Максим Шаттам - Душа зла

Ему с трудом удалось произнести последнее имя: пришлось справиться с внезапно нахлынувшим волнением.

— Что за фигня? — возмутился Салиндро. — Он убивал, резал, а мы так никогда и не узнаем, почему он все это делал?

— Ларри, этот парень — монстр. Серийный убийца худшего розлива. Даже если он разоткровенничается обо всем, что знает, его слова все равно надо воспринимать с оглядкой. Этот человек не похож на нас. Он все время лжет, кем-то манипулирует, для него единственное удовольствие — чувствовать свое превосходство над нами.

— Монстр, так? Усыновил мальчишку, украл его брата-близнеца и вырастил этого последнего тайком, превратив обоих в кровожадных убийц. Но для чего? Как Милтону удалось это сделать? Допустим, отец бил его, насиловал и все такое, но что из этого следует? И почему так получилось? Его отца, что, тоже насиловали и били? И все это без конца? Что, ненависть и жестокость бесконечно множатся и усиливаются? Но тогда откуда изначально берутся эти монстры, и где исток всей этой истории? Как зло в один прекрасный день вдруг поселяется в человеке? Ты не считаешь, что оно постоянно присутствует в каждом из нас, прячется где-то в глубине души, но большей части людей удается как-то с ним совладать?

Митс пожал плечами.

— Человек зол по своей натуре, но как он может решиться убивать, просто, безо всяких причин? — продолжал Салиндро, еще отказываясь верить своим собственным словам.

— Зло живет в нас. Оно действительно является частью человеческой души, но мы никогда не сможем проникнуть в ее потаенные уголки. Если сделать это, мы перестанем быть людьми и превратимся в машины. У каждой души должны быть свои секреты, и кому-то нужно, чтобы ты просто был добрым или злым, или в тебе сочеталось и то и другое. Не знаю.

Двери лифта раскрылись, и им навстречу, поздоровавшись, вышли двое коллег.

— Не говори об этом так спокойно, это нагоняет на меня тоску, — признался Салиндро, нажимая кнопку минус третьего этажа.

Они молчали до тех пор, пока лифт не замер, опустившись вниз.

— А Бролен, ты о нем что-нибудь знаешь?

Салиндро покачал головой.

— Нет. Думаю, он решил взять передышку перед судом. Уехал куда-нибудь, где может остаться наедине с самим собой, подальше от цивилизации, если я, конечно, хоть немного его понимаю.

Они вышли из лифта и направились на стоянку.

— Думаешь, он останется работать в полиции?

— Может быть. Его шаги невозможно предугадать. Он еще слишком «зеленый».

— Может быть, в этом и заключена вся проблема? Это не должно было произойти с ним, и, если ему удастся справиться, он останется полицейским.

— В любом случае, не таким, как ты или я, — пошутил Салиндро.

Митс затушил сигарету о столб:

— Ладно, до завтра, Ларри.

— Ну что ж… до завтра, до послезавтра и так далее.

Они некоторое время постояли, потом тепло пожали друг другу руки и расстались.

Сидя на стволе упавшего дерева, Бролен восхищался чистотой пейзажа.

Похожие на замерших гигантов, горные хребты с уверенным, мощным спокойствием противостояли любым выпадам времени. Легкий ветерок скользнул по палатке, издав синтетическое шуршание.

Джошуа неподвижно смотрел на горизонт.

Но его мысли витали далеко, очень далеко отсюда.

Почему Джульет ушла? Чтобы удовлетворить чей-то каприз, выполнить предначертанное? Она ни у кого ничего не просила, и все же однажды вечером для нее начался обратный отсчет: она как раз сидела перед экраном компьютера и вступила в разговор с неизвестным.

Была ли у ее смерти мораль?

Или свой смысл?

Любой истинно верующий человек попытается в подобных случаях сразу же разглядеть проявление божественной воли, чтобы с ее помощью как-то объяснить для себя ту жестокость, что совершается вокруг. Найти объяснение необъяснимому, причину, которая позволит ему верить дальше.

Но, быть может, ничего этого и нет. Джульет была лишь пугливым видением настоящей любви, его собственной порцией счастья, неожиданно выпавшей на его долю. Тем, что он всегда хотел найти, сам того не понимая; возможностью преодолеть собственную неполноту, к которой стремится, сам того не осознавая, любой человек. Возможностью, которая однажды привносит спокойствие в душу, наполняя ее маленькими радостями жизни, и эту наполненность невозможно ощутить прежде, чем ее потеряешь. У каждого человека есть своя частичка счастья, ее можно распознать, почувствовав невероятную радость, однажды возникающую в душе вопреки общей жестокости и стрессу. Бролен открыл для себя этот странный высший смысл. Для него таким смыслом оказалась Джульет.

Что еще приберег для него мир в своем огромном мешке фокусника, что еще ему предстояло сделать, повинуясь чьему-то капризу или чуду? Волны дней сотрут шрам в его душе подобно тому, как непредсказуемое море стирает рисунок на песке. И лишь воспоминание о том, насколько красивым был этот рисунок, останется в его памяти. Отныне Джульет будет для него только воспоминанием.

А может быть, в этом и не было никакой морали? Может быть, жизнь устроена не так? Добро не всегда побеждает — зло иногда остается безнаказанным. Даже идея божественной кары дана нам просто в качестве утешения; возможно, никто не взвешивает наши души за порогом земного бытия.

Значит, нужно просто смириться с тем, что в гигантском мире живут и дышат миллиарды человеческих существ, а огромная вселенная вращается вокруг человека. Но человек один-одинешенек в галактике, он — аномалия природы, взмах космических ресниц, робкий и ничтожный, однако ему необходимо наполнить смыслом свое существование, во что бы то ни стало постараться уничтожить в себе раба. И все равно он — лишь песчинка, микрочастица, и вот уже — хлоп! — его нет. Целые народы исчезают, не оставив о себе никакой памяти.

Пара косуль отвлекла Бролена от его мыслей. Животные, не торопясь, вышли из чащи. Застыли неподвижно, уставясь на него своими черными глазами. Их шерсть дрожала от легкого ветерка, они переминались с ноги на ногу, не сводя с человека взгляда.

Затем, все так же изысканно, они потерлись о ствол дерева и снова исчезли в зарослях. Огромный и циничный, невероятно жестокий мир…

Но в нем столько богатства, а человеку дана только одна жизнь, чтобы максимально им насладиться.

Бролен встал. Воздух был холодным и чистым.

Весь мир расстилался перед ним.

Он раскинул руки, закрыл глаза и медленно вдохнул. Пальцем вытер слезу, застывшую в уголке глаза. Она медленно поползла по его указательному пальцу, следуя изгибам и складкам кожи, а потом упала вниз и исчезла в траве.

Он знал, что теперь и всегда лицо Джульет будет отражаться в каждой его слезинке, словно маленькая хрустальная камея.