Николай Кожуханов - Жнец

– А со вчерашнего дня ничего поесть не осталось?

Тамара нахмурилась. Предположение гостя ее явно задело.

– Что значит, «поесть не осталось», – уперев руки в бока, возмущенно выпалила она. – У меня не вчерашнее, а свежее все, с пылу-жару. И первое, и второе, и пирожки, и ватрушки.

Уже через пару минут Антон сидел на кухне за столом и с удовольствием уплетал свежую выпечку, запивая ее крепким сладким чаем. Быть одному ему сейчас не хотелось, поэтому Антон отказался завтракать в обеденном зале, как предлагала Тамара, а решил побыть на кухне, на месте трудовой вахты работницы.

Еда понемногу восстанавливала силы, появилось желание поговорить.

– Тамара, а вы тут давно живете?

Домработница, которая пока Антон ел, хозяйничала на кухне, оторвалась от мытья посуды и ответила:

– С самого рождения и живу. Уже шестьдесят первый годок пошел. Тут, как говорится, родилась и крестилась и, вот, сгодилась.

Антон улыбнулся, отмечая необычную для него манеру разговора своей собеседницы.

– А что, больше нигде, кроме как здесь, у Лизы, вы не работали?

Тамара пожала плечами и сказала:

– Почему же не работала, работала. Начинала еще в колхозе, как и все, дояркой. Потом пошла на повышение, а тут перестройка, Союз почил в бозе, царствие ему, как говорится…

Вода почти заполнила всю раковину и она, прервав свой ответ, закрыла кран, после чего продолжала:

– Дальше было туго. Работы нет, еды нет. А тут Михаил Павлович, папа Лизы, меня пригласил последить зимой за домом, а то сторож его, дед Иван, умер по осени, а нехорошо родовое гнездо без присмотра бросать. Так вот, за зимой – лето, а потом пошло-поехало. Дальше стройка началась. Я тут узбеками командовала, работать учила.

Тамара вздохнула, вспоминая о прошлом. Антон закончил есть и теперь только слушал домработницу.

– Умер Михаил Павлович, и хозяйкой стала Лизонька. Вот только ей нет дела до дома и хозяйства, занятая она очень. Первый раз за три последних года приехала.

– А раньше чаще бывала? – уточнил Антон.

– Да нет, – ответила Тамара. – Не часто, но бывала. А вот ее отец любил заезжать.

Она стала вытирать посуду и поинтересовалась: «А что с вами с утра-то было? Это болезнь какая, или кошмар приснился?»

– Кошмар, – ограничился он коротким ответом, а потом добавил, прочитав всплывшее в памяти стихотворение:

Антон встал из-за стола, размышляя, чем бы ему заняться до приезда Лизы, но тут вспомнил о том, что когда был на прогулке по селу, хотел узнать о странной постройке на речке. А его спутница говорила, что ответить на его вопрос может ее домработница. Поэтому Антон, решив удовлетворить свое любопытство, поинтересовался:

– А что за странный причал стоит на берегу ручья?

Тамара пристально посмотрела на Антона и вместо ответа спросила сама:

– А по какому поводу у вас возник такой интерес?

Антон пояснил ей, что его интерес, в общем-то, праздный, просто ему показалось странным, что помост возведен в таком месте. Также он уточнил, что Лиза не смогла ему объяснить, что это за постройка.

– Это ребятишки сделали, шалости ради, – неуверенным голосом проговорила Тамара. – Летом приезжают на каникулы, вот и играют там.

Антон удивился ответу, вспоминая из каких массивных бревен была сделана постройка.

– Да как у них сил-то хватило?

– А-а-а-а, – запнулась домработница, – так не одни же они возились. Им взрослые помогли.

Антон, удовлетворив свой интерес, уже направился к выходу из кухни, когда решил уточнить еще одну вещь.

– А зачем эти ребятишки там сена стог свалили?

Ответа не было. Он остановился и обернулся, поглядев на Тамару. Она стояла как вкопанная и молчала. Ее глаза расширились и выражали неприкрытый ужас. Правой рукой она держалась за сердце.

Антон понял, что что-то не так, и, быстро вернувшись на кухню, подошел к женщине.

– Что с вами случилось? – с тревогой спросил он. – Вам плохо?

Тамара схватила его руку и, глядя прямо в глаза, стала причитать:

– Миленький ты мой, хорошенький! Да как же так, как так вышло-то? Я-то, дура старая, думала… Боже ж ты мой! Аминь, святой дух! Уезжать вам надо, пока не поздно.

Антон вконец растерялся. Он был сбит с толку.

«В своем ли она уме?» – пришла в голову мысль.

– Уеду, уеду, – сказал он, аккуратно освобождаясь от вцепившейся в его руку Тамары. – Вот заключу сделку и уеду.

Но домработницу было не унять.

– Сейчас ехать надо. Сейчас. Может, еще не поздно. Может, еще успеешь.

Наконец, пообещав, что подумает о своем скором отъезде, освободившись от домработницы, Антон покинул кухню и вышел в сад.

После дождя все запахи обрели иной, более яркий оттенок, а учитывая, что сад был наполнен всевозможными цветами, аромат стоял упоительный. Вдохнув полной грудью, Антон направился к воротам, ведущим на улицу, решив прогуляться. Он открыл калитку и уже было вышел из владений Лизы, как столкнулся нос к носу с Николаем, его знакомым по больнице. Антон не успел раскрыть рта, как Коля со всего маху ударил его в висок кулаком, в котором что-то поблескивало.

«Кастет», – успел подумать Антон, прежде чем свалился на землю.

К счастью, он не потерял сознание. Вытаращив на Колю глаза, Антон, прохрипел:

– За что?

– За то, – ответил Николай, достав из кармана пистолет и передернув затвор. – А ну, говори, сволочь, где деньги?

Антон стоял у сейфа и делал вид, что забыл код, открывающий его дверцу.

Рядом с Антоном стояла испуганная Тамара. Она вся затряслась, увидев направленный на нее пистолет. Дрожь била ее и сейчас. Женщина что-то негромко причитала и косилась на налетчика, чем сильно раздражала Николая.

– Да заткнись ты и не пялься на меня, убогая, – прорычал Коля. – А то я устрою тебе тут такую «Касабланку», что до конца жизни отпадет охота бубнить и зыркать.

Тамара ойкнула и замолчала, переведя взгляд на пол, продолжая трястись от страха.

– А ты что тянешь? – переключив внимание на Антона, возмутился Коля.

Антон, нахмурив брови и наморщив лоб, делал вид, что пытается открыть сейф.

– Да говорю тебе, из головы вылетела комбинация. Вернее, ее начало помню, а конец нет.

Коля сделал шаг в его сторону, замахнулся пистолетом, чтобы ударить, но потом, не окончив движения, вернулся на прежнее место.

Раздался выстрел. Тамара, охнув, упала на колени и принялась неистово молиться. Антон зажмурился, а когда усилием воли заставил себя открыть глаза, икоса осмотрев свое тело, понял, что пуля в него не попала.

Проследив за взглядом Антона, Николай ехидно ухмыльнулся и сказал: