Максим Шаттам - Во тьме

Было холодно. Бролен попытался согреть руки, сунув их в карманы и растирая о ткань одежды. Он нашел самую невзрачную фирму в Бруклине, сдающую в аренду автомобили, и, воспользовавшись отмычкой, на время одолжил подержанную машину. Она действительно оказалась подержанной — отопление не работало. Бролен вспомнил историю, рассказанную когда-то дедушкой о Сталинграде — ужасном месте Второй мировой. Чтобы согреться, немцы постоянно придумывали разные ухищрения. А напротив неподвижно сидели русские. Невероятное количество солдат рейха умерло тогда от морозов. Нагнувшись к нему, дедушка шепотом рассказал секрет: «Русские знали, что, если они не будут двигаться, слой воздуха между кожей и одеждой останется теплым, нагреваясь от тела. Немцы же безостановочно двигались, отчего к ним под одежду постоянно проникал холодный воздух».

Прижав руки к телу, Бролен постарался замереть, чтобы этот легендарный воздушный слой нагрелся. Он смотрел в глубину тупика. Дом Шапиро был последним, и от пустыря его отделяла ограда. Тропинка делила площадку для мусора пополам, позволяя прохожим добираться до супермаркета на другом конце пустыря. Ни одной живой души вокруг. Пустырь был завален мусором, Бролен различил даже гнивший там обломок фургона. Он ломал голову, как мог попасть сюда фургон, когда в окно машины постучали. Детектив вздрогнул.

К нему наклонилось чье-то лицо.

Он увидел выбивающиеся из-под бейсболки косы. Ему улыбалась Аннабель. Он открыл дверь:

— Заставили вы меня испугаться! Что вы тут делаете?

Бролен огляделся вокруг, боясь увидеть дюжину копов, явившихся арестовывать Лукаса Шапиро.

— Спокойно, я одна. Не могла заснуть, зная, что разрешила вам сделать подобную глупость…

— Мы уже говорили об этом. Я просто прошу вас…

— Я совсем одна. И пойду с вами.

Бролен воздел руки к небу:

— Что?! Как это? Поступая так, вы рискуете работой. Я сам займусь этим. Если с нами что-то случится внутри, и вас там обнаружат, то…

— Я не пойду внутрь — буду стоять на «стреме». Молчите и слушайте. Я обдумала все и пришла к выводу: вы правы. Прежде всего надо спасти людей, поэтому вы отправитесь внутрь и, если вдруг обнаружите малейшее доказательство вины Шапиро, сразу дадите мне знать, но сами ничего предпринимать не станете. Если же, напротив, там ничего нет, я не стану арестовывать его, иначе он ничего не расскажет нам о своих друзьях. Установим наблюдение. Я не узнаю, есть ли там улики, пока мы не окажемся внутри… Сделать это по закону и так, чтобы Шапиро об этом не догадывался, я не могу. Допустим, речь идет об исключительном случае, когда решение принимается в последнюю минуту. Только вами и мной. — Она подмигнула Бролену: — Садитесь, иначе, когда он выйдет из дома, он нас заметит…

Аннабель села на пассажирское сиденье рядом с водителем и открыла свой рюкзак.

— Мои коллеги сегодня отправятся в церковь Святого Эдварда, чтобы задать вопросы священнику, с которым вы общались. Вот, возьмите. — Она протянула Бролену наушник и микрофон, соединенные с портативной рацией. — Я позаимствовала их в участке. Так мы сможем постоянно быть на связи.

Бролен одобрил ее мысль — детектив хорошо подготовилась, и он был вынужден признать, что не ожидал от нее подобного рвения. Просто находиться здесь, рядом с ним, в этой машине возле дома Лукаса Шапиро, уже могло стоить ей слишком дорого, однако она, кроме того, в одиночку воспользовалась важной информацией, не поделившись ею с членами своей команды.

Через несколько минут грузовик бежевого цвета появился на ведущей от дома подъездной дорожке. За рулем сидел Лукас Шапиро. Когда он выехал на улицу и поравнялся с автомобилем Бролена, тот нырнул вниз, оказавшись лицом на коленях у Аннабель.

— Сожалею, — извинился он, выпрямляясь, — не нужно было, чтобы он меня видел.

— Все нормально, не придавайте этому значения. И будьте осторожны.

— Остается еще Джанин, его сестра. Утром она должна пойти на работу, я навел справки, правда, не знаю, когда именно. Ладно, потерпим, такова жизнь копа…

Они ждали еще почти три часа, прежде чем Джанин наконец вышла. Маленькая, хрупкая женщина, стриженная «под мальчика» она, казалось, колышется внутри своего пальто. Спустившись на тротуар очень медленным шагом, она свернула за угол в направлении метро.

— Почему женщина делает подобные вещи? — спросила Аннабель. — Лукас по сути своей жестокий насильник, но сестра? Зачем ей это? У нее же не бывает таких импульсов, как у него?

— У убийц, действующих в тандеме, почти всегда есть доминант и ведомый. Полагаю, Лукас, с его телосложением и характером, всегда навязывает сестре то, что ему хочется. Конечно, он грубо обращался с ней, когда они росли, чтобы полностью подчинить ее себе. Возможно даже, он насиловал ее. Стоит только посмотреть на ее походку, и все становится ясно — она тщедушная и неуверенная в себе; брат играл с ней как хотел, постоянно повторяя ей, что она никчемная и что для нее счастье — иметь рядом такого брата. Сделал все, чтобы отравить жизнь сестры. Они живут вместе, хотя ей около тридцати. Даже сидя в тюрьме, Лукас влиял на нее. Хотя, в общем, все это, сами понимаете, гипотеза. Но именно так обычно складываются отношения между убийцами, «работающими» в парах.

— Если она убивает, то это абсолютное безумие!

— Ничего удивительного в этом нет. Хотите пример? Пол Бернардо и Карла Хомолка. В девяностые они поженились. Карла сама согласилась помочь мужу изнасиловать свою сестру. Она дала ей наркотик и сняла все на пленку; девочка умерла. Так они и действовали дальше, пока их не осудили и не казнили. Подобных историй множество. Сотни… — Аннабель задумалась, потом тихо и с горечью произнесла: — Мир больше не такой, как прежде; иногда мне кажется, что он стал худшим из миров.

— Мир тут ни при чем, виноваты люди.

Они обменялись взглядами. Копы — свидетели ежеминутных проявлений людского безумия, и в этом они совершенно одиноки. Двое, сидевшие в машине, поняли друг друга, и это взаимопонимание согрело их обоих.

Подождав еще полчаса, дабы увериться, что Джанин Шапиро ничего не забыла дома и не вернется обратно, Бролен вышел из машины. Он наклонился к коллеге:

— Скоро полдень. Лукас частенько приходит домой поесть, но это, как правило, случается в час дня. Без десяти час вы свяжетесь со мной. Рация будет включена, и, если возникнет какая-то проблема, дайте мне знать, хорошо?

Аннабель кивнула.

— Частота 7, — указала она на рацию, торчавшую из кармана куртки Бролена.

— Отлично.

Он по-дружески улыбнулся ей и быстро пересек улицу.

Обратный отсчет начался.

Подойдя к зданию, казавшемуся вблизи небольшим укреплением, Бролен уже составил план наступления. Он натянул кожаные перчатки и оставил наушник в кармане. Он сомневался, что кто-то сможет его здесь увидеть, потому что шел густой снег, однако решил не привлекать внимания возможных встречных даже безобидными деталями. Он поднялся к дому и ступил на извивавшуюся между оградами пустыря тропинку. Через пятьдесят метров он остановился среди мусорных куч. Шум дороги едва долетал сюда, здесь царило неприятное спокойствие, обычные звуки города почти не были слышны. Бролен убедился, что его не видно с улицы и со стоянки супермаркета и перепрыгнул через ограду. Он сделал это легко, едва напрягая мышцы рук и ног. Затем он пошел обратно к дому, стараясь смотреть, куда наступает; его опасения оказались оправданными — среди тошнотворных остатков жизни он заметил торчавший из земли шприц. Возле дома Шапиро Бролен взобрался на кучу ящиков и преодолел сетку забора. Решив не подходить к зданию по подъездной дорожке, чтобы не попадаться на глаза жильцам, он сэкономил время и силы: если бы в дело вмешалась полиция, она принялась бы выяснять, кем был человек, разгуливавший здесь в полдень.