Виталий Вавикин - 47 отголосков тьмы (сборник)

– Ты сам все знаешь.

– Я больше не нужен?

– Я бы не стал желать тебе такого.

– Сколько раз мне еще вытаскивать тебя из неприятностей? Может, мне пока остаться здесь?

– Этот притон даже у меня вызывает тошноту. Возвращайся к Дениз, ни о чем не думай! Я совсем близок к цели, твоя помощь мне уже вряд ли понадобится, и я боюсь, мы больше не увидимся. Ты же все знаешь!

– И я ничего не могу сделать?

– Глупый вопрос. Остатки денег можете забрать, если что.

– Знаешь, Дениз беременна.

– Поверь, хорошо, что не от меня…

Феликс развернулся и вышел из комнаты, не было нужды в словах. Через пару секунд послышались его быстрые шаги на покосившейся деревянной лестнице.

– Adiós, el compañero! [36] – я чиркнул спичкой у самокрутки.

Я никогда не мог вспомнить даже примерно, что я видел или чувствовал во время наркотического прихода, зато я отлично помню, что творится, когда меня начинает отпускать. В этот момент хищник смотрит на меня из засады. Первый раз, когда я познакомился с хищником, это было забавно и даже возбуждающе. Меня занесло на чердак моей квартиры в Монреале. Я лежал на матах, оставшихся от предыдущего хозяина, и смотрел в скошенный потолок. Мне казалось, где-то там под крышей, рядом с высохшим осиным гнездом ждет мой хищник. Я представлял его как гибрид льва и саблезубого тигра. Его присутствие возбуждало и пугало, грело сердце и холодило кровь. Я словно поднимался над матами, двигался к логову хищника. Его присутствие манило, мне казалось, я должен слиться с ним, стать одним целым. Потом все кончилось и пришел голод. Голод, который поднял меня и бросил в улицу, бросил искать. И я нашел, через неделю я отыскал следующую дозу. Ею торговал пожилой алжирец. Мне не хватило денег – он просил слишком много. Он начал смеяться надо мной, называть меня нищим. Тогда я первый раз убил человека. Проклятый торгаш долго кашлял и харкал кровью, а из пробоины в легких лезли красные пузыри. Он подыхал у моих ног, а я раскуривал самокрутку.

В этот раз хищник стал ближе. Я умышленно не называю его зверем – он гораздо больше, чем зверь. Его величие и опасность придает мне сил. Сколько раз после заочной встречи с ним у меня случались поллюции! Это не сексуальное влечение, это миг блаженства – единства опасности и неизбежно растущей силы. И голод, голод, голод после. Голод и жажда охоты. Украинская проститутка с вырванным горлом, похотливая домохозяйка с ножом для колки льда во лбу, хоккейный тренер со вспоротым брюхом – вот неполный список тех, кто встал между мной и зельем Далматовой. Конечно, случалось, я покупал свою прелесть и не убивал продавца, им просто не стоило завышать цену!

В притоне Понтуса я наконец встретился с хищником. Сначала я почувствовал его дыхание, пьянящий запах свежего мяса и крови. Он дышал мне в лицо, а мне казалось, что вот-вот меня не станет. Казалось, он щелкнет клыками – и мое лицо превратится в кровавое месиво, но этот момент все никак не наступал. Мы стояли лицом к лицу, ожидание искрило – оно было прекрасно. Каждая клетка моего тела приятно вибрировала, меня тянуло к нему. Кожа словно отслоилась от живота, груди, лица – она тянулась к нему. Вот, вот, еще, еще, чуть-чуть… И вот мы закружились в бешеном танце. Меня не пугали преграды, мы порхали, разрушая, круша, уродуя. Это был танец-борьба, танец-огонь. Он клацал челюстями совсем рядом с моей шеей, но я плотно вцепился ему в глотку, я боролся, пока мышцы мои не ослабли, а ребра не были отбиты о стены. Тогда я выпустил его глотку, моя рука сползла, вымокшая от пота. В лицо ударило обжигающее дыхание, и я ослеп, а потом и отключился.

Сознание вернулось, а зрение оказалось непотерянным. Я сидел, прислонившись к шкафу. Вокруг царил полнейший бедлам: разломанные вещи, окровавленные тряпки, разбитая посуда, но это не шло ни в какое сравнение с Лив-Грет, распластавшейся на темно красной кровати. Она была абсолютно голой, ноги и руки раскинуты в разные стороны, голова неестественно повернута, язык вывалился наружу. Я поднялся, опираясь на постель, она хлюпала под моей рукой. На мне тоже не было одежды, кровь была по всему телу, лобковые волосы можно было выжимать. Что же это было? Неужели хищник вырвался наружу?! Я перевернул Лив-Грет и отскочил к шкафу – ее живот был разорван, синие кишки разбросаны по кровати. Я закрыл рот рукой, но тут же отвел ее, почувствовав вкус крови на ней. Что он наделал?! Шаг в сторону – и нога попала на кучку использованных презервативов. Реальность все дальше отходила от меня. Что здесь было?! Не было времени размышлять. Положение вещей, правила, понятия – все было нарушено. Мне нужно было убираться подальше, и, черт возьми, я знал куда!

После скрытной вылазки в душ я вернулся в комнату и аккуратно, стараясь не запачкаться, оделся, взял рюкзак, любезно не разграбленный Понтусом, и вышел в коридор. По лестнице я спускался не спеша, чтобы не вызвать подозрений. На Большого Понтуса я наткнулся только у самого выхода.

– Погуляли вы там с моей племянницей, как я слышал, – Понтус противно заржал. – Укатал девку?

– Еще как укатал, – я оскалился в ответ. – Спит. Приду – разбужу!

– Ну-ну, – он продолжал ржать, обнажая гнилые зубы.

Мы сидели на проваленном полу друг напротив друга, из разбитых губ Лисы сочилась кровь. Я почти застал ее врасплох в охотничьем домике. Она пыталась сыграть в свою любимую кавказскую рулетку, но я выхватил у нее револьвер и им же разбил ей лицо.

– Вот ты и добился чего хотел, amigo! – она смотрела, как я пересчитывал пакетики с высушенной травой. – Здесь запас на год, который ты вряд ли протянешь. Твое внутреннее зло поглотит тебя, как поглотило всех моих коллег, пытавшихся с ним играть. Этот гибрид растений нес только смерть, но правительство все равно сохранило плантацию в Беркли. Они даже не гонятся за мной – у них есть все.

– Зачем же ты бежишь? – я положил пакетики в рюкзак. Нужно будет купить прочный мешочек.

– Я не бегу от коллег, я бегу от таких, как ты. Тех, что, словно вампиры по линии крови, ищут все большие дозы этого курева.

– Так выбросила бы его!

– Тебе не понять.

– Ты сама зависишь от него, la vil falsa [37].

– Не так, как ты, я просто стараюсь выжить, чтобы вернуться в свою страну и со всем покончить. Я не даю злу выйти наружу!

– Это не зло, это скорее нежданное счастье, как выпустить джинна из бутылки.

– Скорее из шкатулки. Ну да пусть будет, как удобно тебе… бутылки… Пандоры. Кем ты был до встречи со злом?

– Хищником!

– Пусть хищником. Сомневаюсь, что ты был объектом для подражания, но был ли ты таким ублюдком, как сейчас?

– Ti simplemente la tonta [38], – я начал раскуривать наспех свернутую сигарету. – Жаль, тебе не суждено ничего понять, – затянулся полной грудью.