Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

— А вот так: думал-думал и напридумал! Не глупый я человек, да? Не зря в детстве в школу ходил и кружок ориентирования посещал! — Кумиров вставил в замочную скважину массивный ключ, повернул его и распахнул дверь.

— А с той стороны главный вход, да? То есть для всех остальных, да? А про этот-то никто и знать не знает! — Рамиз Шалманбеков подобострастно оглядывал тайный кабинет. — И как все оформлено!

— По высшему разряду! Я сейчас! — приветливо сказал Игорь и начал исчезать в черном бархате темноты, небрежно прикрывая за собой дверь.

— Ты пока разливай! — послышалась последняя реплика из тончающей черной щели.

— Халява, плиз! — Капитан негромко прокомментировал открывшиеся возможности и направился к бару. При этом он не отводил настороженных глаз от ключа, который, к его успокоению, ни разу не провернулся, то есть даже нисколько не шелохнулся, и в этом, наверное, тоже имелись гарантии безопасности и личного хозяйского доверия.

Рамиз по-хозяйски осмотрел бар и потянулся к изящной костяной ручке. Вдруг он почувствовал щекотание в гортани, ставшее мгновенно назойливым и вот уже обжигающим его где-то в груди. Похожие неудобства и даже страдания ему приходилось не раз испытывать во время весенне-осенних простуд, связанных, по его мнению, с гнилым питерским климатом.

Дыхание стало сопровождаться сипением и хрипами. «Астматический синдром, — вспомнил милиционер один из диагнозов, поставленных ему врачами в ведомственной поликлинике на Малой Морской. — Подальше от пыли, меньше бумаг на письменном столе, переходите работать на компьютер…»

В голове образовалась назойливая помеха. «Что за ерунда?!» — возмутился Шалманбеков. До чего его всегда бесили любые сбои в работе очень редко дававшего знать о своей неисправности организма.

«Пьяная голова и огненная грудь, — определил свое состояние капитан. — Кумир что-то сделал? Кумир, падла!» — подумал Рамиз и вдруг увидел, что в двери, за которой исчез его желанный компаньон, образовалось застекленное окно, за которым — свет, а из него за капитаном наблюдает странная слонообразная голова.

«Да он же, блядь, в противогазе! — сообразил милиционер и попытался сунуть пальцы в ноздри рогатому украшению. Руки не слушались. Они оказались ватными и одновременно скрюченными. — Газом траванул! Хитрец двухметровый!»

«Стрелять! Только стрелять! — Капитан постарался извлечь из кобуры пистолет, но руки окончательно перестали ему повиноваться. — Не просчитал! Ты сам во всем виноват!»

Рамиз Шалманбеков почувствовал, как ему в горло сунули паяльную лампу, шея превратилась в почерневшую от сажи вытяжную трубу, торчащую над щитовым домиком в садоводстве его пожилых, ни в чем не повинных родителей, голова стала грецким орехом, который медленно, но неуклонно давили дверью о жесткий косяк, вместо языка у него объявилась автомобильная подушка безопасности, она вылезла изо рта и накрыла все лицо, глаза выкатились на бильярдное поле судьбы и растеклись по нему беззащитными яичными желтками.

Милиционер повалился на пол. Свернувшись, как самокрутка, он судорожно корчился на вихрастом, напоминающем морские водоросли темно-вишневом паласе. Рамиз различил, как отворилась дверь, из-за которой за ним наблюдал человек со слоновьей головой, в которого вдруг превратился его возможный компаньон, Семеныч. Этот человек, почему-то решивший расправиться со своим верным исполнителем, вступил в помещение и направился в сторону хрипящего капитана.

«Добьет, — подумал Шалманбеков, но Игорь прошел мимо, нагнулся к сервировочному столику, что-то произвел, и предмет отъехал в сторону. — Пытать решил, а что я ему сделал? Я ведь чист, как целка, чист! Мне Ангелина предлагала его завалить, а я ведь отказался, сразу отказался! За что же тогда?»

Рамиз почувствовал, что его схватили и потащили. Куда? Туда, где недавно стоял стол? Что здесь? Люк? И вот он уже куда-то сваливается, но совсем неглубоко, и падает на твердую поверхность. Он лежит на спине и видит, что наверху съезжаются две прозрачные створки, а над ними нависает слоновье лицо Кумирова.

«Смотрит, сволочь! — догадывается капитан и обоняет запах сероводорода. — В выгребной яме решил захоронить? Неужели нет ни одного шанса?! Эх, только бы сейчас выжить, тогда я уж…»

Рамиз почувствовал, что из-под него уходит поверхность, на которой он лежит, и он снова куда-то летит, вот он падает и испытывает еще большую, наверное адскую, боль. Голова его остается на поверхности, и он видит, как серная кислота разъедает его конвульсирующую плоть. Он исчезает.

В эту ночь соседи Евфросиньи Виленовны по лестничной площадке могли видеть, как к ее двери подошел и нажал кнопку звонка приземистый мужчина в ветхом пальто с поношенной хозяйственной сумкой в левой руке. Они даже могли слышать, как всхлипнул звонок, а Свальная усталым после трудового дня голосом заворчала: «Ну вот, на ночь глядя кого-то черт несет!» После этого наступила пауза, в течение которой пенсионерка, очевидно, следовала к дверям и рассматривала своего гостя сквозь пластмассовый глазок.

— Ирод, смерти моей хочешь?! — с угрозой произнесла пожилая женщина. — Опять кремлевскую охрану обезоружили?! На свою голову вы это зло натворили!

— Тоня умерла, — негромко сообщил гость. — Надо пойти ей глаза закрыть, чтобы смертью не пахло!

— Не лги, проклятый! — довольно громко отозвалась хозяйка, отперла и приоткрыла дверь, оберегаемую цепочкой. — Не может быть! Когда? Почему? Где она?

В этот момент мужчина произвел мгновенное движение правой рукой, раздалось легкое шипение, и в лицо Евфросиньи ударила распыленная струя из маленького дезодоранта, которым оказался вооружен гость. Пенсионерка едва слышно охнула и стала оседать, наваливаясь на дверь. Мужчина уперся рукой старухе в голову и втолкнул ее внутрь квартиры. После этого он достал другую емкость и направил из нее струю на цепочку. Он постоял около двери, с улыбкой озираясь по сторонам, а потом надавил на нее, и дверь подалась, оборвав разъеденную цепочку. Гость проник в квартиру и притворил за собой дверь.

После этого соседи примерно в течение полутора часов не смогли бы увидеть около квартиры Свальной никакого движения, а из звуков по-прежнему оставалась различимой лишь работа телевизора. Позже из квартиры вышел мужчина, а в его руках была не только значительно увеличенная в размерах сумка, но еще и солидный мешок из особо прочного полиэтилена.

Первыми свидетелями происшествия в квартире Евфросиньи стали Ваня и Настя. Когда глубоко за полночь брат и сестра Ремневы вернулись домой, то еще в лифте учуяли приятный мясной запах. Несмотря на плотную еду в приюте, они, честно говоря, уже успели изрядно проголодаться, потому что всегда хотели есть, и сейчас они почувствовали, как их рот наполняется вязкой слюной. Они даже не подозревали, что источником этого обнадеживающего на лучшую долю аромата является место их теперешнего проживания, предоставленное бабушкой в связи с лишением ими собственной квартиры по вине пропавшего без вести Поликарпа.