Тодд Лерой - Жаклин Врана

– Хусавик, – задумалась Ингрид. – Да, я вспомнила по названию церкви. Похороны пройдут там?

– Наша мать не придерживалась какой-либо религии. У нее были свои специфичные верования. Она была приверженцем асатры – скандинавской мифологии, которую занесли на исландскую землю норвежские викинги. С ее точки зрения загробной жизни не существует, а смерть является началом новой жизни. Человек становится частью природы и воссоединяется с ней.

– Я так понимаю, обряд будет не совсем традиционным.

– Цикличность природы подразумевает возмещение.

– А под возмещением имеется в виду кремация?

– Подразумеваю, что так.

– Значит, ты настоящий викинг? – принялась за салат женщина. – Эксперт по выживанию в диких условиях.

– По правде говоря, ничего дикого в условиях Исландии нет. Особенно на ее севере. Климат мягкий и умеренный. На территории большое количество термальных источников и озер. А в городе – бассейнов. Кто был настоящим покорителем холодов, – смутилась Жаклин, – так это отец. Он часто выходил в океан и ловил тюленей. Затем сбывал их жир, мясо и шкуру. Он мог оставаться в море по нескольку месяцев и питаться одной рыбой. Хотя на суше рацион мало чем отличен.

– Я заметила, что об отце ты говоришь с большой неохотой, – поддержала ее неприязнь Ингрид. – Я тоже с отцом не ладила. Мой психолог утверждает, что все последующие проблемы с мужчинами вытекают именно из этого первоначального контакта. Женщина учиться нелюбви к одному, и вскоре это чувство распространяется на всех остальных.

Ингрид бросила взгляд на закрытое темной занавеской окно.

– Любой имеет право жить, как ему вздумается, если видит в этом счастье. Разве только не мешает другому. Порой посмотришь на каких-нибудь чудаков и крутишь у виска. Но, сдается мне, все это на почве зависти тех, кто не может быть столь же счастливым. Ты тоже пытаешься убежать и найти прекрасное в другой стране и на другом континенте. Как будто там другое солнце, небо и воздух. Но все одинаково. И ты сама выстраиваешь окружение вокруг себя. Если решила, что едешь на отдых, все вокруг меняется оттого, что ты сама создала такую атмосферу. Достаточно захотеть пожизненного отдыха. Обычно мы видим в этом какую-то сложность. Будто все, что требует от нас общество – это работа. Но общество от нас вообще ничего не требует. По сути, мы ему вовсе не нужны. Мы сами себе пытаемся что-то постоянно доказывать, до чего-то дотянуться и перепрыгнуть выше собственной головы. Но только собственной. Мы ради себя все это делаем. И также можем этого не делать ради себя. Быть довольным все время считается чем-то запретным, это осуждается, высмеивается. Людям с неизменной улыбкой на лице придумывают постыдные прозвища. Каждый из нас имеет право на многое.

Каждая минута чужого присутствия сжимала ее голову в тиски все больше.

– Не буду тебя нервировать, – будто бы прочла ее мысли женщина. – Я уезжаю завтра утром, и больше мы не увидимся.

– Мы не увидимся? – наконец, проявила внимание Жаклин.

– По крайне мере, на этой неделе.

– А, – снова потеряла интерес она и пожала плечами.

Жаклин успела заснуть прежде, чем хлопнула дверь.

Жаклин не предполагала, что может проспать так долго. Сотовый разбудил ее только в первом часу.

– Я забронировала билет на пять вечера.

Жаклин от такой концентрации одного человека в ее окружении немного подташнивало.

– Тебе лучше? Может, отменить рейс? Если так, говори сразу, чтобы успеть вернуть залог и не навлечь разбирательства.

– Я лечу сегодня, – вытолкнула из себя девушка.

– Хорошо, тогда я сброшу название аэропорта и номер брони.

– Черт, – проворчала Жаклин, заметив чью-то голову в проеме входной двери. – Проходной двор какой-то.

– Прости, я не постучал, – тихо сказал Лок и прошел по коридору почти на носках. – Кстати, это лежало в твоем ящике, – и положил оранжевый конверт на тумбочку.

– Я приехал тебя навестить, – судя по тону обиделся он. – Это запрещено?

– Никаким законодательством и никакими правилами этических норм, – сбросила вызов она. – Исключительно моими личными соображениями.

– Здорово, у тебя ворона! – указал пальцем на безобидно спящего Ванко он.

– Ванко, скажи этому объекту с разумом ниже среднестатистического о том, что ты никакая не ворона.

Ванко лениво оторвался от сна, но счел гостя недостойным внимания и занял прежнюю позу.

– Вот видишь? – убежденно махнула Жаклин. – Он настолько умен, что не видит смысла в контакте с тобой.

– Насколько ты помнишь, сегодня Рождество…

– Вот как, – вяло отозвалась девушка.

– Да, и мы хотели поздравить тебя от всего отдела. Украсили твой кабинет шарами, накрыли небольшой стол…

– Зачем? – удивилась она.

– Затем, что ты вкладываешь душу в то, что делаешь. Больше, чем кто-либо из нас. Подожди, где же это? – постучал себя по карманам куртки он, вынул открытку и продолжил читать уже с нее. – Это Уве писал, так что меня осуждать не надо. «Ты самый ответственный член нашего дружного кооператива». Это слова Уве, – бегло напомнил он. – Тут в нем проснулся поэт, – внес насмешливую ремарку Лок. – «И если положится на теорию, что душу носит именно этот орган, то сердце занимает всю полость твоего организма». Сомневаюсь, что в тебе вообще содержаться органы.

– Почему он сам не приехал и не прочел все это?

– Уве ждал тебя все утро, но уехал домой в одиннадцатом часу. Ведь у него семья и все такое. Им нужно помогать по дому, подобрать стоящие подарки, а не какую-нибудь чертовщину, какой они ни разу не воспользуются. Кстати, я предлагал ему свою помощь в этом непростом выборе, но он наказал заехать к тебе, чтобы поздравить от всех нас. И заодно проверить самочувствие. Не хочу сказать, что это исключительно его инициатива, – бурно уверил он, положив ладонь на грудь. – Я тоже думал об этом все утро. И сам хотел написать что-нибудь душевное. Например, об удаче, что дожил до того момента, когда смог с тобой поработать.

– Дорос, – поправила девушка. – Дорос до того момента

– Ну или пока ты не успела отойти в мир иной, – махнул он.

– Между нами разница в пять лет, – опустила голову она, сверля его профессорским взглядом. – Я еще не настолько стара, чтобы куда-нибудь отходить.

– Наверное, я мазохист. Потому что общение с тобой – целенаправленное унижение.

– Выходит, компанию мне надо искать в среде подавленной молодежи. Всяких изгоев и экстремальных субкультур, которые стремятся подчеркнуть свою неиндивидуальную индивидуальность.

– Наверное, – рассмеялся Лок. – К слову, вот.

Он снял портфель с плеч и вынул плетеную фигурку ламы с вполне человеческим взглядом.

– Это от Уве. А вот это…