Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

— Я думаю, это защитная реакция: тебя собственный организм от чего-то более худшего ограждает. — Рамиз поднес хозяйке зажигалку и закурил сам. Он сел с ней рядом и откинулся на удобную, словно предназначенную именно для него, спинку. — У меня тоже семья. Если я их потеряю, даже не знаю, что сделаю или с собой, или с другими.

— Была бы у меня возможность, я бы их прямо на Марсовом похоронила, чтобы их могилы из своих окон видеть. Это не из-за лени, а чтобы быть все время рядом. — Шмель закрыла глаза и опустила голову. На ее щеках сверкнули слезы.

— Я тебя понимаю. Полностью понимаю. — Шалманбеков глубоко затянулся и выдохнул дым в сторону от сидящей. — Ты хотела со мной о чем-то поговорить?

— Да, об Игоре. Но я постоянно мечусь: может быть, с ним и не надо ничего делать? Я, например, если уеду, так с меня и взятки гладки. А ты тут уж сам с ним разбирайся: может, он тебе действительно блестящее будущее обеспечит? Конечно, если его самого вперед того не замочат. Кстати, он со вчерашнего дня ушел в подполье, — я с ним не могу ни по трубе, ни по пейджеру связаться. Ты, случаем, не в курсе, что стряслось? Уж не запил ли наш самый достойный кандидат?

— Не знаю, Ангел. Я сам теряюсь в догадках: сейчас столько работы, а он куда-то вдруг закумарился. — Капитан неожиданно выпрямился и положил левую ладонь на правую ладонь Ангелины. — Я тебе сейчас могу сказать одну очень важную, может быть, самую важную для тебя в жизни вещь. Но для того чтобы я мог тебе ее сказать, ты должна мне покляться всем для тебя самым святым, прости меня, памятью своей дочери, что ты никогда и никому не проговоришься. Ты не спеши и подумай: сможешь это сделать или нет? Это действительно очень серьезно.

Когда Рамиз покинул квартиру Ангелины Германовны, она постояла некоторое время в коридоре, прислушиваясь к лестничным звукам, потом взяла телефонную трубку и вызвала из памяти нужный ей номер. После нескольких гудков, когда ей уже казалось, что связи опять не будет, она услышала непривычно пасмурный голос Игоря Кумирова.

— Здравствуй, Игорек! Ты куда пропал, а мне с тобой очень нужно посоветоваться.

— Здравствуй, Ангел! Что-нибудь насчет похорон? Там вроде бы все без изменений. А я, знаешь, чего-то вдруг прихворнул, наверное из-за межсезонья. Мы уже не те, что раньше. Немного полежал — вроде полегчало.

Сочувствую тебе. У меня разговор о нашем капитане. Он ко мне сейчас заходил и очень странно себя вел. Конечно, мы все сейчас странные, но то, что он немного не в себе, — сразу видно. Одним словом, он мне сурово приказал никуда не выходить, дверь не отпирать, на телефонные звонки не отзываться — короче, имитировать мое полное исчезновение. Говорит, для меня это сейчас самое важное, важнее всего, даже потери моих близких. Ты не знаешь, что это у него за закидоны?

— Нет, дорогая, даже ума не приложу. Может быть, он от работы перегрелся? Такое, наверное, в ментуре бывает? С другой стороны, кто его знает: может быть, тебе на самом деле хотя бы до завтрашнего дня выполнить его рекомендации, а там посмотрим, чем все это закончится? Я за тобой заеду, и вместе отправимся к нашим. — Игорь Семенович смачно цыкнул зубом, а следом манерно прочистил горло. — Может быть, тебе прислать охрану? Один на улице, один — в доме? Тебе хватит? У меня, к сожалению, еще не набран женский батальон, так что тебе придется потерпеть моих мачо, но, честное слово, я в ближайшее время исправлюсь.

— Вот теперь я тебя узнаю. Спасибо. Ты меня успокоил. Присылать пока никого не надо, а я действительно пока защерюсь и буду только тебе звонить, ладно? А ты меня будешь направлять, как великий кормчий, годится?

— Родная моя, если я тебе хоть чем-то смогу быть полезен — я буду оттого безмерно счастлив, ты же знаешь! Звони мне в любое время дня и ночи.

Аэропорт. Приземляется самолет. Из салона по трапу спускаются пассажиры. Благополучием выделяются модно и дорого одетые супруги А. и Б. Полные превосходства над окружающим миром, они важно заходят в здание аэропорта, надменно минуют контроль, со скептическими улыбками получают свой солидный багаж, нагруженные направляются с тележками к выходу из корпуса. В дверях на приосанившегося Б. с разбегу налетает В.

A. (раздраженно): Остолоп!

Б. (презрительно): Быдло!

B. (возвращается): Тебе что, глист жеваный, башку отвинтить?

A. (ставит чемодан): Ах ты сопливая рожа!

Б. (заслоняет мужа от грубияна): Дорогой, не надо! Неужели с каждым гопником связываться? Ты же знаешь, сейчас всех кретинов из больниц повыпускали!

B. обходит женщину и профессионально бьет А. обратной стороной ладони по лицу. А. отшатывается, производит неловкие движения руками, замечает у себя кровь.

Б. (бросается на В., пытается расцарапать ему лицо): Подлец!

Двое молодых людей резко исторгаются из толпы зевак, быстро разнимают дерущихся и уверенно отстраняют разволновавшихся людей. Из общей массы появляется милиционер № 1.

Милиционер № 1 (подносит руку к козырьку): Сержант Скобелев. Почему деремся? Что не поделили?

1-й свидетель: Да вот мужики схватились, а что почем — не знаем!

2-й свидетель: Вроде как молодой к нему завелся.

Из толпы: Молодой, точно молодой! Мало сажают!

Усталый голос: Эх, был бы жив Сталин, он бы в стране быстро порядок навел!

Кто-то басом: Заполярную нефть, понимаешь, в Америку сплавляем! Стыдно! Нашего мужика в ежовых рукавицах надо держать!

Б. (вытирает платком на лице мужа кровь): Вот он…

В. (сплевывает): Сука!

А. (гневно): Я тебя посажу, подонок!

Милиционер № 1 (решительно берет под локти А. и В.): Пройдемте, граждане, разберемся. Молодые люди, прошу вас сопровождать нас в качестве свидетелей происшествия. Остальные могут остаться.

Группа подходит к милицейской машине. Выходит шофер № 1. Распахивается кузов. Изнутри гостеприимно щурится милиционер № 2.

Б. (с удивлением): А нас-то за что в машину? Неужели нельзя разобраться в пикете аэропорта?

Милиционер № 3: К сожалению, здесь этим не занимаются. Садитесь, пожалуйста. Быстрее поедем, значит, быстрее все оформим!

Милицейская машина пересекает город.

Милицейская машина едет по пригороду, въезжает в ангар. Шофер № 1 выскакивает и запирает ворота. Распахивается дверца кузова. Лихо выпрыгивает милиционер № 1. Вылезает А. Недоуменно озирается по сторонам.

А. (с апломбом): Ничего не понимаю. (К милиционеру № 1.) Послу…

Милиционер № 1 с разворота бьет А. ногой в пах. А. скрючивается. Падает на колени. Б. кричит и пытается спрятаться в фургоне. В. хватает Б. за волосы, выволакивает на землю. А. пытается что-то сказать, но издает лишь булькающие звуки. Милиционер № 1 и свидетели методично избивают А. ногами, стараясь попадать в голову. Милиционер № 2 осматривает машину, ударяет сапогами по шинам, проводит пальцем по стеклу — пыль; устало покачивает головой. Шофер № 1 энергично роется в груде чемоданов, откладывает серебристый кейс с шифровым замком, достает радиотелефон. В. среди деталей сельскохозяйственных агрегатов агрессивно насилует Б., заплевывая ее лицо.