Джесс Уолтер - Над осевшими могилами

Как ни странно, Каролине понравилось работать под руководством Спайви. Он был профессионален и въедлив, а его дотошность, прежде выглядевшая занудством, как нельзя лучше соответствовала бухгалтерской сущности сыска. Через шесть недель конференц-зал, при Дюпри напоминавший клуб нервных циников, обрел вид подлинного штаба многофункциональной оперативной группы: на стенах карты, графики и фотографии, на вращающемся стеллаже аккуратно систематизированные и всегда доступные рапорты об образцах земли, волокнах ковров и биологических пробах. Конечно, и при Дюпри что-то подобное наблюдалось, но главное отличие было в организации дела и рабочей атмосфере. Комната больше не производила впечатления полицейского участка, где копы, забросив ноги на стол, лакают кофе и нескончаемо треплются по телефону. Если прежде рабочий день завершался всего лишь непоимкой убийцы, то теперь сыщики расходились по домам, составив обзоры дел по проституткам, отчеты о «влиянии окружающей среды», выразившемся в опарышах на трупах, и достигнув прочих небольших, посильных свершений. Компьютерная база данных непрестанно пополнялась массой информации: доносы, допросы, осмотры, экспертизы, отчеты, дополнения, опросы на месте происшествия, аналогичные преступления по всей стране, словно гигантский объем сведений мог раскрыть преступление и обнаружить Ленни Райана, схоронившегося в ворохе бумаг. Каждый детектив имел персональный компьютер, куда заносил все свои контакты; систематизированные, они были доступны по нажатию клавиши F2. Штатный программист приспосабливал программы к нуждам группы и удерживал бестолкового детектива Лейрда от пальбы в компьютер, который категорически не понимал его запросов. Шесть детективов разделили зоны работы: прошлое жертв и опросы проституток (сфера Каролины), результаты осмотра места происшествия и экспертиз, розыск Ленни Райана. На ежедневных летучках все отчитывались и выдвигали идеи.

Многое в Спайви по-прежнему раздражало – та же манера вздергивать пиджачные рукава, как банкир, собирающийся сунуть руку в унитаз, или неуемное желание всех напоить кофе и накормить выпечкой. На летучках он выглядел не руководителем группы, а снисходительным официантом.

– Кажется, вы положили глаз на последнюю плюшку, Каролина.

– Нет, она ваша, Крис.

– Еще кофе?

– Нет. Счет, пожалуйста.

– Эта плюшка смотрит на вас, Джефф.

Глядя на Каролину, Макдэниэл вскинул бровь:

– Я не употребляю жженый сахар. Вредно для обмена веществ.

Конечно, привлечение Джеффри Макдэниэла к полномасштабной работе в группе было главной фишкой Спайви. Первым делом он убедил отдел поддержки расследований, что для имиджа ФБР будет чрезвычайно полезно, если его сотрудники, отринув консультации и теоретизирование, окажут местной полиции конкретную помощь в поимке серийного убийцы.

Едва прибыв в группу, Макдэниэл прямиком подошел к Каролине и притворился, что его интересует ее работа по Райану. В свои сорок семь этот озабоченный собственной внешностью качок, чьи седеющие волосы разделял идеальный косой пробор, говорил, что ему «далеко за тридцать». Такого встретишь на улице и можешь спокойно спорить на месячное жалованье, что это коп. Часу не прошло, как Макдэниэл уже подбивал клинья к Каролине: присел на край стола и, скрестив руки на груди, поигрывал накачанными мышцами под тесной белой рубашкой.

– Я вот думаю, с кем бы мне ходить в спортзал, – сказал он, оглядывая Каролину. – Похоже, вы в отличной форме.

– Вы не поверите, каких высот достигло протезирование.

– Ладно вам. Наверняка в тренажерный зал ходите.

– Вряд ли я сгожусь вам в подстраховщики.

– Подстраховщик мне без надобности. Я ищу спортивного партнера. Предпочитаю женщин. Они надежнее. Мне нужен человек, которому я смогу доверять.

– Удачи в поиске, – сказала Каролина.

Если не считать волокитства за Каролиной и секретаршей, роль Макдэниэла была не вполне ясна. На летучках он теоретизировал о «простое» Ленин Райана или рассуждал, почему изменился почерк: «Резинки, которыми прихвачены деньги в руках жертв, говорят о возросшем стремлении к власти и порядку». Теперь Каролина находила весьма уместной характеристику, которую Дюпри дал спецам из ФБР: «знатоки прошлогоднего снега». Всякий раз, когда сыщики добывали новую информацию о Райане (отец арестовывался за избиение матери), Макдэниэл кивал – «В точку», «Элементарно» – и добавлял штрих в нескончаемый профиль.

Все остальное время он был личным наставником Спайви – повсюду мотался за неугомонным детективом, рассказывая о своих боевых подвигах. Либо околачивался в офисе, проявляя неудовольствие, лишь когда кто-нибудь поминал Кёртиса Блантона и его отчет. Макдэниэл поджимал побелевшие губы и ждал смены темы, уставившись на свои ботинки. Откровенно выводила его из себя лишь мысль Блантона о том, что Ленин Райан зациклился на Каролине. «Нелепая сентиментальная чушь, – цедил Макдэниэл. – Абсолютно ясно, что так он общается с внешним миром, с каждым из нас».

Он только однажды заговорил о Блантоне. Как-то утром Каролина ответила на звонок женщины, представившейся агентом Макдэниэла. «Передайте Джеффу, что с “Судебным ТВ” облом, – сказала та. – Я пыталась втолковать, что через месяц он уходит в отставку и будет свободен, но им фиолетово. Они опять берут этого жирного ублюдка».

Каролина передала телефонограмму Макдэниэлу. Тот горестно покачал головой и пробурчал:

– Уйди я в отставку раньше него, был бы миллионером. – Макдэниэл взглянул на Каролину: – Вы видели его на телеэкране? Запинается, бесконечные повторы. Телегеничен, как бородавочник. – Он оглянулся и понизил голос: – Вообще-то он не сам ушел. Его ушли. Только между нами. Он… у него не все дома. Понимаете?

Покачиваясь с пятки на носок, Макдэниэл раз-другой перечел сообщение, потом смял листок, бросил его в мусорную корзину и вышел из комнаты.

Пусть он и Блантон были заклятыми врагами, но их профили Споканского Сплавщика почти во всем совпадали. Оба сходились в том, что улики свидетельствуют о серийном убийстве на почве крайнего «возбуждения/воздаяния», что проститутки одновременно влекли и отталкивали Райана, что жертвы символизировали возлюбленную, которая его предала, за деньги отдаваясь другим мужчинам. Отсутствие спермы и маниакальное омовение хлоркой говорили о его неодолимом отвращении к подобным женщинам, с которыми он даже не допускал эякуляции. Райан подавал знак полиции, что именно он совершил убийства (иначе зачем приманивать Каролину к трупу?), но не оставлял следов на жертвах. Деньги в руках убитых женщин – знак, что те «всего-навсего шлюхи». Возможно, он мнил себя сродни полиции: оказывает услугу, очищает улицы от непорядочных женщин. Вместе с тем деньги – горький прощальный привет, адресованный одной конкретной проститутке. Райан, считали спецы, винил свою подругу в ее собственной смерти и в том, что она превратила его в убийцу. Она его вынудила.