Игорь Резун - Время АБРАКадабры

– Ну и замочила бы.

– Не могу, – призналась Лис. – Он в другой сортир ходит. Молодой парень, только что из института. О-о, кайф! Вот я и пришла сегодня на работу назло всем. В «закрытой обуви».

Медный стоял, покуривая трубочку, усмехался. Отделившись от компании, к нему подошел Шкипер. Черно-желтая шапочка сползла набок. Он усмехнулся:

– Ну что, открываем фирму «Рога и Копыта»?

– Вроде того.

– Слышь, Медный… ты мне про грузило говорил, да?

– Какое грузило? А, оловянный жетон…

– Ну да! Покажи мне его.

– Пойдем.

Охранник давно уткнулся сычом в телевизор. Они прошли в кабинет. Медный покопался в ящике и вытащил из-под бумаг ребристый кусок олова. Очень грубо отлитый, самодельный. Шкипер взял его в тонкие пальцы пианиста, повертел. Хмыкнул.

– Ты что?

– Шестиконечная звезда, говоришь?

– Ну да… а что? Вот смотри, углы: раз, два, три, четыре, пять… шестой.

– А вот седьмой.

– Где?!

Шкипер постучал по оловянной звезде ногтем.

– Вот он. Не виден. То есть он должен быть, если представить, что… что это не ОДНА фигура, а ДВЕ.

– Какие?

– Треугольник, наложенный на квадрат. Или квадрат – на треугольник.

– И что?

Медный присел на край жалобно скрипнувшего стола. Действительно, как интересно… он сразу и не понял! Классический равнобедренный треугольник вмещал в себя квадрат – и по этой логике обе фигуры оказывались абсолютно гармоничны, даже изящны. И вот он, скрытый слитком металла, невидимый угол квадрата – под углом треугольника. Да, скорее всего, это квадрат, не до конца скрытый треугольником. Шкипер все это время задумчиво вертел в руках оловянную пластину.

– У тебя лупа есть? – вдруг спросил он.

– Лупа?

Медный кинулся к шкафу, где у них лежал реквизит для походов и «веревочного курса». Извлек из рыжей, в трещинах, планшетки компас со встроенной линзой, и Шкипер приложил его к граням куска металла.

– Видишь?

На крайних сторонах треугольника, почти у самой кромки, были видны цифры, выдавленные небрежно, как клейма: в верхнем углу – единица, в левом нижнем – тринадцать, а в правом – двадцать один. Цифры почти стерлись, видимо, от частого рассматривания в чужих руках.

– Ты знаешь, Медный, мне это что-то напоминает… – медленно проговорил Шкипер, отнимая лупу. – А! Я тут недавно одному чуваку карты Таро рисовал. Ну, для типографии. Так вот, это же… Это же Великий аркан Таро! А карта в середине треугольника… или вся фигура – это фигура «Глупец», понимаешь?

– Ничего не понимаю! – признался Медный.

Шкипер вздохнул.

– Слушай, давай-ка я возьму это себе. Грузило. Грузиться буду!

– Возьми, – Медный пожал плечами. – Не вопрос.

– Я дома покопаюсь в Интернете… по картам Таро! Сдается мне, что тут что-то с чем-то зашифровали. Типа, глупец тот, кто увидит поверхностный смысл, а не глупец – кто…

В этот момент в комнатку влилась веселая компании. Впереди шла Лис, гордо топая голыми пятками и таща в руках пятилитровую пластиковую емкость с янтарным пивом.

– Туборг пришел! – возвестила она.

– Оба-на! Это откуда?

– Лис на опохмел дали! – давясь смехом, сообщила Камилла. – Подошли к киоску, где пивбар рядом. А там мужик. Лис увидел и говорит: «Девушка, где вы туфельки потеряли?»

– И что?

– А я ему: пропила, говорю, дядя… – Лис азартно тряхнула волосами. – Вот, решаю, на опохмел чего взять, как, мол, думаете?

Оказалось, мужик, сраженный наповал простотой и искренностью ответа, тут же убежал в бар и, пока ребята скидывались на напиток местного пивкомбината, вытащил пятилитровку светлого «Туборга». И вручил Лис, присовокупив: «А и правильно, девушка! Вы так красивше!»

– В общем, наколдовали! – заключил Диман, открывая емкость. – Да, Лис?

– Ну, я им, ботинкам, когда сняла их и оставила, сказала… про себя, – улыбнулась девушка, – что принесу им чего-нибудь. Вкусненького.

– Правда, что ли? Или ты это прямо сейчас придумала?!

– Честно, честно!

– Да-а… – с зависть протянул Иван. – А зимой как быть?

– У тебя пивнушка вообще во дворе! – заметила Соня. – Пробежался за три минуты, и все. И пиво, и закалка… Так, есть еще чистый стаканчик?

Мозговой штурм с пивом пошел лучше. И, когда емкость опустела, была рождена новая организация – ООО «БиЗ». В переводе «Богатство и Знание». С девизом: «БИЗ – не Симорон! О! О! О!»

Назад возвращались поздно от телецентра до метро, а Лис и Иван пошли вместе – на троллейбус. Уже кружилась в ветвях темнота, уже отлетала мотыльками от подъездных фонарей. Лис смеялась, держа Ивана за руку, и размахивала своими дубовыми ботинками, связанными за шнурки. Медный посмотрел им в спины, когда все разошлись, попрощавшись, у метро и неожиданно услышал, как уходящий Шкипер завистливо и обреченно выругался вполголоса.

Подтверждено источником: https://wikileaks.org/wiki/Assasin 093121-90878400-p887_confidential_reports

Строго секретно. Оперативные материалы № 0-988Р-36551652

ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»

Отдел дешифрования

Шифротелеграмма: Центр – СТО

…Источник Центра в р. Горный Алтай сообщает, что получена информация об активности шаманских общин, относящихся к роду Абычегай-оола. Состоялось зафиксированное камлание, имевшее целью расконсервировать расположенный на территории Новосибирска «мерцающий» объект под условным обозначением «Шаман». По сообщению источника, предполагаемая цель: мумифицированные останки женщины в Институте археологии СО РАН. Направление энергетического удара: инициация с перенесением свойств на партнерский объект…

В давние, очень давние времена, когда советское телевидение сделало свой последний, апоплексический вздох, чтобы быть сметенным фабриками звезд, домами последних героев и бандитскими сериалами, Людочка очень любила смотреть передачу «Хочу все знать». Особенно сладкими были моменты, когда на экране появлялось ядрышко ореха. К ореху на ракете прилетал мальчик, а экранный голос вещал: «Орешек крепкий очень – что же? Мы не привыкли отступать!» Мальчишка вытаскивал из кармана кувалду, размахивался ею… сердце замирало. «Нам расколоть его поможет киножурнал „Хочу все знать!“» Этот момент – крак! – когда из раскрывшегося ореха вылетали заветные слова, всегда волновал Людочку. И она отчетливо помнила, что мальчик-то бил по ореху целых три раза, а катарсис наступал только с третьего раза. И можно было смотреть: отступала мать, не ворчал дедушка, и ей было гарантировано полчаса спокойного сидения на стульчике перед телеэкраном.

С тех пор ощущение вот этого орешка, закаменевшего под ее плоской грудкой, жило в ней всю жизнь, очень, очень долго. И все это тянулось годами, а мальчик так и не прилетал и не бил кувалдой. А ведь ударит, и Людочка не сомневалась: будет больно. Чрезвычайно. Но пусть лучше три удара и раскрытый орех, чем эта тяжесть на душе и полное ощущение собственной никчемности.