, Тухачевский, Молотов, Каганович.… А ещё и не менее знаковыми терминами: «эсэровщина», «ревизионизм», «троцкизм», «отход от генеральной линии Партии»…. Поспорили даже слегка – по поводу роли товарища Кагановича в успешной индустриализации СССР. Но достаточно быстро пришли к общему консенсусу. А теперь Александра плавно и умело перевела разговор на биографию генерал-майора в отставке…. Ничего, в принципе, необычного и экстраординарного. Родился в самом начале 1941-го года. Потом отец погиб где-то под Смоленском, а мать умерла от истощения и туберкулёза. Маленького Диму определили в Детский дом, а в 1950-ом году перевели – по ходатайству сослуживцев покойного отца – в Суворовское училище. После Суворовского были другие училища: сперва общевойсковое, а потом, после трёх лет безупречной службы на Дальнем Востоке, специализированное – при КГБ СССР…. Теперь Дмитрий Силыч, соблюдая ведомственную секретность, старательно наводит «тень на плетень», мол: – «Служил, где Родина приказывала. Постепенно рос по Службе и карьерной лестнице. А уже ближе к пенсии, будучи в генеральском звании, был переведён в отечественную пенитенциарную систему [6] – Пенитенциарная система – уголовно-исполнительная система, государственный институт, ведающий исполнением уголовных наказаний, наложенных на граждан в соответствии с действующим Законодательством. . Для её усиления, понятное дело…». Возглавлял несколько лагерей для заключённых, разбросанных по бескрайнему русскому Северу: и под Архангельском, и под Воркутой, и под Кожимом, и под Салехардом…. Ага, братец, внимание. Разговор, ей-ей, принимает интересный оборот…».

– Дмитрий Силыч, смотрю, какая-то тёмная цепочка висит у вас на шее, спускаясь под рубашку…. Из какого материала она сделана?

– Кажется, из бронзы, Санюшка. Золото и прочие драгоценные металлы коммунисту не к лицу.

– А что прикреплено к этой цепочке? Медальон с изображением Владимира Ильича?

– Не угадала, красавица, – явственно засмущался старик. – Так, безделица одна. Сейчас покажу…

– Что это такое? – голос Александры слегка дрогнул. – Какая-то шестиугольная костяная табличка, покрытая вычурными руническими значками…. Древний амулет?

– Наверное, амулет…. Древний? Ничего не знаю про это. Врать не буду. А данную штуковину я нашёл лет пятнадцать тому назад, на северном склоне горы Тельпос-из…. Дело было так. Один заключённый, осуждённый на двадцать пять лет за несколько убийств, ударился в побег. Организовали, как и положено, полномасштабную погоню, которую я – по должности – и возглавил. На третьи сутки догнали беглеца, но было уже поздно: медведь (больше ведь некому), его задрал и всё лицо выел. Вот, в правом кулаке покойника и был зажат этот костяной амулет…. Почему я его себе забрал и на грудь повесил? Не знаю, честное слово. Как-то само собой получилось. Наверное, в память о краях северных.

– Нашёлся-таки «наместник», – облегчённо выдохнула Ольга. – Надо срочно звонить Сомову…

– Отставить, – прервал её Сергей и, взяв со стола шариковую ручку, торопливо написал на блокнотном листе: – «Ни слова – про Дмитрия Силыча! Он – «наместник»? Значит, его охраняют «слуги Войпеля». А у них, судя по всему, очень тонкий слух. Не дай Бог, посчитают нас с тобой недоброжелателями «наместника» и рассердятся. Поэтому слушаем дальше и молчим…».

– Ну, да, конечно, – испуганно забормотала девушка. – Никому звонить не надо. И вообще, всё нормально. Никаких проблем…

Разговор в квартире на пятнадцатом этаже, тем временем, переключился на «современность».

– Ненавижу всех этих российских либералов и так называемых демократов, – заявил коммунистически-настроенный и слегка захмелевший старикан. – Душить их всех надо, жалости не ведая. Или же в привокзальных сортирах мочить.