Николай Станишевский - Цветы к сентябрю

Безусловно, отец меня любил. И он меня досконально знал. Так может знать только человек, который действительно любит.

Он угостил меня маринованными огурцами, и они мне понравились. Он привёз мне зелёных яблок, и я была от них без ума. Он знал всё, даже мои гастрономические пристрастия.

Он подарил мне красивое кольцо, и оно пришлось мне по душе. Более того — оно мне идеально подошло. Отец никогда не спрашивал у меня размер безымянного пальца. Значит, он покупал мне драгоценности и раньше.

Он пришёл ко мне, благоухающий ароматом туалетной воды «Бертюжар», и мне понравился этот запах. Он сделал это намеренно, потому что когда-то у меня были такие же духи. Следовательно, покупал их мне именно он.

Так может ли человек знать так много тайных граней, доставляющих радость и удовольствие другому и при этом не желать ему добра и не любить его? Думаю, нет.

Но, с другой стороны, куда всё-таки исчез мой муж? Ведь на месте аварии меня обнаружили одну и не в своей машине. Хотя, может быть, я просто вообразила, что у меня был автомобиль зелёного цвета.

Отец подарил мне красивую чёрную кошку. Правда, немного злобного вида. Но как знать, вдруг в детстве у меня действительно была склонность к игрушкам подобного рода?

Я думаю, что у меня была родная сестра, но отец утверждает, что её не было. Лжёт он или говорит правду? Как знать… все мои доказательства опять составляют лишь непонятные видения, так сказать, полусон-полуявь…

И жила ли я когда-нибудь на улице Звезды? Был ли там у меня свой дом? А дом на краю горного обрыва? И кто ещё жил в этих домах помимо меня?

Мужчина.

Мужчина, который был моим мужем.

Мужчина, который со спины очень похож на моего отца.

В общем, когда наступило утро, я так для себя ничего и не решила. И, когда появилась Полли, я не могла не поделиться с ней своими размышлениями.

7 сентября. Вечер

День прошёл впустую — отец так и не появился. Я, конечно, не особо и надеялась, но в глубине души все равно ждала. Под вечер заглянула Полли, принесла два стакана чая, а я вспомнила, что в тумбочке лежит небольшая коробка конфет.

С коньяком.

Напитком, который я пробовала год назад, и буду пробовать через тысячу лет.

Надкусив конфету, я ещё раз убедилась, что отец на самом деле досконально знал мои вкусы. Впрочем, как и всё остальное.

— Не отчаивайтесь так, — попыталась успокоить меня Полли. — Вполне вероятно, что у него неотложные дела. Конфеты, кстати, замечательные. Я пробовала такие только раз, потому что они жутко дорогие.

Я грустно улыбнулась.

— Ваш отец — замечательный человек, — сиделка снова потянулась к коробке. — Посмотрите, он для вас ничего не жалеет.

Перехватив мой взгляд, она осеклась и осторожно спросила:

— Ничего, если я возьму ещё одну?

— Берите, — усмехнулась я. — Можете, кстати, забрать всю коробку. Я больше не хочу.

— Зря вы так, — вздохнула Полли. — Не стоит себя изводить — завтра уже консилиум. Вы должны получить положительное заключение и навсегда покинуть эти стены.

— Хорошо, если так, — я отвернулась к окну.

На улице сгустились сиреневые сентябрьские сумерки.

— Только боюсь, что завтра все тесты дадут отрицательный результат. Тогда проще будет повеситься.

— Что вы такое говорите, миссис Джина! — Полли так взмахнула руками, что я услышала, как чай выплеснулся из стакана. — О каком повешении может идти речь? Даже думать об этом не смейте! Я считаю, что у вас завтра всё будет хорошо!

— Не уверена, — я закусила губу.

— Перестаньте! — сиделка в сердцах поставила стакан на тумбочку. — Я предлагаю сейчас же сменить тему разговора! Вы вся пронизаны пессимизмом и унынием, поэтом о завтрашнем дне — больше ни слова!

— Если бы здесь был мой папа… — прошептала я.

— Понимаю, — Полли сочувственно согласилась. — Может, он всё-таки ещё подойдёт — время не такое уж и позднее…

— Нет, — я обернулась и обречённо махнула рукой. — Он не придёт. Вчера я его выгнала. И знаете, Полли, чуть не сошла с ума. Мне показалось, что в голове ползёт маленький червячок и раздвигает мозговые полушария. Знаете, как я испугалась? Пришлось приложить невероятные усилия, чтобы взять себя в руки. А потом всю ночь думала. Ну, об этом я вам уже рассказывала… Нет, сегодня отец не появится!

На какое-то время в палате наступила тишина.

— Послушайте! — я почувствовала, как внезапно перехватило дыхание. — Я совсем забыла, что у меня есть телефон! Мы можем ему позвонить!

Полли строго посмотрела на меня, но ничего не сказала.

— Как я это могла забыть? — радостно воскликнула я, но тут же осеклась.

— Куда я могу позвонить, если я не знаю номера?

— Жа-а-ль, — грустно протянула сиделка. — А если попробовать… Узнать телефон по домашнему адресу?..

Внезапно она осеклась.

— Бесполезно, — я забралась с ногами на кровать и обхватила колени руками. — У него нет домашнего адреса. Он сам говорил, что постоянно останавливается в гостиницах.

— Жа-а-ль, — снова протянула она. — Значит, не судьба.

Неожиданно меня осенило.

— Знаете? — я прищурила глаза. — Похоже, у меня появилась довольно неплохая идея. Наверное, звонок мы всё-таки сделаем.

— Куда? — глаза Полли округлились.

— В ваше справочное бюро.

— Не понимаю, зачем его туда делать… Вы мне только что говорили, что не знаете адреса своего отца…

— Зато я знаю другой адрес! — я почувствовала, как неожиданно заболела голова, и потёрла виски.

— И чей же он?

— Мой! — улыбнувшись, выдохнула я.

— А-а! — Полли хлопнула рукой по колену. — Теперь я поняла! Точно! Вы же мне как-то говорили, что вспомнили, где жили раньше. На улице Звезды?

— На улице Звезды! — радостно кивнула я.

Женщина вдруг потускнела и перестала улыбаться.

— Ничего не получится, — загробным голосом объявила она.

— Почему?

— Потому что мы не знаем, в каком городе находится эта улица.

— Как это «не знаем»? — удивилась я. — Вы же мне сами говорили, что это — элитный район, там живут одни богатые люди…

— Ничего подобного я не говорила.

— Как это «не говорила»? — я удивилась ещё больше. — Буквально две недели назад…

— А у вас — хорошая память! — заметила Полли.

— Не жалуюсь.

— Так, может быть, вы всё-таки помните, в каком городе жили раньше?

— Перестаньте задавать мне дурацкие вопросы. Вы меня пугаете, Полли. Сначала отец, а сейчас вы…

— А что отец?

— Тоже постоянно спрашивал, не прикидываюсь ли я, когда говорю, что ничего не помню!

Сиделка закусила нижнюю губу.

— Не обижайтесь, — я постаралась произнести эти слова как можно мягче, — я не хотела вас оскорбить. Просто, в последнее время я стала какая-то подозрительная, что ли…