Максим Шаттам - Душа зла

— Короче, незадолго до того, как ему продырявили башку, он признался мне, что не боится вообще никого, потому что не боится смерти. Он сказал: «Малыш Паркер, даже если ты всадишь мне в сердце кирку и закопаешь меня в землю на глубину шести футов, я все равно явлюсь к тебе ночью, оторву тебе яйца и заставлю тебя их сожрать! А знаешь почему? Потому что меня защищает черная магия! И никто мне ничего не может сделать!» Лиланд говорил мне все это, а вид у него был такой, словно он весь застыл, а его маленькие круглые глазки так и поперли из орбит.

Воспоминание об этом случае заставило Паркер-Джеффа покрыться «гусиной кожей». Он действительно боялся Лиланда.

Бролен внимательно посмотрел на него. Около тридцати лет, довольно крепкий. Хоть он и был старше того типа, которого они искали, Бролен подумал: не исключено, что, составляя психологический портрет, он ошибся, такое иногда бывает, особенно если приходится работать с одним-единственным преступлением… Чем больше расходился убийца, тем больше можно было узнать о нем.

Казалось, Паркер-Джефф до сих пор по-настоящему впечатлен откровениями Лиланда.

— А скажите, — начал Бролен, — вы на самом деле думаете, что он верил в эту историю с колдовством?

— Верил ли он? — удивился Паркер-Джефф. — Он не то что верил, он просто в этом не сомневался! По ночам этот псих резал глотки собакам и кошкам!

— А почему вы тогда не предупредили полицию?

— А что бы я им сказал? Что мой напарник приносит животных в жертву? Да на следующую ночь Лиланд перерезал бы горло мне самому!

Бролен кивнул, показывая, что понял; ему хотелось немного подтолкнуть Паркер-Джеффа к откровенному разговору. Впрочем, тот вроде бы держался искренне, но, как известно, одно из главных качеств убийцы — умение быть хамелеоном, притворяться, чтобы ни у кого не возбудить никаких подозрений.

По возвращении в офис Бролен обязательно запросит все имеющиеся в полиции материалы на этого Паркер-Джеффа: надо избежать малейшего риска.

— То есть вообще никаких друзей на работе? Но, быть может, он с кем-то встречался в других местах? Он никогда вам не говорил, чем занимается по вечерам? — спросил Бролен.

— Нет. Кроме этих случайных откровений, он мало о себе рассказывал. Не думаю, что у него были друзья, он был не из тех, кто куда-либо выбирается по вечерам. Предпочитал оставаться дома и заниматься своими птицами.

Бролен вспомнил хищников, которых Бомонт держал у себя в вольере.

Он был разочарован. Отправляясь сюда, он рассчитывал обнаружить хоть какой-нибудь след, имя, упоминание о каком-нибудь знакомом Лиланда, что-то, что могло бы оказаться полезным для следствия. Прошлое Лиланда представляло собой сплошное одиночество, тайну и боль. И никаких свидетелей, если не считать простака-отца, который ничего не смог толком сообщить во время прошлогоднего допроса, там тоже был тупик.

Вероятно, разочарование отразилось на лице инспектора, поскольку Паркер-Джефф извинился:

— Мне жаль, инспектор, но я просто не понимаю, что я еще мог бы вам сказать. Лиланд был чокнутым парнем, тем более что сейчас-то я точно знаю, чем он занимался.

Бролен поблагодарил его и оставил свою визитную карточку на случай, если тот вдруг вспомнит какую-либо дополнительную информацию. Он уже собирался уйти, когда Паркер-Джефф положил ему руку на плечо:

— Почему вы интересуетесь Лиландом Бомонтом спустя год после его смерти?

— Просто, чтобы дополнить его личное дело, — соврал Бролен.

Паркер-Джефф выглядел вполне удовлетворенным. Он опять надел бейсболку на мокрые волосы.

— Тем лучше, — произнес он. — А то я в какой-то миг подумал, что вы уж решили, будто он вернулся.

— Лиланд? — удивился Бролен.

— Да, как будто у вас есть доказательства, что он не умер окончательно.

Паркер-Джефф говорил серьезным тоном. Его глаза смотрели куда-то вдаль, словно не замечая происходящего вокруг.

Над поляной раздался скрежет металла, расплющиваемого под прессом.

— Потому что, если так оно и случилось, мы все приговорены, — тихо добавил Паркер-Джефф. — Нельзя бороться против того, кто не умирает.

Бролен внимательно посмотрел на него и натянуто улыбнулся. Боязнь Паркер-Джеффа передалась и ему.

Проклиная погоду, инспектор Бролен направился вверх по длинному грязному проходу. Дождь становился все сильнее, превращая свалку в подобие болота. Бролен промок, холодные струйки воды стекали у него по шее, волосы прилипли ко лбу. По обеим сторонам прохода громоздились искалеченные ветром и коррозией каркасы самых разных автомобилей. Скрежет стали, хруст стекла, свист выходящего из шин воздуха — вся свалка издавала предсмертные стоны. Бролен шел по этому своеобразному кладбищу, пытаясь привести в порядок свои мысли.

После гибели Лиланда Бомонта, естественно, проводилось расследование, которое быстро установило, что тот, без сомнения, является Портлендским Палачом и автором трех убийств. В самые короткие сроки следствие было закрыто, улик оказалось очень много, не говоря уже о свидетельских показаниях Джульет. Однако биографии самого Лиланда тогда уделили очень мало внимания: его отца допросили, но не смогли добиться от него ничего путного — тот оказался человеком очень недалеким. Биография убийцы была составлена лишь в общих чертах, и этого явно недоставало, чтобы изучить причины, толкнувшие парня на совершение преступлений; тем более что вскоре различные государственные органы, принимавшие участие в расследовании, сосредоточились на других сторонах дела. Обычно именно в это время пальму первенства перехватывает пресса. Всегда находятся журналисты, которые решают сделать репортаж или написать книгу по результатам дела Однако серийных убийц в мире стало так много, что они перестали будоражить аппетит журналистов; потому-то их и не заинтересовал тот, кто убил «только» трех человек — бывают ведь и намного более страшные.

Размышляя об этом, Бролен не удивился, что сведения, которые он только что узнал, до сих пор никого не волновали. Разве кто-то взял на себя труд допросить всех коллег Лиланда? Зачем, ведь все доказательства его вины и так очевидны! Его собственный отец, узнав про то, что сделал сын, выглядел удивленным, он попросил, чтобы его на часок оставили вместе с парнем, дабы он смог вставить тому пистон. Пришлось полдня втолковывать ему, что его сын мертв. Никто не стал присматриваться к нему самому — те, кто вел следствие, сочли это излишними хлопотами.

Теребя в кармане связку ключей, Бролен повернул и пошел дальше. В этот момент в его кармане завибрировал мобильник.

— Бролен, слушаю.

— Джош, тебе надо срочно вернуться сюда.

Инспектор узнал голос Ларри Салиндро. Тот был невероятно возбужден.