Дэвид Марк - Сумерки зимы

Макэвой пригляделся к парочке. Вид у Колина усталый, даже больной, но дорожная карта извилистых капилляров на щеках и жилка, пульсировавшая на виске, подсказывали, что в нем хватит огня довести дело до конца.

– Ты ведь не можешь всерьез обвинить…

– Еще как могу, – фыркнул Рэй и снова уставился в папку, словно в ней был ключ ко всему.

Удержаться Макэвой не смог:

– Что вы узнали?

В манерах Шер Арчер внезапно проступила вальяжность сытой котики. Она довольно ухмыльнулась.

– Разбудили парня, который был литагентом Чандлера. Преинтересный субъект.

– И? – Голос Тома Спинка обрел властность. Полицейский босс внутри него на миг забыл, что он давно на пенсии.

– И тот уверяет, что по нашему Рассу Чандлеру, или кем он там себя мнит, давно, блин, психушка плачет.

Она вынула папку из рук Рэя и протянула Макэвою – точно собачонку сосиской поманила. Тот взял бумаги.

– Ты почитай, – чуть слышно посоветовала Арчер.

Уже открывая папку, Макэвой услышал, как захлопнулась дверь комнаты для допросов. Он покосился на Шер Арчер. Рэй явно ушел довершить начатое.

– Несложно сообразить, когда все признаки налицо. – Арчер покрутила пальцами в воздухе. – Наш парень провел свою никчемную жизнь, пытаясь стать писателем. Мечтал об этом еще с коротких штанишек. Но хорошо писать не получалось. Его ранние творения отвергали, не пролистывая. Вызвал слабый интерес, занявшись журналистскими расследованиями, но карьера не задалась. В итоге был вынужден сам оплачивать печать своих сочинений. Одна книжка оказалась почти читабельна, умудрился найти агента – все равно без толку. В итоге оказался не у дел, но принимать отказы так и не научился. Терпеть не мог писать о людях, которых ни в грош не ставил: сам-то не был знаменитостью. И тогда выдумал хитроумный способ отплатить им всем. Все четко по учебнику, не хватает только подписи психиатра. Кол знает одного подходящего…

Макэвой отчаянно боролся с собой, чтобы не выпалить: «Полная хрень!»

– Сплошные догадки? Так ведь, детектив-инспектор Арчер? – спросил Спинк.

– Все фантазии Чандлера собраны здесь, – она ткнула в папку – В записной книжке всплывает имя Дафны Коттон. Не забудем про Энжи Мартин-дейл. Про его знакомство с Фредом Стейном. Разговоры с Тревором Джефферсоном. Чандлер – общее для всех звено.

– Но это вовсе не значит…

– Прочти письмо, которое Чандлер отправил издателю, отказавшемуся его печатать.

Что-то в тоне Арчер заставило Макэвоя умолкнуть. Он листал фотокопии в папке. Отметил обведенное красным фломастером на странице с рукописными заметками. Увидел имя «Дафна К.». Телефонный номер. Убористая скоропись. Перевернул несколько страниц.

– Здесь, – сказала Арчер.

Дражайший мистер Холл,

Мой агент, Ричард Сейдж, только что сообщил мне о Вашем решении отменить публикацию романа «Все наверх!». Как Вы, вероятно, можете вообразить, эта новость оказалась для меня крайне огорчительной. Между тем в эту свою работу я вложил и сердце, и душу; и, как могут продемонстрировать мои прежние, пускай и самостоятельно опубликованные, литературные опусы, на мои книги имеется определенный спрос. Боюсь, я вынужден просить Вас пересмотреть принятое решение. Ранее в нашей с Вами переписке я оценивал руководимое Вами издательство в самых возвышенных эпитетах, будучи лично весьма заинтересован как в самой организации, так и в ее персонале. К примеру, мне достоверно известно, что Вы проживаете в доме на Лоундс-сквер, в городе Найтсбридже. Вашу супругу зовут Лорен. Ваш сын, Уильям, учится в приготовительной школе Роуан в Эшере. Я сообщаю все это отнюдь не для того, чтобы запугать Вас и угрозами вынудить к подписанию контракта, – нет, я лишь хочу продемонстрировать скрупулезный характер моих усердных изысканий. Поверьте, я на многое готов ради достижения мечты. Как мне уже доводилось упоминать, мое понимание механизмов возникновения преступного умысла остается непревзойденным, тогда как многочисленные беседы с осужденными убийцами позволили мне проникнуть в самые потаенные уголки криминального сознания. С большим интересом ожидаю Вашего ответа…

Несколько секунд Макэвой стоял с закрытыми глазами. Представлял, какое впечатление такая цитата произведет в суде. Представлял, как адвокат порекомендует Чандлеру признать себя виновным и принять предложение обвинения о смягчении приговора. Представлял, как скалится Рэй, принимая поздравления.

– Дважды два, – победно произнесла Арчер, и слова эти не прозвучали шпилькой в его адрес. Простая констатация очевидного.

– Чем все кончилось? – сипло спросил Макэвой.

– Издатель пригрозил судом, и агент отказался от такого клиента. – Арчер забрала у него папку, сунула под мышку. – Он и сам получил от Чандлера немало интересных электронных посланий. Все в подобном ключе. Письма одержимого маньяка. Сейдж уверяет, что еще не встречал настолько зацикленного, отчаявшегося типа. Готового на убийство, лишь бы увидеть свое имя на книжной полке.

Макэвой нахмурился. Бессмыслица какая-то. В глазах Чандлера он не заметил ничего, что делало бы эту историю правдоподобной.

– Глаза! – спохватился он. – У человека, с которым я дрался, были голубые глаза. У Чандлера – нет.

– Да чтоб тебя, Макэвой! – зло прошипела Арчер. – Может, он контактные линзы надевал. У нас тут целая гора убийств и арестованный, на котором клеймо «убийца» просто негде ставить. Это тебе что, дерьма кусок?

– Но если окажется…

– Тогда он не подпишет признание.

Макэвой достал из кармана пальто листки, распечатанные после того, как получил от Спинка сообщение.

– Просмотри список, – попросил он почти умоляюще. – Есть и другие, кому грозит опасность. Взгляни на эту женщину. Активистка благотворительного движения, ранена в Ираке. Единственная уцелевшая в теракте. Нам нельзя ошибиться. Среди них может быть следующая жертва…

Макэвой оглянулся на Спинка, но тот демонстративно смотрел в сторону.

Из приоткрывшейся двери высунулся Колин Рэй. Лицо его было в испарине, джемпер смят и перекручен. Смерив Макэвоя коротким, как удар сердца, взглядом, он подмигнул Арчер:

– Заходи, Шер! Наш калека желает сознаться.

Выхватив распечатки из обмякшей руки Макэвоя, Арчер скрылась в допросной.

08.43. Куинс-Гарденс. Десять дней до Рождества.

Низинный уголок парка укрывало лоскутное одеяло снега, простеганное тропинками, голыми ветками шиповника, торчащим из клумб мусором.

Одна цепочка следов была особенно глубокой.

Вела к скамейке с отломанной спинкой.

Эктор Макэвой. Локти уперты в колени. Шляпа низко опущена на лицо. Глаза закрыты.

Он вытянул из кармана телефон: восемнадцать пропущенных звонков.