Андрей Бондаренко - Войпель. Сентиментальный триллер

«Ничего же себе!», – мысленно восхитился Зяма. – «Самая натуральная королева – в нарядном средневековом платье: сплошные кружева, оборочки и рюшечки, а ещё и «стоячий» воротник, украшенный самоцветами…. Да и не в платье, собственно говоря, дело. Осанка у неё королевская. Да и выражение породистого лица, обрамлённого высокой и изысканной причёской. А глаза – ожидаемо – чёрные, неподвижные и бездонные…. Двух маленьких чёрных собачек ведёт на длинных кожаных поводках. Точно такие, кажется, были у знаменитого клоуна Карандаша. Мне мама про него частенько рассказывала в детстве. И картинки показывала…. Эх, мама-мамочка, как же это? Почему всё так позорно сложилось? Ну, почему? И назад, как назло, уже не повернуть…. Поплачь по мне, пожалуйста. Поплачь…. Кстати, ни на грамм не удивился бы, если на поводках были бы не чёрные скотч-терьеры, а, наоборот, белые-белые песцы. По крайней мере, это выглядело бы логичней…».

– Что же вы такие шумные, путники? – надменно поморщилась женщина-королева. – Бродите по ночному городу. Кричите. Грязно ругаетесь. Гогочете. Мирным людям спать не даёте…. Зачем? Разве вы не знаете, что Шуа ненавидит шум? И Войпель его не любит.

– И что это за фря припёрлась? – подобрав с пола тёмно-серый кусок бетона, возмутился недалёкий и туповатый Ржавый. – Нотации, мля, читает? Для этого нас сюда и заманили? А? И глюками пугают? Так вас всех, черноглазых, и растак…

«Напрасно он это», – чувствуя, как его охватывает вселенская безысходная тоска, подумал Зяма. – «Совсем-совсем напрасно…».

– Пусть будет – как будет. И как должно быть, – брезгливо усмехнувшись, торжественно объявила королева. – Каждому да воздастся – по делам и грехам его. Не нами придумано, не нам и отменять…

Последовал лёгкий кивок головы, украшенной высокой королевской причёской, и длинные кожаные поводки мгновенно исчезли-растаяли. А маленькие скотч-терьеры тут же начали стремительно расти, превращаясь в огромных зубастых монстров – с круглыми глазищами, горевшими нестерпимым ярко-жёлтым огнём, и длинными мускулистыми лапами-руками, оснащёнными кривыми острыми когтями.

«Пора», – решил Зяма и рванул – что было сил – к круглому вентиляционному ходу в правой стене.

Рванул и краешком глаза – на бегу – заметил, как один из желтоглазых монстров прыгнул вперёд и сделал резкое движение когтистой лапой. Брызнула чья-то красно-бурая кровь. Раздался отчаянный вопль, полный нестерпимой боли и чувства полной и окончательной безысходности…

Где в этот момент находился второй зубастый монстр?

К сожалению, он выпал из поля зрения. Впрочем, это уже не имело никакого значения.

Зяма, засунув голову и плечи в вентиляционный ход, пополз. Вернее, попытался это сделать.

«Чёрт, кажется, застрял», – пронеслось в голове. – «Даже и полтора метра не преодолел. Жаль…».

Пришла-навалилась острая и жгучая боль.

– Это мне только что откусили ноги, – прошептал Зяма.

Прошептал и умер…

Не спалось ей этой ночью: сон приходил и уходил, сменяясь вязкой дрёмой, вновь возвращался, снова покидал…

Да и снилось – в коротких обрывочных снах – чёрт знает, что: маленькие чёрные собачки и какие-то огромные полуголые мужики – с тёмно-тёмно-красной кожей, ярко-жёлтыми глазами, острыми зубами и длинными лапами-руками, оснащёнными кривыми чёрными когтями. А ещё навязчиво мелькали – перед внутренним взором – огромные лужи красно-бурой крови, в которых лежали-валялись ошмётки чьих-то растерзанных тел.

– Не к добру это, – тревожно ворочаясь с боку на бок, сварливо ворчала Матрёна Ивановна. – Ох, не к добру. Быть беде…. А Дмитрий Силыч-то как храпит в соседней комнате. На все лады, сокол ясный, заливается…

В какой-то момент она поняла, что больше уже не уснуть. А осознав это, слезла со старенького продавленного дивана, наспех, не включая света, оделась, покинула квартиру, вышла на улицу и устроилась на любимой скамейке, врытой в землю возле подъезда.

Вскоре вокруг начало явственно сереть.

– Наступает «час волка», – тихонько пробормотала Матрёна Ивановна, которая, не смотря на безобидный внешний вид (мол, тихая и мирная бабушка «Божий одуванчик»), прожила очень беспокойную, сложную и насыщенную жизнь. – Час – между умирающей ночью и нарождающимся рассветом. Очень непонятное, загадочное и неверное время, когда много чего происходит. Например, среди серьёзных диверсантов принято – начинать все особо важные и знаковые операции именно в «час волка». Так, уж, издавна повелось. Не нами придумано, не нам и отменять…

Из-за угла «свечки» – со стороны «Колизея» – показались две тёмные высоченные фигуры, которые, сгибаясь под тяжестью, волокли куда-то большие тёмные мешки.

«Мешки связаны попарно и переброшены через плечи», – непроизвольно отметила наблюдательная Матрёна Ивановна. – «Два облома умножаем на два – получаем четыре плеча. Ещё раз – на два. Следовательно, имеем восемь плотно набитых мешков…».

На улицу – по привычке, укоренившейся за последние два года, – он вышел ровно в девять утра.

Что это за привычка такая и откуда она взялась?

Чисто профессиональная: восемь ноль-ноль – подъём с завтраком, восемь тридцать – связь-планёрка с Большой землёй, девять ноль-ноль – начало процесса снятия показаний с датчиков и измерительных приборов. Впрочем, к этой теме мы вернёмся чуть позже…

Итак, в девять ноль-ноль Сергей Яковлев вышел на улицу и, оглядевшись по сторонам, мысленно подытожил: – «Обалденная погодка нынче образовалась – безо всяких-всяческих последствий и напоминаний о вчерашней нежданной метели: яркое голубое небо над головой, полное безветрие, беззаботные купчинские птички ласково щебечут в разноцветной осенней листве. Молодцы, птахи. И дальше – щебечите, не возражаю…. Да и температура окружающего воздуха соответствующая, в том смысле, что достаточно мягкая: на уровне плюс десяти-двенадцати градусов. Милая осенняя лепота и классическое русское «бабье лето» в одном флаконе, короче говоря…. Так-с, а что делать дальше? В такую-то, учитывая сущность субботнюю, рань раннюю?».

Вообще-то, он планировал посетить – с визитом вежливости – Сан Саныча, своего (в юности), тренера по дзюдо: поболтать о том и о сём, да и совета – чисто на Будущее – спросить. Мол, лишним не будет. Но…. Не в такое же раннее время. Тем более – субботнее…

– Зачем же – без должного и экстренного повода – будить хороших и семейных людей? – пробормотал Сергей. – Возможно, что у Саныча уже и внуки с внучками имеются. Когда я уходил в армию, его дочке уже девять лет исполнилось. Так что, как говорится, вероятность «дедушкиной должности» имеет место быть…. Ага, ветерок подул. Восточный. Следовательно, с Ладоги дует. Сейчас на Кариджской косе, наверняка, крупный окунь отлично клюёт. Надо будет – при первой же возможности – на рыбалку выбраться, пока затяжные осенние дожди не зарядили. Типа – Душу отвести…. А сейчас стоит, пожалуй, пивка выпить. Соскучился я что-то по купчинскому пиву…. Ох, ты, совсем запамятовал. В Питере же нынче начинают торговать алкогольными напитками только с одиннадцати утра. Совершенно дурацкое, на мой частный взгляд, правило. Так и отдаёт – за версту – дешёвым лицемерием. Перестарались местные господа депутатики. Однозначно – перестарались. Других забот-хлопот у них, зажравшихся и упакованных, видите ли, нет…. Ничего, попробуем обойти этот пуританский запрет. Попытка, как известно, не пытка. А дельный запасной вариант – у опытного человека – завсегда отыщется…