Александр Колин - Комедия убийств. Книга 1

«Вот Настёны тут не хватает! — со злорадством подумал Иванов. — То-то ор стоял бы! Нет жены — нет слез и попреков, нет человека — нет и проблемы. Вперед! Да здравствует праздник жизни, пир, на котором нет места слабым!»

Как раз в тот момент, когда бесстыдная смуглянка прыгала в воду к Илье, в ванную (какая уж тут комната? Целый зал!) вошли двое мужчин среднего роста.

— Да здравствует праздник жизни, пир избранных, на котором нет места слабым! — проговорил один из них, белокожий, черноволосый, одетый в темный костюм, и добавил: — Именно об этом он сейчас подумал.

Второй был, пожалуй, сантиметров на пять-семь пониже спутника, и внешность его казалась куда более обычной на фоне контрастного различия цвета кожи и волос собеседника. Второй с некоторым недоверием посмотрел на первого и спросил:

— Так-таки уж и именно?

— Почти дословно, — словно не замечая скрытой иронии в словах спутника, ответил первый. — Видите движения, которые он совершает?

Второй кивнул:

— Такое впечатление, Игорь Владимирович, что он хватает женщину, так?

— Да, Анатолий Эдуардович. Он будет делать это ровно столько, сколько мне понадобится. Если я велю ему кончить, он немедленно эякулирует.

— Правда? — спросил второй все еще с недоверием.

— Для наглядности я прикажу ему выбраться из ванны, — деловито проговорил черноволосый, и Иванов, точно кит на морской берег, со всего размаха выпрыгнул из воды на пол, где продолжал совершать движения, смысл которых уже не оставлял никакого сомнения в их конечной цели. — Продемонстрировать сейчас или пусть еще поупражняется?

— Он не покалечится? — спросил второй.

— Не все ли равно, — усмехнулся его спутник. — А какой экземпляр! Послушный раб. Биоробот.

Едва он произнес эти слова, как голый человек, пылавший дикой страстью к черному кафелю ванной на вилле, которая принадлежала спутнику черноволосого, окончил страстные мучения и, тяжело дыша, растянулся на полу.

— Он счастлив, — сказал тот, кто управлял волей Ильи Иванова. — Доволен жизнью.

— Отвратительное зрелище, — поморщился хозяин дворца.

— Как вид любого счастливого и довольного жизнью человека, — холодно произнес черноволосый маг и, резко развернувшись, вышел вон из ванной. Политик последовал за ним.

Едва войдя в квартиру, майор сразу же понял, что в комнате кто-то есть. Взглянув на вешалку, Богданов определил, что гостей как минимум двое и это — дамы.

«Не теряй бдительности», — предостерег Валентин сам себя.

Остановившись на полдороге к двери, он вернулся обратно к вешалке, запустил обе руки в карман куртки, прокашлялся, маскируя щелчок затвора ТТ, затем, вынув пистолет, положил его на небрежно брошенный на сетку вешалки шарф и прикрыл сверху шапкой.

«Ну что там у нас?!»

Там у нас было что-то!

Дам в комнате, насколько удалось разглядеть в слабом свете, проникавшем в комнату из прихожей, оказалось ровно две, и никого другого (если только злоумышленники не прятались в шкафу) не наблюдалось. На столе, усыпанном апельсиново-мандариново-банановой кожурой, фольгой и шоколадными обертками, стояли несколько непочатых и одна открытая бутылка шампанского, «стреляные» же «гильзы» в количестве двух перекочевали на пол, на котором тут и там лежала разбросанная одежда и женское белье. Сами же виновницы, как принято выражаться, торжества, учинившие весь разгром, пребывали в полной боевой готовности — лежали в кровати весьма легко одетые. В последнем майору была немедленно предоставлена возможность убедиться. Девушки сбросили одеяло и томно засмеялись, потом раздалось хихиканье, и длинноногие прелестницы, прижавшись стройными, абсолютно голыми телами, принялись страстно гладить и целовать друг друга.

— Э-э-э… — начал Богданов. — Мэ-э-э… Вы кто? — Дамы немедленно перестали ласкаться и, как по команде, поднялись. — Зинаида… — пролепетал майор, от неожиданности отступая на шаг. — Лена?

— Нет, — покачала хорошенькой головкой одна из девушек, которая, приблизившись к Богданову, протянула длинные тонкие руки, обнимая Валентина за шею.. — Лена — это я, а она — Зинаида… Вообще-то мы — Гита и Зита, но это как-то стрёмно звучит… Нам больше нравится так. А тебе?

— Мэ-э-э… — промычал Богданов, кивая. От девушки пахло очень приятно: аромат духов и тела смешивался с запахом фруктов и вина. Вторая гостья тем временем наполнила три разных бокала шампанским.

— Выпей за мое здоровье, — пропела она очень приятным голосом и, покачивая бедрами, направилась к майору и сестре, которая уже впилась пухлыми, но жадными и умелыми губками в ставшие мягкими и податливыми губы Валентина.

Богданов, обалдевший от натиска девушек (Лена наконец-то ослабила объятия и оторвалась от губ Валентина), принял из рук Зины бокал и осушил его единым духом, точно надеясь, что шампанское придаст ему сил.

— Вау-у-у! — мяукнула запасная переводчица Шарпа и, вручив майору второй стакан, предложила: — Выпей, пусть грусть уйдет!

Богданов почувствовал, что не сможет отказаться: Эта порция оказалась раза в полтора больше, чем предыдущая, но все-таки он выпил с удовольствием, просто хотелось утолить жажду. Не успел майор перевести дух, как у него в руках оказался следующий бокал, а точнее, пол-литровая чашка. Приходилось пить, он понял, что в противном случае его подвергнут пытке страстным поцелуем. Валентин в жизни не пил столько шампанского. Газ ударил в нос, майор икнул.

— Пард-дон, — смутился он и вновь икнул на полуслове. Сестрички усадили добычу на стул и, целуя, обвивая руками, прижимаясь, бормоча ласковые, нежные, хотя и не вполне пристойные словечки, очень быстро и ловко освободили почти от всей одежды.

Хлопнула пробка, тепловатая липкая струя пены обдала Валентина и Лену (роль бармена с самого начала взяла на себя Зинаида), вызвав восторженные вопли девушек.

«Надо прогнать их, — решил Богданов, давясь шампанским. — Это черт знает что!»

Лена принялась слизывать шампанское с лица и плеч Валентина.

«А ведь Зинаида переводила некоторые разговоры Шарпа, — вдруг подумал он. — Она может кое-что знать, нет, неразумным и… невежливым было бы сейчас прогнать их. А вот пить больше не следует…»

Шампанское лилось рекой, и Богданов, обессиливая, погружался в нее, как Чапаев в воды Урала. Возможно, ему удалось бы спастись, но веригами тянули в белую пучину простыней ласковые пальцы, упругие тела и озорные губки Лены и Зинаиды.

«Я должен все выяснить! Зина может что-то знать…»

— Ни черта она не знает, — произнес неведомо откуда взявшийся Шарп на чистом русском языке. — Мой разговор с мистером Шаркуновым мог переводить Костик, к тому же сам Кац довольно прилично знает три языка, в числе которых и английский, — не тебе чета. Я вчера думал, ты лопнешь от напряжения, изображая из себя переводчика.