Алексей Шведов - Голова-гнездо

Нина Голикова обнаружилась в файлах ЗАГСа Калининского района, когда у Юрия оставалась всего одна шоколадка. Он уже думал, что ему, наверное, придется покупать ещё, но на удивление Фортуна с того ни с сего вдруг повернулась к нему лицом, представ в обличии полной женщины лет тридцати с большим слоем косметики на лице. Юрий предъявил ей удостоверение, вручил презент, и уже минут через десять нужная информация, распечатанная на принтере, была у него в руках. Всё, спасибо, до свидания.

Нина Голикова ныне носила фамилию Русакова и жила в новом микрорайоне на краю города вместе с мужем Юрием, который был старше её на пять лет. Брак был зарегистрирован 18 сентября 1994 года. Юрий решил, что навестит своего тёзку и его супругу, пожалуй, после пяти, ввиду того, что сейчас они могли быть на работе. Он поглядел сперва на наручные часы, потом — на вмонтированные в приборную панель. Одни из них или спешили, или, наоборот, отставали. Но, если не брать это в расчёт, то было примерно без трёх минут час. Может, прямо сейчас наведаться к семье Голи… тьфу, Русаковых? Вдруг кто–то из них пришёл на обед? Ну да, такое вполне возможно. Тогда вперёд. Не стоит терять времени.

Дверь открыла крашенная блондинка в халатике и с большим животом. Она была бы довольно симпатичной, если бы накрасилась, но сейчас косметика на её лице отсутствовала. Юрий сразу понял, что это и есть объект его поиска и что под халатом у неё явно не подушка: бывшая невеста Лаховского находилась примерно на седьмом месяце беременности.

Она смотрела на него удивлённо: мол, что это ещё за паренёк такой? Какой–то студент? Новый сосед? Серийный убийца, охотящийся на беременных женщин? Юрий поспешно полез в карман за удостоверением и заметил, как в глазах хозяйки квартиры вспыхнули искорки страха. Ему повезло — он успел извлечь документ, удостоверяющий его личность, раньше, чем женщина захлопнула дверь.

— Ой, вы из милиции?

— Прокуратура, — поправил её Юрий. — Извините за беспокойство, конечно, но мне хотелось бы поговорить с вами. Вы ведь Нина?

— Да, я Нина, — ответила женщина немного растеряно. — Но вы уверены, что хотите поговорить именно со мной?

Юрий вздохнул.

— Уверен.

Она впустила его в квартиру, что–то бормоча про мужа, который сейчас на работе. На этот раз у Юрия не возникло проблемы со шнурками, и, вполне благополучно разувшись, он проследовал за этой молодой ещё женщиной («Она с 68-ro — ей двадцать восемь, значит, Марине двадцать семь» — сделал он запоздалый вывод).

— Прошу вас, садитесь, — с культурой киногероев сказала беременная, указывая Юрию на край смятой постели, на которой она, очевидно, только что лежала, читая что–то из серии «Шарм». — Извините, что не застелено, но я вас как–то не ждала. И конечно же, понятия не имею, что вас сюда привело. Но милиция обычно, — она прокашлялась в кулак, — сама задаёт вопросы. А я только хотела зарядку… гимнастикой заняться, мне врачи рекомендовали…

Юрий подумал, что тип этой женщины — классическая «мать», если уж судить по Вейнингеру. Тупая самка, цель жизни которой заключается лишь в воспроизводстве себе подобных. Нет, лучше уж общаться и заниматься сексом с «проституткой» — они, по крайней мере, не такие глупые. Он опять вспомнил о Марине. Как можно классифицировать её, к какой категории женщин отнести? Она вроде бы не такая уж и дура, но, опять–таки по тому же Вейнингеру, это позволяет сделать вывод, что она шлюха, а вот тут у него были подсознательные сомнения. Юрию, который уже поставил на Марине своё «клеймо», трудно было смириться с тем, что её сексуальное поведение оставляет желать лучшего. Оставалось надеяться, что сумасшедший австриец (или кто он там был по национальности?), покончивший жизнь самоубийством в двадцать с чем–то, ошибался, деля женщин всего лишь на две категории.

Нина экс-Голикова продолжала говорить что–то о своей беременности, о чудо–муже и о том, что она по–прежнему понятия не имеет о причине визита к ней следователя. Юрий наконец отвлёкся от своих эротико–философских мыслей и коротко объяснил женщине суть дела, которое расследовал. Та восприняла информацию достаточно спокойно и вот что сказала:

— Поймите, женщине нужна эта… стабильность, может быть? Сашу положили в больницу, причём, похоже, надолго и без особой надежды на выздоровление. Скорое. А мне было уже почти двадцать шесть. В таком возрасте женщина просто обязана обзавестись семьёй и жить спокойно. Может, я и не права, что бросила Сашу в трудное для него время, но угрызений совести я всё же не испытывала и не испытываю.

Юрий про себя отметил, что понятие «угрызения совести» вообще нельзя отнести к женщинам. Они обычно кормятся инстинктами, а совесть — это уже из другой области. Но Голиковой он, естественно, говорить ничего не стал. Всё равно не поймёт.

— Сейчас я намерен задать вам один весьма нескромный вопрос. У вас с Лаховским были интимные отношения?

Женщина покраснела. Юрий почему–то обрадовался этому и теперь даже испытывал какое–то извращённое патологическое удовольствие от того, что вогнал её в краску. Прокручивая в голове следующие свои вопросы, он стал ждать ответа на первый.

— Да, — произнесла наконец беременная, поглаживая арбузоподобный живот. — Такие отношения у нас были. Но не понимаю, какую это имеет связь…

— Боюсь, что связь имеется, — вздохнул Юрий. — Скажите, а не было ли у Лаховского каких–либо сексуальных девиаций? — это слово он подцепил от Женьки.

Она посмотрела на него недоуменно.

— Простите, чего не было?

Ох, подумал Юрий. Женщина есть женщина и всегда останется женщиной. Разума, что у коровы.

— Отклонений от нормы, — пояснил он. — Сексопатологий, извращений, перверсий.

Теперь она поняла.

— В каком смысле?

— Дело в том, — снова вздохнул Юрий, — что Лаховского, перед тем как убить, изнасиловали в задний проход. Сделал это, естественно, мужчина. Мне нужно знать, не был ли Александр бисексуален раньше и, если да, то с кем он встречался?

Женщина вздрогнула и несколько раз моргнула. Юрий отметил, что для разнообразия было бы довольно интересно заняться сексом с беременной. Патологично такое желание или нет? Нормально ли, что он вообще об этом думает? А, чего волноваться, у каждого человека бывают подобные мысли. Не только у следователей.

— Я… я не знаю, — прошептала Русакова. — Вроде бы всё было как и положено. Не думаю, что он мог быть голубым.

— Ещё один нескромный вопрос. Не предлагал ли вам Лаховский когда–нибудь совершить половой акт анально?

Женщина покраснела сильнее.

— Я отказываюсь отвечать.

Пришлось объяснить ей, что утаивание от следствия нужной информации уголовно наказуемо. Она просто обязана ответить во избежание ненужных проблем.